Теперь предстояло заняться изучением и описанием находок. С утра все аспиранты были заняты. Образцов добыли так много, что несколько штук даже захотели подарить профессору Якорну — пусть Таиша порадуется, ибо следы выветривания на некоторых образцах ясно свидетельствовали о том, что когда-то эта «столовая гора» поднималась над поверхностью моря, то есть, когда-то карта Оханы была совсем иной. Но потом подумали, что эти образцы означают и дополнительную работу для девушки, и передумали посылать.

За Ольгой на сей раз зашел Тор Брежняк.

— Сейа доктор… хм, — он помялся у порога, — Крыж… вас там наши «головоломы» зовут.

— Что? — она потянулась за сумкой первой помощи. — Кто-то отравился? Кого-то укусило опасное животное?

— Нет-нет, сейа Крыж, все живы и здоровы, — попятился механик. — Просто они просили, чтобы вы пришли в нашу… то есть, ихнюю реакторную.

Ольга немного успокоилась, но экспресс-диагност и набор лекарств первой помощи все-таки прихватила.

Ее встретила Майда.

— Наконец-то вы пришли! — девушка вскочила со стула. — Я так вас ждала…

— Все в порядке? — Ольга на всякий случай окинула собеседницу внимательным взглядом.

— Да-да. Все хорошо, все живы и здоровы… Но вы не могли бы подменить меня на пару часиков?

— Зачем?

— Ради дела. Все сейчас в лаборатории, занимаются изучением добытых образцов. Рук не хватает, морские животные такие нежные. Они не могут долго в изоляции. Им надо питаться, двигаться…А некоторые опыты можно ставить только на живых животных. Если мы не успеем, весь труд насмарку. И придется ловить новых вместо пропавших старых.

С этим последним утверждением Ольга не могла не согласиться. Чем больше животных будет выловлено, тем больший ущерб потерпит природа. Лучше ограничиться одним-двумя, чем пятью-шестью.

— Что надо делать?

— Да просто посидите тут с нашим черепоидом, пока кто-нибудь вас не сменит. Ничего такого особенного делать не надо. Разве что покормить его…Только он есть плохо.

— Отказывается от еды? — Ольга прошла ближе к контейнеру. За матово-мутным стеклом вдоль его округлых стенок непрестанно кружила массивная фигура, напоминающая черепаху. Она то опускалась на самое дно, то всплывала к поверхности и почти задевала макушкой и наростами на пластине натянутую в пяди над поверхностью сетку. Ток был отключен — Ольга первым делом проверила, подсоединен ли генератор.

— Да, он ужасно мало ест, — Майда подошла, встала рядом. — Мы бросаем ему куски рыбы, устриц, других моллюсков, червей… он пробует, но только самые маленькие кусочки, а на остальное не обращает внимания. Мы перепробовали все! Он у нас четвертые сутки, а мы до сих пор не выяснили, чем он питается.

— А почему он? Может быть, это самка?

— По ряду причин. Во-первых, — девушка дождалась, пока монстр будет проплывать мимо, и ткнула пальцем в верхнюю часть его пластины. — Посмотрите, какие краски! Наверняка, это чтобы привлекать внимание самок. Может, самцы ими меряются. Может, они ими дерутся, сталкиваясь этими… м-м… частями тела. А во-вторых, мы его просвечивали!

Она подмигнула.

— Просвечивали? Это делали рентгеновский снимок?

— Да. В самый первый день, как только принесли. И не нашли внутри никаких следов яичников. Только пару тестикул. Они у него снаружи, представляете? Как у млекопитающих. И есть мужской половой орган. Только сейчас он скрыт в складках клоаки под самым хвостом. Представляете, — не сдержавшись, Майда хихикнула, — тестикулы снаружи, а самое главное — внутри!

— Представляю, — как врач, Ольга действительно представляла себе это очень хорошо. — А вы на зубы его смотрели?

— Что? — не поняла Майда.

— На зубы, — повторила Ольга. — Иногда можно определить рацион питания животного по его зубам. У хищников есть клыки и так называемый «хищниый зуб», для разгрызания костей, у травоядных зубы плоские, как терки, для жесткой травы и веток. У всеядных, как мы…

— Да нет у него зубов, как таковых, — отмахнулась аспирантка. — Просто пластинки какие-то, чтобы перетирать…

— Терки.

— Терки… — видно было, что Майду осенило. — Погодите минуточку! Я сейчас!

И она умчалась с такой скоростью, что забыла закрыть дверь.

Ольга сделала еще шаг, упираясь ладоням в стенку контейнера. Мимо проплыла туша Оханского монстра.

— Ну, здравствуй, — прошептала женщина. — Мой очередной пациент. Ты меня, конечно, не понимаешь… ума не хватает… и даже эмоции тебе не ведомы… ветеринар, по крайней мере, может дождаться от собаки, что ему повиляют хвостом… А ты… никакой реакции. Но мне этого и не нужно. Я рада, что у меня получилось спасти тебе жизнь. И, пожалуйста, начни уже чего-нибудь есть. А то им придется ловить второго монстра. А кто знает, сколько вас там осталось, на дне океана?

Неизвестно, какое слово оказалось ключевым, но монстр вдруг прекратил свое бесконечное кружение и остановился по ту сторону матового стекла. Замер, не шевеля даже кончиками ласт. Ольге стало не по себе от его пристального немигающего взгляда. Как змея, честное слово! Нет, моргнул. Веко, правда, движется не сверху вниз, а от внешнего угла ко внутреннему, словно «дворники» в машине.

— Ты меня узнал? — улыбнулась Ольга. — Представь, я тебя тоже… с первого взгляда…

Она хихикнула. Все-таки со стороны это выглядит глупо… Разговаривать с глубоководным монстром, как будто он может ей ответить!

Послышались торопливые шаги. Влетела Майда, держа несколько плетей водорослей.

— Вот. Принесла! Помогите мне!

Ольга кинулась подставлять стул.

В четыре руки они кое-как пропихнули все водоросли сквозь крупные ячейки сетки.

И Оханский монстр ими заинтересовался.

Затаив дыхание, обе женщины смотрели, как он проводил их взглядом. Как потом медленно, словно нехотя, перевернулся, подгребая ластами и опускаясь на дно. Водоросли плыли медленно, красиво, покачиваясь, как перья диковинных птиц. Монстр подставил под одну водоросль переднюю конечность, подцепил, сжимая пальчики в кулачок — жест одновременно непривычный, дикий и трогательный — потом поднес ко рту…

— Ты смотри-смотри, — Майда пихнула Ольгу локтем. — Обнюхивает…

— Изучает, — поправила та. — Можно ли это есть?

— Да что он понимает-то…

Ольга с удивлением посмотрела на собеседницу. Будущий ученый — и такая узость взглядов? Потом вспомнила, что на Хакашии женщины еще несколько десятилетий назад не имели права на высшее образование, а чтобы достигать ученых степеней, так и вовсе эти молодые лаборантки и аспирантки оказались первопроходцами — первопроходками — в этой области и подумала, что невежество девушки можно простить. Майда просто-напросто отказывает монстру Оханы в наличии разума. В самом деле, разве она сама могла бы представить, что черепахи на планете Земля разумны? Или что у берез есть своя цивилизация? Люди даже в космическую эпоху часто весьма консервативны во всем, что касается наличия разума. Чем больше живое существо отличается от придуманного кем-то стереотипа — скафандр или одежда, средства транспорта, общественные жилища, коммуникации, способ сохранения и передачи информации, все материальное — тем меньше шансов, что его посчитают разумным и способным что-то чувствовать. Но в поведении монстра Оханы была осторожность не зверя, а разумного существа. И то, с каким видом он все-таки взял водоросль в рот и стал жевать, говорило скорее о каком-то принятом решении, чем об удовлетворении банального чувства голода.

Водоросль монстр не доел. Пожевал чуть-чуть и выбросил остатки. Потом не спеша спустился на грунт, стал перебирать остальные, отвергая одну за другой.

— Ему, наверное, нужен какой-то особенный вид водорослей, — предположила Ольга. — Там в лаборатории еще есть? Я помню, мы много всяких привезли!

— Есть. Но это не совсем водоросли…Асель уверяет, что это какой-то новый организм, среднее между растением и животным…

Ольга вспомнила визжащего от энтузиазма аспиранта, который нашел чуть ли не делянку странных, похожих на перья образований, названных аселиями парноперистыми. Да, он нарвал столько этих «образований», что пучок еле влез в контейнер. А выкидывать образцы отказался наотрез.