В космосе и на Земле

Имена кораблей одно за другим гасли на тактическом экране: «Сидней», «Ланкастер», «Нева»… «Сидней» был первым среди погибших; «грифы» не смогли остановить аппарат пришельцев, и поток багрового огня ударил в корму, прямо в реактор, защищенный многослойной броней. Впрочем, крейсер она не спасла – вспышка, взрыв и раскаленное облако газа, расплывшееся в пустоте… Три чужака атаковали «Ланкастер», два – «Неву»; помимо численного превосходства они выглядели маневреннее и быстрее земных кораблей. Не говоря уж об их оружии! Наблюдая за боем, Тимохин понял в первые секунды, что преимущество не на его стороне. Эти дьявольские машины оказались на удивление увертливыми и смертоносными, хоть не имели ни ракет, ни плазменных метателей, ни чего-то подобного лазеру; единственным средством нападения был пучок антипротонов, накрывавший мишень с большой дистанции и убийственной точностью. Его энергия и плотность, как доложили аналитики, были настолько огромными, что вызывали аннигиляцию ничтожного количества частиц, плававших в вакууме.

Равным по силе оружием Тимохин не владел, и потому его главной ставкой были ракеты. Главный калибр, триста мегатонн, автоматический выход на цель и, для верности, три залпа… Флотилия успела отстреляться до схватки с кораблями чужаков, и оставалось только ждать – ждать, когда огромный звездолет вспыхнет в ядерном пожаре. Его уничтожение было бы победой, такой же несомненной, как гибель самого Тимохина и половины Третьего флота, – он понимал уже, что чужаков наличной силой не сдержать. То был его просчет, и он молчаливо согласился, что платой за ошибку будет жизнь. Жизнь адмирала и жизни людей, которых он привел сюда, слишком уверенный в мощи своих крейсеров.

Башни «Ланкастера» полыхнули огнем, яркие плазменные шнуры скрестились с потоками антиматерии, и ослепительный свет взрыва заставил Тимохина зажмуриться.

– Три! – произнес один из офицеров. – Он забрал с собой троих!

– Уничтожена «Нева», – доложил другой.

Брови Тимохина сдвинулись.

– Потери УИ?

Ответил коммодор Шенгелия:

– Они растут, сэр. Семнадцать процентов… девятнадцать… двадцать три…

– Восемь секунд до удара ракет, – послышался голос наблюдателя.

«Целых восемь секунд…» – подумал Тимохин. Космический бой быстр, скорости огромны, оружие сокрушительно… За восемь секунд можно выиграть битву. Или проиграть…

«Памир», тяжелый рейдер с экипажем двести двадцать человек, исчез во вспышке яростного пламени, столкнувшись с кораблем фаата; рассеялся газовым облаком «Фудзи», мертвая «Парана» плыла в темноте, распадаясь на части. «Сахалин» еще сражался, бил из лазеров и свомов, и в верхнем секторе небесной сферы оборонялись «Тибурон» и «Рейн», окруженные десятком кораблей пришельцев. Тимохин понял, что еще немного – и он потеряет эти крейсера.

– Атакуем, – распорядился он. – «Викинг» идет к «Тибурону», «Суздаль» и «Волга» – к «Сахалину». Сбросить истребители!

– Выполнено, сэр. Машины в пространстве.

Ускорение прижало Тимохина к креслу, и в тот же миг Вселенная, корчась в муках и безмолвных стонах, породила новую звезду. Фильтры пригасили ее свет, сделали призрачной тенью на экранах, но даже так она была страшна. Раскаленные массы ворочались в ее глубине, вспухали на поверхности чудовищными алыми горбами, истончались протуберанцами, бросали во тьму клочья светящейся плазмы; казалось, что мир, еще недавно подобный обсидиану с редкими искрами звезд, вдруг превратился в огненную преисподнюю.

– Цель поражена! – выкрикнул офицер-наблюдатель.

Штабной отсек взорвался на мгновение гулом торжествующих голосов, затем воцарилась тишина. Звезда, рожденная ядерным взрывом, тускнела, протуберанцы и плазменные волны улеглись, энергия рассеялась в пустоте роями стремительных квантов. Периферийная область уже не слепила приборы и глаза людей, и сквозь прозрачное марево локаторы нащупали и передали на экраны видение огромного цилиндра. Неповрежденный и несокрушимый, он висел перед «Суздалем», точно дракон, явившийся из бездн Галактики. Святой Георгий поразить его не смог.

– Шестнадцать градусов к Северному полюсу, – раздался голос офицера. – Противник, два корабля!

– Атакую, – ответил по громкой связи капитан фрегата, но эта команда прошла мимо сознания Тимохина. Сейчас он слышал другое – то, что было сказано Гюнтером Фоссом, этим странным репортером «Шпигеля», на чилийском астродроме ОКС. Его слова вдруг вспомнились с поразительной ясностью, какая приходит к человеку перед смертью: «Не применяйте ракеты и свомы, адмирал, защитное поле их отбросит… Попробуйте вскрыть его лазерами, внезапным ударом на полной мощности. Но опасайтесь…»

«Опасаться?.. Чего опасаться?..» – подумал Тимохин, глядя, как растут на экранах два тупорылых корабля. Затем огонь и мрак поглотили его.

– Пусть не увидим мы мрака Затмения! – произнес Йата. Сказал не мыслью, а голосом, который услышали всюду в огромном Корабле, в коридорах и полостях, где работали сотни фаата с помощниками-тхо, в залах приема пищи, в отсеках т’хами, где возвращался к жизни экипаж, в имитационных колодцах с переменным тяготением, где тренировались олки, на палубах у боевых модулей, пилоты которых уже выходили из долгой дремы.

– Пусть не увидим мы мрака Затмения, – повторил Столп Порядка и добавил: – Бино тегари уничтожены. Мы идем к их планете. – Вымолвив это, он бросил взгляд на сферу наблюдений, в центре которой мерцала Земля, и перешел на ментальный канал, доступный только членам Связки: – «Наши потери, Стратег?»

Кайа, Хранитель Небес, заворочался в вязком желе контактной массы.

«Семь боевых модулей, Столп Порядка».

«Это много».

«Да. Но теперь я больше знаю об их оружии. В дальнейшем мы избежим таких потерь».

«Надеюсь. – Модули, как и другая техника на борту Корабля, не являлись невосполнимым ресурсом, тем более на пороге обитаемого и технологически развитого мира. Йата об этом помнил и, закончив с итогами битвы, обратился к Айве: – Говорящий! Есть сообщения для нас с планеты бино тегари?»