Впрочем, сейчас ему впрямь было не до того. Он даже не стал рассматривать паразитов. Главное было то, что между ними находилась какая-то мутная стена. Эта стена была повсюду, куда ни ткнись. Направо, налево, вперед и назад. Ему оставалось весьма ограниченное пространство для плавания — по ширине в три раза шире его карпакса, а в длину… в длину как раз хватало, чтобы он вытянул передние и задние конечности — и еще немного, буквально на половину туловища. Глубина… глубина была как раз под его рост. Если он встанет на дно, усыпанное камешками и осколками раковин, и поднимет конечности над головой, то кончики пальцев окажутся над водой.

Тесно. Неудобно. Ужасно. Страшно. К тому же, вода, хоть и привычная, морская, была с каким-то странным запахом и привкусом. Горьким привкусом, отдающим чем-то незнакомым. Он был не таким уж сильным, к нему можно было привыкнуть, но в сочетании с теснотой и пленом — а также болью в ноге — это здорово раздражало. И он продолжал крутиться на месте, тычась в полупрозрачные стены тут и там, в надежде понять, из чего они сделаны и нет ли какой-нибудь щели, которую можно было расширить, чтобы выбраться на свободу.

Бесполезно! Не было даже углов. Одна стена мягко закруглялась, переходя в другую. Он выяснил это, двигаясь вдоль стены, не отрывая кончиков пальцев от поверхности. Нигде ни малейшего стыка! Неужели это одно целое? Нет, Бло Блу знал, что существуют раковины некоторых моллюсков такие огромные, что в них может спрятаться детеныш. Изнутри они тоже гладкие, без стыков. Но при этом не прозрачные. И потом, каким же по размеру должен быть этот моллюск? Где обитают такие существа? Может быть, в бездне, откуда поднимается тяжелая вода? Там, на дне, есть жизнь, это несомненно. Шаман говорил, что порой выбросы тяжелой воды выносят на поверхность глубоководных обитателей. Чудовищно раздутых рыб с громадными пастями и светящимися наростами на головах, шипастых многоножек, у которых не сразу разберешь, где голова, а где хвост, креветок с уродливыми конечностями, обрывки полурастений-полусуществ, которые сильно напоминали съедобную элению, чудовищных хищников, которыми пугают детей… Впрочем, эти часто поднимаются сами. Наверное, там могут жить и такие вот моллюски. Только их раковины слишком тяжелы, чтобы вода смогла поднять их.

Вода, значит, не смогла, а паразиты и их симбионты, выходит, могут? Но это же кошмар. Это катастрофа! Если они так могущественны, что могут выносить убийственную атмосферу тяжелой воды, значит, они намного сильнее остальных обитателей моря. А что будет, если они решат захватить мир? Если они уже начали его захватывать?

Осознание этого жуткого факта заставило Бло Блу опустить ласты и упасть на дно.

Все сходилось.

Наверняка эти существа жили где-то далеко и глубоко, но у них наступило перенаселение, и они решили отправиться на новые места. Замеченная им пара тут крутилась не первый день. Еще раньше ее заметил тот несчастный солнечник, которого они убили, и на чей труп наткнулся Бло Блу во время патрулирования. Неизвестно, что подумали пришельцы об этом, так или иначе они решили тут обосноваться и принялись размножаться. Тут их встретил Бло Блу, которому удалось серьезно ранить одного из пришельцев и даже потрепать кого-то из паразитов-симбионтов. В ответ те атаковали его, парализовав, и утащили в свое логово. Зачем? Наверное, сначала хотели просто убить, как того солнечника. Но он почему-то не умер от их оружия, и они решили… Что они решили? Что эти существа могут сделать с пленником?

Ответ, увы, лежал на поверхности. Если для яиц пришельцев нужны живые консервы в виде обитателей моря — он сам видел кладку! — то его может ждать та же участь. Прозрачная оболочка. Живое существо внутри.

Где яйцо? Где подсаженный к нему маленький паразит, который будет питаться соками «живой кладовки» до тех пор, пока та не высохнет, превратившись в пустую оболочку?

Представив себе присосавшегося к нему паразита — Бло Блу знал о червях и некоторых червеобразных рыбах, которые присасываются к своим жертвам и выгрызают у них из тела куски мяса! — он принялся тщательно себя обыскивать. Просматривал каждую складку кожи, заглянул подмышки, пошарил под карпаксом и даже проверил анальное отверстие. Нигде ничего! И он не помнил, чтобы что-то проникало внутрь через рот. Одно из двух — либо его внедрили так, что он ничего не почувствовал, либо… либо они еще не успели этого сделать.

В первом случае ему остается только смириться со своей участью, а во втором — бороться. Надо лишь немного подождать.

В разгар его осамообыска вернулись два паразита. С ними были еще два, другого цвета шкуры, один немного крупнее остальных. Два вторых тащили что-то вроде сетки — сородичи Бло Блу плели такие из высушенных водорослей и жил некоторых рыб, чтобы устраивать ловушки на крабов или огораживать участки. Что тут они собрались огораживать?

Обмениваясь какими-то звуками — половина звучала на низких тонах, а половину он не слышал, разве что видел, как у них открывается рот — паразиты растянули сетку по углам и, подняв над головами, поднесли к его раковине. Обошли по сторонам, не выпуская сетки из конечностей.

Бло Блу внимательно следил за их действиями, перемещаясь туда-сюда.

— Смотрит… Ой, он на меня смотрит…

— Ну и что? А сейчас на меня смотрел!

— Ты не понимаешь, Асель, он так смотрит…

— Как?

— Ну, не знаю…

— Нервная ты какая-то, Мара. Лучше бы я Таишу пригласил. Она гораздо спокойнее.

— У Таиши отчет… У меня тоже…

— Чего вздыхаешь?

— Я за него еще не бралась…

— Ну и что? Я тоже не брался.

— А когда…

— А, потом как-нибудь напишу! Ты, главное, не переживай…

— Эй, вы двое! Вы свой угол будете держать или мне вашего зверя попросить помочь? Сетка должна быть натянута равномерно!

— Сейчас, сэй Брежняк. Так лучше?

— Лучше. И держите крепче, пока я с этого угла закреплять буду… Вот связались с головоломами… Кстати, кэп велел передать, чтобы перед отлетом вы его освободили и помыли.

— Зачем? Он же не будет использоваться!

— Не будет, но немного топлива в него закачать все равно придется. Тут ведь такая температура будет, что если он внутри будет сухой, то может от перегрева треснуть. И тогда кончилась наша «Баядерка»… да и мы вместе с нею. Так рванет, что собирать будет нечего. А если будет топлива хоть на донышке, он часть жара в себя впитает. Понятно?

— Понятно, сэй Брежняк? Тогда что нам тогда с черепахоидом делать?

— С кем-кем?

— Да вот… вот мы тут его решили так назвать… условно…Новый вид, как-никак…

— Я не знаю. Это не моя проблема. Я делаю только то, что мне прикажет мой капитан… Давай, парень, я с твоей стороны сетку закреплять буду. Натягивай… еще немного… Вот, хорош!

Сетка была крепноячеистая, в каждую ячейку легко проходил сжатый кулак, в который был зажат камень. Это решало вопрос с кормлением пленника, а также с проведением кое-каких опытов. Она была закреплена так, что между поверхностью воды и ею оставалась примерно пядь свободного пространства. Соберон, узнав про сетку, предложил пропустить по ней ток, небольшой, вольт на двести двадцать. Асель обещал подумать. Потом.

Пока же весть о поимке «черепоида Оханского» облетела все три лагеря острова. Группа профессора Трента ходила гордой — как-никак, изловили первое крупное животное, которое предположительно относилось к классу пресмыкающихся или даже морских ящеров. Известно, что эти классы образуются, также как птицы и млекопитающие, исключительно на суше, и только потом, в силу каких-то природных причин, возвращаются в воду, не теряя, однако, некоторых явно сухопутных признаков. Бинокулярное зрение, явно выраженные четыре конечности — не плавники, а именно конечности, имеющие суставы! — отсутствие жаберных крышек, а также типичного «рыбьего» хвоста — все это говорило о том, что предки черепоида могли какое-то время жить на суше. Однако они были вынуждены вернуться в воду… почему? На планете произошла какая-то катастрофа? Похоже на то. А нет ли тут связи с наличием или отсутствием следов разумной жизни на планете? Может быть, тут есть ниточка, потянув за которую, можно найти ответ на этот вопрос? Ведь если планетарная катастрофа все-таки случилась, то не могла ли она быть связана как раз с населявшими Охану много тысяч лет назад разумными существами?