— Профессор, я могу доехать на хайцзо, я люблю…

— Ника, — отрезал профессор, — я отвезу тебя, я все равно еду в кампус.

Так. Мое мнение никого не интересует и даже выслушивать меня никто не собирается?

— При всем моем уважении, — попыталась я спастись от его общества снова.

— Это не обсуждается.

Что? Ничего не понимаю, а кто такой, собственно, этот Йенс Регнер? Мы не на парах, чтоб он тут командовал, находясь в роли профессора! И он еще мне не начальник, и я уже очень сомневаюсь, что им станет, он ясно высказал свое мнение о моем искусстве ведения переговоров, так какой из меня тогда консул? Не возьмет… Точно не возьмет. Похоже, что этот Регнер своим появлением в Старде мне всю жизнь испортил! Растоптал мои надежды, разрушил мои мечты, в общем, я снова накрутила себя по полной и разлилась.

— А вы кто такой, чтоб указывать мне, что делать? — и я дерзко посмотрела на Регнера.

— Никаэлла! — выкрикнул Эд.

И снова тишина. Я стою и с вызовом смотрю прямо в спокойные глаза Регнера, которые, в свою очередь сморят на меня, в них снова появился блеск, и это не тот веселые блеск, это что-то другое, от чего у меня мурашки побежали по коже. Но взгляд я не отвожу. Опустить глаза сейчас, означает сдаться. А я не сдаюсь никогда. Я не хочу ехать с этим человеком в одном джиу! Не хочу и не поеду! А он продолжает смотреть на меня, я на него, он на меня, я на него, он на меня, я на него… Твою ж мать!

— Я только Эльзу проверю, — Регнер переиграл меня в гляделки. Его взгляд невозможно выдержать! И я сдалась. Наверное, первый раз в жизни.

Профессор усмехнулся, отвернулся к окну и, победно так, скомандовал:

— Пять минут.

— Так точно, сэр верховный командующий! — отрапортовала я и в бешенстве покинула столовую, дверью хлопать не стала, но такая мысль в голове вертелась.

Когда убегала, я, естественно, забыла спросить у Эдди, куда он определили Эльзу. Поэтому мне пришлось потратить несколько из любезно выделенных мне пяти минут на поиски местонахождения подруги. Нашла я ее в третьей гостевой комнате, хотя, я была уверена, что он отнесет ее ко мне. Гостевая находилась дальше всего от столовой, видимо, Эд приволок Эльзу сюда, чтобы мы не слышали ее вопли. Судя по всему, Эдди ее умыл, причем целиком и прямо в одежде, так как ее лонг цвета морской волны и черные брюки сейчас крутились в стиросушке. Эльза мирно спала, заботливо укрытая Эдди по самый подбородок теплым пледом. Заглянув под плед, я убедилась, что нижнее белье Эд с нее снимать не стал. Это было бы уже слишком. Фух, слава Великому! И изобретателю универсальной сушки, в которой можно было высушиться после душа, и даже полотенце использовать не надо. Сушка сушила и волосы, и тело, и одежду. Массовое производство таких сушек началось не так давно, поэтому их не часто можно было встретить в быту, но у Эддона она была изначально, а вот у нас в общаге их, к сожалению, нет…

Тушь растеклась по всему лицу мирно спящей Эльзы, помада размазалась аж до ушей, все это совершенно точно следствия незапланированных водных процедур, но даже так Эльза выглядит как ангел. На тумбочке у кровати стоял большой стакан воды, и лежали две таблетки аспекса — последняя разработка медиков, мгновенно снимает любую боль, правда действует недолго. Но доехать до кампуса Эльза должна успеть. Убедившись, что брат хорошо позаботился о подруге, я положила ключи от джиу рядом со стаканом и отправилась к профессору, чтобы провести наедине с этим самоуверенным типом целых полчаса.

Регнер уже ждал меня у выхода и о чем-то тихо разговаривал с Эдди. Великий, почему этот мужик вселяет в меня такой ужас? Интересно, как бы я чувствовала себя в его обществе, если бы мы встретились при нормальных обстоятельствах?

Профессор заметил меня и немедленно прекратил разговор.

— Поехали, Ника. Мне надо заехать кое-куда. Это недолго. Надеюсь, ты не против.

— Можно подумать, мое мнение здесь кого-то интересует, — пробурчала я, натягивая плащ.

— Ника, может хватит огрызаться? — устало поинтересовался Эд, а Регнер одарил меня леденящим взглядом. Я ответила ему таким же. По крайней мере, очень постаралась.

Спустившись на стоянку джиу, я, молча, последовала за профессором, который определенно спешил, и мне приходилось почти бежать, что было нелегко в таком узком платье. Заметив мои затруднения, Регнер сбавил шаг. Надо же, какой внимательный!

Нажатием кнопки на своем алла профессор распахнул двери джиу. Это была новая экспериментальная модель усовершенствованного джиу, в прошлом месяце на уроке изучения новейших технических достижений нам про эту модель рассказывали. Двери разъезжаются вверх, воздушная подушка оснащена сверхскоростным, сверхчувствительным модулятором, что позволяет джиу отрываться от земли — главного источника питания джиу — не на полтора метра, как все остальные модели, а на целых три! Это был настоящий прорыв! Насколько чувствительным должен быть модуль подушки, чтобы чувствовать земное тепло на таком расстоянии?! Он мог подняться вверх и пролететь над другим джиу, даже не задев его.

Внутри эта модель была напичкана огромным количеством кнопок, рычагов и тумблеров. Да, чтобы рассказать нам обо всех возможностях этой модели, профессору Эндриксу не хватило бы и целой пары! Традиционно герехтайтские джиу были черных или серых цветов, на нашей планете вообще эти цвета во всем приветствовались. Но джиу Регнера был белоснежным, и это выглядело очень смело и провокационно.

Мне невероятно хотелось попробовать, какого это, управлять этим чудом техники, но я засунула свое глупое желание куда подальше, и, молча, любовалась салоном.

Профессор Регнер нажал кнопку запуска двигателя, она была на том же месте, где и в других моделях, только здесь не нужен был ключ, в то время как в обычных моделях, перед тем, как нажать кнопку, требовалось его установить, и джиу привычно приподнялся на обычные двадцать сантиметров от земли. И если всем моделям джиу требовалось несколько секунд на нагрев, то регнеровский аппарат сделал это мгновенно и совершенно бесшумно. И мы начали двигаться по трассе в направлении академии.

Мы ехали в полном молчании, и когда километра за четыре до пункта назначения Регнер повернул направо, я вспомнила, что профессор говорил о том, что мы заедем куда-то ненадолго. Посмотрев на свой алла, увидела, что уже почти восемь вечера, а мне еще доклад делать…

— Не волнуйся, это займет не больше десяти минут.

Он что, еще и мысли читать умеет?

Мы подъехали к высотке, на тридцатом и тридцать первом этажах которой располагался Мекрос, клуб, в котором проходят эстадские мероприятия. Я невольно вспомнила наше с профессором знакомство. И щеки запылали. Инстинктивно, я прижала ладони к лицу. Профессор, заметив движение с моей стороны, посмотрел на меня, и ухмыльнулся. Ну очень проницательный! Регнер остановил джиу напротив центрального входа в здание и скомандовал:

— Жди здесь. Из джиу не выходи. Я быстро.

С грацией герехтайтского хищного кота, профессор выбрался из своего супер-джиу и направился своей супер-походкой в здание. Я сидела на месте, выполняя приказ потенциального будущего начальника, и наблюдала за окружающими. Сумерки начали сгущаться, и молодежь начала собираться по-близости. В этом здании находился не только клуб, который, к слову, работал только по выходным. Здесь же располагались офисы престижных адвокатских фирм, управления нескольких технических лабораторий, лекарный пункт, супер-маркет, магазины товаров первой необходимости и магазины одежды, детские развлекательные центры, кинотеатр. Кроме того на верхнем этаже располагался самый модный в городе ресторан, а вот прямо под ним находились игорные. Вероятно, именно здесь и планируют провести сегодняшний вечер эстады, собравшиеся поблизости.

Хеллерстен, наша сияющая звезда, опускалась за горизонт, и я невольно залюбовалась яркими красками, в которые она окрасила небо. Красный плавно перетекал в коралловый, коралловый в оранжевый, оранжевый в желтый, и посреди всей этой красочной фейерии — медленно потухающий и подготавливающийся ко сну круг Хеллерстена. Герехтайтсам очень повезло с расположением относительно него. Светло здесь было с шести утра и почти до десяти часов вечера. Правда Ренхенцам повезло еще больше — там с пяти и до одиннадцати. А вот, скажем, Торогцам совсем не повезло. Там светло было всего пять часов — с двенадцати до пяти вечера. Наверное, поэтому они такие злые.