О, и людей из мафии, которые работали с моим отцом.

После того инцидента с фургоном я не замечала, чтобы кто-нибудь следовал за мной. После того, как я рассказала об этом Алексу, он посоветовал мне всегда держаться в толпе.

Просто потому, что они исчезли, не значит, что они не вернутся, Рейна.

От его последних слов у меня по спине пробегает ужас. И все же иногда мне нужна передышка от фальши.

Неделя пришла и ушла. Каждый день я отправляюсь в колледж и притворяюсь, что сегодня будет лучше.

Сегодня я не буду ненавидеть Старую Рейну.

Это оказывается грандиозным провалом. Чем больше я узнаю прежнюю девушку, тем сильнее становится мой экзистенциальный кризис.

Наверное, поэтому я пришла сюда в полном одиночестве. Это трудно, так как команда не перестает преследовать меня по всему кампусу.

Сидеть здесь в одиночестве это немного освобождает. Я могу дышать, не испытывая постоянной тяжести в груди.

Я тыкаю вилкой в свою тарелку. Сегодня курица. Не очень хорошо, но все равно намного лучше, чем салат.

Еще одна причина моего настроения — вчерашний сон — или это был кошмар?

Я держала кого-то за руку и продолжала бежать, будто мы спасались от смерти. Было так темно, что я не могла видеть, чью руку держала, но я ощущала нашу связь. С этим человеком я чувствовала себя в безопасности, словно мы могли бы полететь на Луну и плавать среди звезд.

Затем внезапно они отпустили мою руку. Я закричала, но не издала ни звука. Потом что-то ударило меня сзади по шее, и я вздрогнула, проснувшись.

Я не могу перестать думать об этом сне. Понятия не имею, плод ли это моего воображения или воспоминание.

Будем надеяться, что это первый вариант, потому что я не хочу, чтобы человек пострадал.

Может, я их и не видела, но мое сердце их помнит. Оно болит без остановки с тех пор, как я проснулась.

Теряя аппетит, я отодвигаю тарелку и ложусь на спину. Мне было бы все равно, если бы моя юбка и рубашка испачкались.

Сейчас ничто на самом деле не имеет значения.

Единственным светлым пятном на этой неделе было снятие с моей ноги бандажа. Теперь я прекрасно могу ходить без него. Синяки тоже начали исчезать.

Я смотрю на послеполуденное солнце в середине неба и поднимаю руку, будто могу дотянуться до него.

Возможно, если я смогу, я упакую его в коробку и буду использовать всякий раз, когда это мрачное облако завладеет моей головой.

Во второй половине дня у меня занятия, но мне просто плевать на них, и на моих фальшивых друзей.

Поэтому я просто закрываю глаза и позволяю солнцу впитывать меня.

— Мы слабее, когда мы порознь.

— Поэтому мы просто должны быть вместе.

— Мы не можем.

— Нет...

— Обещай мне, что ты защитишь себя. Даже если меня не будет, ты будешь в безопасности.

— Нет, Рейна. Нет.

— Я тоже буду в безопасности. Мы еще встретимся. Обещаю.

— Я обещаю.

Толчком меня отбрасывает назад в настоящее. Я стою на краю, чуть не падая. Вот тогда я понимаю, что буквально нахожусь на грани.

Мое окружение погрузилось в кромешную тьму, но я узнаю башни колледжа и огни города вдалеке.

Я помню, как поднялась на крышу и закрыла глаза, а потом... что?

Какого черта я стою на выступе?

Мои руки связаны за спиной, а рот заклеен клейкой лентой. Веревка привязана к столбу позади, и все мое тело наклонено вперед, будто я собираюсь свободно упасть с крыши.

Реальность моей ситуации обрушивается на меня, как сильный шторм.

Я кричу, но звук приглушен клейкой лентой.

Закрыв глаза, я глубоко дышу. Это, должно быть, кошмар. Я попал в ловушку кошмара.

Медленно я открываю глаза, и темнота снова хватает меня за горло. Как дикое животное, оно впивается когтями в мою кожу и хрустит костями.

Земля так далеко. Если веревки не выдержат, мой череп разлетится на куски. В поле зрения нет людей.

Я сейчас упаду.

Я собираюсь умереть.

Нет.

Не сейчас. Я не прожила так долго, чтобы умереть сейчас.

Паника мне не поможет. Нисколько. Я хватаюсь за веревку обеими руками и волочу свою нетвердую ногу по твердому краю.

Шест скрипит у меня за спиной. Веревки ослабевают, уводя меня все дальше.

Я теряю равновесие и кричу. Мои ногти впиваются в веревку, и я держусь за нее изо всех сил.

Мои пальцы царапаются, и из-под ногтей сочится горячая жидкость. Воздух душит меня, и я не могу дышать.

На мгновение я позволила этому мрачному облаку завладеть разумом.

Почему бы тебе не позволить веревке сбросить тебя?

Почему ты не умираешь?

Я яростно качаю головой, прерывисто дыша.

В моем сне я дала обещание этому женскому голосу не умирать.

Медленно я подтягиваю ногу к краю, сжимая веревку мертвой хваткой. Материал царапает мои окровавленные ногти.

Чувства обостряются, и каждый малейший звук отдается в моих ушах: скрип шаткого шеста, отчаянное движение моей ноги к твердому краю, ревущий пульс сердцебиения.

Я пытаюсь сесть. Моя нога чуть не соскальзывает, и веревки затягиваются вокруг запястий. Я останавливаюсь, судорожно втягивая воздух.

Я осторожно встаю на ноги, одна из моих ног подвешена в воздухе.

Вот оно. Я должна сорвать его, как пластырь.

Глубоко вдыхая, я вцепляюсь ногтями в веревку и отталкиваюсь назад. Громкий скрип шеста регистрируется первым.

Затем ослабление веревки.

Слезы наполняют мои глаза, когда все мое тело наклоняется вниз, навстречу моему неминуемому падению.

Мне так жаль, что я не смогла сдержать свое обещание.

Мне так жаль.

Грубая сила тянет меня назад за веревку. Мое тело дергается к краю, и путы затягиваются вокруг моих запястий из-за силы.

Я опрокидываюсь и падаю в крепкие объятия.

Ледяной, но в то же время теплый.

Грубый, но и безопасный.

Мое сердце, которое секунду назад было готово умереть, возрождается к жизни с потрясающей силой.

Я хватаю ртом воздух, как будто не дышала несколько дней или месяцев.

Потребность плакать обрушивается на меня, как ураган. Я попадаю в эпицентр шторма, моля о каком-то освобождении.

Смаргивая слезы, я смотрю на своего спасителя, того, чьи руки окружают меня, как клетка.

У него самые красивые глаза, у моего спасителя. Зелёные, как темный лес, но также и как тропическое море во время шторма.

Он мечта и кошмар, мой спаситель, как тьма и свет.

Он Ашер.

Г

Она выглядит лучше всего, когда висит на веревке. Связанная и обнаженная.

Раздетая догола.

Я восхищаюсь делом своих рук: узлом на ее запястьях, клейкой лентой на ее рту.

Мой член становится твердым при мысли о том, чтобы трахнуть ее в такой позе.

Будет ли она плакать?

Будет ли умолять?

Однако моему члену придется подождать.

Кошмар Рейны Эллис еще далек от завершения.

Рейна

На следующий день я не иду на занятия.

Не знаю, как я вернулась в дом прошлым вечером. Я смутно помню, как Ашер нес меня на руках, и все.

Он спросил меня, кто это сделал, но я не нашла слов. Если бы я что-нибудь сказала, то дала бы волю слезам. Вместо этого я предпочла молчание.

Иногда тишина безопасна.

Тишина бывает и тогда, когда надвигается мрачное облако. Вы можете чувствовать это, вы знаете, эти мысли занимают ваш разум и отказываются выходить наружу.

Мысли, как прошлой ночью.

Я почувствовала это страстное желание упасть и покончить со всем этим, но Ашер остановил это. Он... снова вдохнул в меня жизнь — против моей воли.

Я не подозревала, как сильно я нуждалась в жизни, пока мое сердце не заработало, его биение не заполнило все мое существо.