А в той, еще вполне цивилизованной Сирии, можно отметить период наивысшего процветания, когда царствовали Селевкиды, потомки Селевка, одного из полководцев Александра Македонского.

«Процветание» — понятие достаточно условное. В ту эпоху основными критериями его оценки были военные успехи, то есть самое спорное, зыбкое и скоропортящееся из традиционного исторического наследия любой страны, но… такова была знаковая система той эпохи, да и не только той… Как заметил Уильям Шекспир по аналогичному поводу: «Так хочет время. Мы — его рабы».

И как всякие рабы, мы из кожи вон лезем, стремясь как-то трансформироваться в господ, при этом упорно не желая осознать всю тщетность таких устремлений.

Наиболее характерными их выразителями можно было бы назвать двух Селевкидов: Антиоха III Великого и Антиоха Епифана.

Между прочим, столица Сирии носила название Антиохий.

Антиох III воссел на престол в 224 г. до н.э. Восемнадцатилетний царь первые четыре года своего правления посвятил реформированию армии и реконструкции столицы, а на пятом году проявил жгучий интерес к вечной теме всех мужей, мнящих себя государственными, теме расширения границ путем завоевательных войн.

Но прежде всего следовало навести порядок в собственных владениях, где большинство наместников ранее покоренных земель вдруг заразилось вирусом сепаратизма и провозгласило себя монархами независимых государств. Неадекватность их притязаний и возможностей проявилась при первых же контактах с сирийской регулярной армией, возглавляемой молодым царем, который быстро рассеял войска честолюбивых наместников и заодно, как-то невзначай, покорил Армению, которая оказывала им политическую и экономическую помощь.

Одержанные победы прославили имя Антиоха III и подвигли его на новые экспедиции батального свойства.

В 217 г. до н.э. происходит целый ряд сражений с египетскими войсками, после чего Египет вынужден был запросить мира, причем на весьма невыгодных для себя условиях.

В 216 году Антиох III выступил в поход против парфян и бактрийцев. Этот четырехлетний поход был ознаменован множеством сокрушительных побед сирийского царя и завершился почетным для него миром с парфянами, причем с выплатой ими победителю сказочной по своей сумме дани.

Сирия встречала своего повелителя пышными триумфами и прочими проявлениями всенародного энтузиазма. Ему было присвоено звание «Великий». В честь него проводились массовые богослужения и оргии, а в Антиохии довольно долгое время продолжался веселый праздник с участием многочисленных гостей из ближнего и дальнего зарубежья. Понятное дело, что при этом никто из жителей столицы, исключая, естественно, проституток, не работал.

Царская охота на львов

На всех этих празднествах Антиох Великий услышал много панегириков в свой адрес, воспринимая их как нечто само собой разумеющееся, но одна фраза вполне заурядного придворного поэта вдруг молнией пронзила его сознание. Фраза звучала примерно так: «О, всемогущий царь Сирии, ты велик, как велик был Александр Македонский!» Никто из гостей не обратил внимания на эту примитивную лесть, но царь отныне утратил покой и сон…

Как гласит предание, однажды ночью он спешно созвал своих приближенных и сообщил, что видел сон, в котором к нему явился предок, Селевк, с требованием продолжить его славные дела подвигом, способным уравнять Антиоха Великого с Александром Великим.

— О каком подвиге шла речь? — проговорил царь. — Ответьте же, мои верные, мудрые и всезнающие сподвижники!

Сподвижники молчали, переминаясь с ноги на ногу и позевывая украдкой.

Царь резким жестом прогнал их прочь.

Целый месяц он пребывал в уединении, погрузившись в свои думы и отвлекаясь от них лишь затем, чтобы вынести какому-нибудь докучливому вельможе смертный приговор.

Кто знает, как долго длился бы этот депрессивно-агрессивный период правления Антиоха Великого, если бы в один прекрасный день не постучался в дворцовые ворота некий брюнет с плутовскими глазами, который представился начальнику стражи известным греческим ученым и заявил, что прибыл в Сирию с великой целью: предложить царю единственно верную разгадку его вещего сна.

Начальник стражи предупредил визитера о весьма возможных печальных последствиях его беседы с удрученным царем и привел в тронный зал.

— О покоритель земель и народов! — проговорил грек, упав на колени перед Антиохом. — Твой славный предок, говоря о подвиге, способном уравнять тебя с Александром Великим, конечно же, имел в виду покорение далекой и чудесной страны, называемой Индией! Вот на какой подвиг благословил тебя первый царь Сирии, богоподобный Селевк!

Видимо, брошенное зерно попало не только на благодатную, но и на изнывающую от страстного ожидания почву, если царь бросился к греку, поднял его с колен, обнял и немедленно назначил своим первым советником и личным другом.

Так начался фарс, называемый индийским походом Антиоха Великого и сыгранный в 206 г. до н.э.

В этом походе, больше напоминавшем выезд на пикник, кроме армии, участвовала вся царская семья, со всеми тетушками, дядюшками, свояченицами и любовницами первого лица государства.

Антиох Великий, подобно Александру Великому, не собирался присоединять экзотическую Индию к своим владениям. Речь шла лишь о грабеже ее богатств и демонстрации перед всем миром непобедимости сирийского (в данном случае) оружия, ну и, естественно, славного подвига в духе Александра Македонского.

Все эти цели были достигнуты достаточно быстро и до неприличия просто, так как в этот период Истории Индия была разделена на множество мелких княжеств, постоянно занятых выяснением отношений и удовлетворением взаимных претензий, так что им было не до обороны родной земли.

Сирийская армия прошлась по Индии, можно сказать, церемониальным маршем, практически не встречая боевого сопротивления и все свои силы бросая на тотальный грабеж. О непобедимости сирийского оружия говорить не приходилось, потому что оно попросту не применялось.

Три месяца продолжалось это безнаказанное разграбление Страны Чудес (как в древности называли Индию), после чего Антиох Великий решил отбыть восвояси.

Возвращение было поистине грандиозным. Слоны, верблюды, кони, нескончаемый караван, придавленный к земле тяжестью несметных богатств. Сам Антиох передвигался в колеснице из слоновой кости, запряженной огромным слоном, покрытым шелковой попоной, усеянной крупными бриллиантами.

Сирия бурно ликовала.

На подступах к столице процессию встречали грандиозные триумфальные арки, а народ падал ниц по краям дороги, при этом истошно выкрикивая здравицы в честь великого царя.

Празднование блистательной победы затянулось на долгих два года, после чего Антиох вернулся к военным забавам.

В 204 г. до н.э. он покорил Палестину (напрашивается мысль о том, что в ту эпоху Палестину не покорял только уж очень ленивый) и соседствующую с ней Финикию, обладавшую в то время огромным флотом.

Этому флоту суждено было сыграть роковую роль в судьбе Антиоха Великого, который вдруг решил предпринять победоносный морской поход, да еще и против Рима, самого могущественного государства Древнего мира. Как ни странно, но этот поход не закончился разгромом Антиоха, как ожидалось вначале. Сирийский флот был попросту отброшен от восточного побережья Аппеннинского полуострова, отброшен, как навязчивый нищий.

Но если Антиох переоценивал свои силы, то надменные римляне явно недооценивали и возможности, и воинственный азарт сирийского царя, который доставил им немало хлопот в течение долгих лет противостояния, пока в 190 г. до н.э. римский полководец Корнелий Сципион не разгромил наголову сирийские вооруженные силы.