Обычные поп-песни, которыми Иззи наполняет кухню, не играют. В гостиной нет цветов. Джейсон не тренируется на заднем дворе. Ашер не отжимается у бассейна.

В доме жутко и тихо, как на кладбище.

Я на цыпочках обхожу кухню в поисках Иззи. Вместо этого нахожу Джейсона, пьющего молоко из огромной чашки.

— Доброе утро. — я беру миску с тарелкой. — Где Иззи?

— Приготавливает розы к годовщине.

Я проскальзываю за стойку рядом с ним.

— Какая годовщина?

Он встречает мой взгляд поверх своей чашки.

— Годовщина кончины Арианны. Третья.

Оу.

Это объясняет похоронную атмосферу в доме.

— Алекс и Ашер собираются на кладбище? — я спрашиваю.

— Если ты думаешь о том, чтобы отправиться с ними, будет лучше, если ты не станешь этого делать.

Я делаю паузу, насыпая хлопья в тарелку.

— Почему нет? Мы с Арианной были подругами.

Он приподнимает бровь.

— Были?

— Что это должно означать, Джейсон?

— Вы не были подругами.

— Но Люси сказала, что мы...

— Люси не живет в одном доме с тобой. — он ставит бутылку молока на стойку. — Арианна разрушила твою жизнь, Рейна, и ты не сидела сложа руки.

Моя рука дрожит на коробке с хлопьями.

— Я... я не сидела сложа руки?

— Помнишь, я вчера говорил тебе, что кто-то мстит?

Я отпускаю коробку и поворачиваюсь к нему лицом.

— Что насчет этого?

— Самый большой грех, который ты совершила, может вернуться и преследовать тебя.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Мои ноги дрожат, но я все равно встаю.

Непреодолимое желание толкает меня убраться отсюда. Не хочу оставаться с Джейсоном или слушать ту чушь, которую он несет.

Его глаза опускаются.

— Ты довела Арианну до самоубийства, Рейна.

— Нет...

Я отступаю назад, слезы наворачиваются на глаза. Моя спина ударяется о стул, и я спотыкаюсь, чуть не падая лицом вниз.

— И знаешь ли ты, кто держит на тебя самую большую обиду из-за этого? — продолжает он тем же ясным, нейтральным тоном.

— Я не хочу это слышать! — кричу я, мой голос дрожит.

Я разворачиваюсь и бегу. Моя сумка падает, книги, ручки и тетради рассыпаются, но я не обращаю на это внимания.

Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери.

— Это Ашер! — Джейсон кричит мне в спину. — Он вернулся, чтобы отомстить, Рейна.

Я этого не слышала.

Я не слышала, как он произнес эти слова.

Мои ноги затекают, но я не прекращаю бежать. Я даже не знаю, куда я направляюсь. Это может быть задний двор или бассейн.

Я не останавливаюсь, чтобы оглянуться или подумать.

Это не может быть правдой.

Этого не может быть.

Ашер не мстит мне. Джейсон все перепутал.

Он Cloud003. Он не желает для меня лучшего.

Он лжет.

Звук знакомого голоса останавливает меня на полпути. Я на заднем дворе, рядом с гаражом.

Я на цыпочках иду на этот голос, сердце истекает кровью и разрывается на части.

Ашер присаживается на корточки перед камнем, выкрашенным в выцветший розовый оттенок. Он одет в строгий черный костюм. Его черные как смоль волосы зачесаны назад.

Я прячусь за деревом, вцепившись в него дрожащими пальцами.

— Теперь это ненадолго, Ари, — говорит он камню. — Я заставлю Рейну заплатить за то, что она сделала с тобой, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Я спотыкаюсь и падаю на задницу.

Воспоминания о том, что произошло за последние пару недель, нападают на меня.

Крыша, классная комната и — последнее, но не менее важное — вчерашний день.

Ашера не было рядом, чтобы спасти меня.

Он все это организовал.

Г

Время для грандиозного финала.

Продолжение следует…

Ашер

Три года назад

Тренер хлопает каждого из нас по спине после победы над Койотами. Себастьян и Оуэн злорадствуют по поводу победы, похлопывая себя по груди и обнимая болельщиц, когда они делают селфи.

Я игнорирую их, ища единственную чирлидершу, которая имеет значение.

Она стоит ко мне спиной и поздравляет ребят. Ее светлые волосы собраны в конский хвост и спадают на спину. Я почти вижу ее фальшивую улыбку, когда она поздравляет команду.

Рейна такая, идеальный капитан группы поддержки, идеальный маленький человечек.

Фальшивый человек.

Меня всегда так и подмывает войти и вывести ее за пределы фасада, заставить ее выйти и наконец встретиться со мной лицом к лицу.

Оуэн обнимает меня сзади за плечи и ведет в раздевалку, прежде чем я успеваю сделать свой ход.

Я почти не слушаю ободряющую речь тренера. Как только он выйдет, я тоже. Себастьян зовет меня в душ, но я его не слушаю.

Я бросаю свой шлем на скамейку и мчусь обратно на поле. Будучи совершенным человеком, Рейна сохраняет свой имидж, убирая поле и следя за тем, чтобы ничего не осталось.

Может, она все еще здесь и..

Мои ноги останавливаются, когда я вижу ее. Она всегда обладает таким эффектом, той частью, где я просто останавливаюсь.

Она стоит посреди поля спиной ко мне. Огни пятничного вечера освещают ее, когда она смотрит на небо, на звезды, с легкой ностальгической улыбкой на губах.

Звезды так прекрасны, тебе не кажется? Она часто спрашивала меня, когда мы были меньше, будто у нее никогда раньше не было возможности остановиться и взглянуть на звезды.

Ее улыбка, хотя и не такая широкая, как на фотографиях, наверное, самая искренняя из всех, что я видел за последние годы.

Я пришел сюда, чтобы начать ворчать о том, как она вчера гуляла с парнями без меня. Я пришел сказать ей, что она, блядь, больше не может этого делать, но это закончится только очередной ссорой и хлопаньем дверями.

Я сыт по горло борьбой с Рейной.

Это может быть радость от победы в игре, или то, как сильно она радовалась, когда я забил, или то, как она смотрит вверх.

Или все вышеперечисленное.

Я подкрадываюсь к ней, наслаждаясь ее обтягивающей формой чирлидерши, заканчивающееся под грудью, и крошечной юбкой, едва прикрывающей ее задницу.

Я хочу быть единственным, кто это видит, единственным, кто может прикоснуться к ней.

Моя рука обнимает ее за плечо, а другая под хватает под ногу, когда я поднимаю ее на руки в свадебном стиле. 

Она визжит, и ее руки с помпонами обвиваются вокруг моей шеи для равновесия.

Ее грудь касаются моей майки, когда она хрипло дышит.

— Попалась, королева выпускного.

— Что ты делаешь? — она дышит так, словно никто не должен ее слышать.

— Прекращаю бой.

Ее темно-голубые глаза на секунду смягчаются, будто это именно то, что она всегда хотела услышать.

— Хочешь сказать, что больше не будешь бить других парней? — он приподнимает бровь.

— Нет.

— Действительно?

— До тех пор, пока они не трогают тебя.

Она вздыхает, и это скорее смирение, чем раздражение.

— Я больше не знаю, что с тобой делать.

— Мы разберемся с этим вместе.

Я сжимаю ее челюсть и провожу большим пальцем по ее нижней губе.

Ее рот приоткрывается, хотя она и не наклоняется навстречу моему прикосновению. Это все, что может дать Рейна, поэтому я опускаю голову, захватывая эти губы, впиваясь и наслаждаясь ими.

— Ребята!

Рейна отстраняется первой, и я чуть не целую воздух.

— Привет, Ари.

Если бы я так сильно не любил свою младшую сестру, я бы надрал ей задницу за то, что она меня обломала.

— Оставайтесь в таком положении! — Ари достает свой телефон и суетится со своей позицией. — Улыбнитесь.

Я смотрю на Рейну, ее губы кривятся. Она украдкой бросает на меня взгляд, а затем улыбается.