И в тишине, нарушаемой лишь нездоровым дребезжанием и шелестом дождя, в салоне прозвучит единственная фраза.

— Бл*ть, — тихо, почти что шёпотом произнёс я, а затем выключил двигатель, — Лер, с тобой всё нормально?

— Да, — девушка ответила мне лишь через несколько секунд. Голос её был спокоен, во взгляде не виделось ни боли, ни испуга — ничего из того, что люди обычно испытывают при авариях, — Сам-то ты как?

— Бывало и лучше, — сказал я и, открыв дверь, попытался выбраться из салона, — Но в целом всё нормально.

Не вышло. При первом же движении ногу пронзило иглами боли. Ужасной, где-то на границе терпимой и невыносимой. Это был не перелом. Старая хроническая травма, полученная мной ещё лет десять назад. Тогда я оступился на лестнице и едва ли не кувырком полетел вниз. Итог — сильный ушиб и выбитый сустав, ставший в последствии хронической травмой, возникающей при сильной нагрузке. Сейчас произошёл именно такой случай.

— Ты уверен? — с явным беспокойством в голосе спросила Лера и открыла пассажирскую дверь, — Эм-м… дороги нет.

— Чего?

— Дорога… Она исчезла.

Я повернул голову влево и уставился в темноту. Ни шума дороги, ни фонарей, ни крутого склона кювета, куда угодил мой автомобиль — ничего. Лишь лес, тёмный и едва проглядный. В разум подступила начинающаяся паника.

Девушка сделала несколько шагов вперёд и беззвучно всмотрелась в темноту. Её силуэт, освещаемый тусклым огнём едва работающей фары, неподвижно стоял в течение какого-то времени, а затем она произнесла.

— Где же мы…

Эти слова были обращены не мне. Всего лишь мысли вслух, не более. Однако они были и у меня. Слишком уж странное ощущение расползалось по округе. И оно не было никак связано с моим нынешним физическим состоянием.

— Связи нет… Клише… — донёсся до меня голос Леры, сопровождаемый нервным вздыханием. Сразу за этим чуть поодаль замаячил свет от фонарика, метающийся от одного дерева к другому.

— Миш, ты как? — её голос, нервный и дрожащий, прозвучал совсем рядом. Повернув голову, я увидел, как девушка открывает дверь и садится на заднее сидение, чтобы не мокнуть ещё сильнее.

— Жить буду, — коротко бросил я, — Что-нибудь видно?

— Лес… и только, — тихо и монотонно прозвучала эта фраза. Приговором, последним, что должен был услышать человек, — Я… я не знаю, где мы, но это точно не наш пригород, — голос её становился всё более напуганным. Казалось, она не хочет верить в то, что произошло, желает, чтобы всё происходящее оказалось лишь дурным сновидением. Выражение лица только подтверждало это.

— Прости, Лер, — тихо произнёс я, надеясь хоть немного разрядить обстановку, — Всё будет хорошо. Сейчас только слегка отсижусь и направимся за помощью.

— Не извиняйся, — нервно, но с лёгким облегчением произнесла Лера, — Ты-то откуда мог знать, что там будет во… Нет. НЕТ! Этого просто не может быть… Нет-нет! Это не… — Девушка вскочила с сидения и, направив свет фонаря телефона в темноту, двинулась куда-то в сторону, повторяя одни и те же фразы.

— Стой! Куда ты!? — практически в ту же секунду встал я за ней, сделав несколько шагов, держась за крышу автомобиля.

Однако пока я хромал, она успела отойти от машины метров на тридцать и, судя по движениям её силуэта, набрести на подъём, где она постояла порядка пятнадцати секунд, после чего спустилась и, направив фонарь вниз, двинулась обратно.

— Там фонари! Далеко! — едва ли не прокричала она таким голосом, что было сложно понять, рада она этому факту или же испытывает совершенно противоположные чувства, — Их едва видно, но они там есть. Нам надо…

А вот то, что произошло дальше, я предсказать не мог.

Когда между нами осталось не более десятка метров, глаза застелила яркая белая пелена, больно ударившая по зрению. Мгновение, и вместе со способностью видеть теряется и слух, заменяясь какофонией из звуков в ушах. Ещё одно, и мир вокруг будто бы схлопывается, а затем разжимается, оставляя после себя лишь пустоту.

Чернота перед глазами. Потеря сознания. Шёпот.

«Всё будет хорошо…»

Дождь, не прекращающийся со вчерашнего вечера, закончился лишь под утро. Вместе с озоновой свежестью, без которой никуда после ливней подобных этому, в воздухе также обитал слегка подкисленный запах — характерный признак того, что где-то поблизости совсем недавно открылось некоторое количество воронок.

Георгий знал об этом и, поэтому, решил пройтись. Георгий Саркизов — так его звали в родной реальности — здесь же он окрестил себя «Джезза». Что о нём можно сказать… Мужчина ростом под два метра, подтянутое телосложение, тёмные, почти чёрные глаза, светло-русые волосы. Раньше Джезза, вернее на тот момент ещё Георгий Саркизов, проживал самую обычную жизнь: школа, училище, трудоустройство, работа самым обычным автомехаником. Доход был вполне достаточен, чтобы приобрести собственное жильё, потом машину. Затем случились свадьба и рождение сына. А два года спустя Джезза попал в этот мир. Как именно его стоит называть, он не знал, хотя от пары человек слышал название «Мираж». Впрочем, местные жители никакое наименование ему не давали. Единственное понятие, что удалось узнать — «Воронка». Им обозначали портал между мирами, проявляющийся в виде искривления пространства, по своей форме похожего на воронку.

Три года прошло с того момента, как Джезза оказался в этом мире. Три довольно долгих года, за время которых Джезза успел поселиться в прибрежной деревушке (Кстати, она и называется «Прибрежная»), нашёл относительно стабильный заработок в виде работы на деревенского старосту, а также продажи местным торговцам и караванщикам, проезжающим через деревню, предметов, выпадающих из воронок.

Они, конечно, открывались не так часто, а катаклизмов, какой был ночью, так вообще в этих местах практически не бывает — это был лишь второй, засвидетельствованный Джеззой, однако вещи могли принести довольно полезные.

Сегодня, к сожалению, так не повезло. Цикличные воронки, что стабильно открываются раз в три недели, не принесли вообще ничего. Посреди леса неподалёку от дороги прилетел палет с кирпичами, полезный для деревни, однако невозможный для перемещения в одиночку. По пути он также нашёл некоторое количество канцелярских принадлежностей, груду мусора, что раскапывать не имело смысла, а также ящик с инструментами. Самый обычный, деревянный, внутри которого лежали две отвёртки да молоток.

Не лучший улов. В прошлый раз даже две воронки дали куда больше.

Поэтому уже на обратном пути Джезза шёл в довольно подавленном настроении, как вдруг взгляд зацепился за отблеск промеж ветвей кустарников.

Пройдя несколько метров, а затем спустившись с дороги, мужчина улыбнулся, испытывая немалый восторг, ведь глазами он зацепился за следы обуви в размытой земле, ведущие прямиком к стоящему неподалёку автомобилю. Весь покрытый вмятинами и царапинами, с потрескавшимися стёклами и раскрытыми дверьми, он, тем не менее, выглядел так, что вполне мог продолжить движение. И это его, несомненно, радовало, ведь у него была парочка знакомых, готовых отвалить немаленькую сумму за сей вид товара.

А затем Джезза увидел и то, что вероятный хозяин данного драндулета находился внутри.

В положении полусидя-полулёжа на водительском сидении лежал парень 25–27 лет с тёмно-русыми волосами и небольшим шрамом на подбородке. Лицо застыло в суровой гримасе, однако кожа не потеряла здорового оттенка. Он явно был жив, да и дыхание было ровным. Всего лишь без сознания.

Одет в синий пиджак, порвавшийся в паре мест, что неудивительно, серую рубашку, джинсы и чёрные ботинки. Пульс ровный, однако Джезза не стал сразу приводить его в чувства. Он обошёл авто по кругу, проверив, не мог ли он что-то упустить, и лишь затем вернулся к водительской стороне.

***

Я очнулся от того, что кто-то бил меня по щекам. Как только открыл глаза, по ним сразу ударил солнечный свет.

«Уже утро? Сколько я тут пролежал?»