— Не бойся, — хрипло прошептал незнакомец. Он не потрудился ни сбавить шаг, ни повернуться к Риане.

Риана не ответила; она сидела, судорожно вцепившись в тюки.

— Нам пора ехать, — настойчивее проговорил незнакомец, — солдаты капудаана прочесывают город, они ищут тебя. — Наконец погонщик повернул к девушке голову. — Один из отрядов стоит впереди.

Неяркий свет факела осветил лицо незнакомца.

— Паддии!

Это был отец девочки, которую Риана спасла.

— Да, да, это я. — Паддии обхватил ее за талию. — Пойдем! Скорее!

Риана отпустила тюки, Паддии стащил ее с куомешала и тут же бросился прочь, увлекая за собой. Караван остановился, и беглецы услышали голоса солдат капудаана, которые о чем-то расспрашивали погонщиков.

Пока они бежали, Риана старалась размять затекшие пальцы. Не чувствуя усталости, она не отставала от Паддии, который вел ее по бесконечным улицам и кривым переулкам. Риане казалось, что они бегут к северу, больше ничего девушка разобрать не смогла.

— Как ты узнал, где я? — спросила Риана, когда они оказались на безопасном расстоянии от солдат.

— Мне рассказал двоюродный брат, Балииг. — Паддии быстро взглянул на Риану. — Ты как, в порядке? Тебя не обижали?

— Только гэргон.

— Кто?

— Да так… — покачала головой Риана. Значит, присутствие Нита Сэттта держалось в секрете. Кем же тогда Гази Каны считали ту жуткую фигуру, что парила над террасой и метала ионные молнии? Обдумать это она не успела, потому что Паддии нырнул в одну из палаток. Бросившись следом за ним, Риана увидела, что в палатке когда-то был склад. Впрочем, видимо, он уже давно опустел. Ветерок теребил парусиновые стены, на которых от света далекого фонаря появилось жуткое светлое пятно.

— Вот, — сказал Паддии и кинул Риане сверток с одеждой, — тебе лучше переодеться, чтобы никто не принял тебя за аджан. — Не сказав больше ни слова, Паддии вылез из палатки и встал около входа спиной к Риане.

Риана тут же скинула тонкий, как паутинка, но уже довольно грязный костюм и с удовольствием облачилась в старые поношенные бриджи и застиранную рубашку, чистую и пахнущую какими-то травами. Комплект завершал широкий ремень из жесткой дубленой кожи и сандалии, выношенные до неопределенного цвета. Красивые бордовые сандалии, которые ей подарил Макктууб, Риана держала в руках, не зная, что с ними делать.

— Брось их, — велел Паддии и окинул ее оценивающим взглядом. — Остается лишь золотой гвоздик, но с ним пока ничего не поделаешь.

— Куда теперь? — спросила Риана, выбираясь из палатки.

— Туда, где нас ждут Отнам и Мехммер.

— Все было тщательно спланировано, не так ли?

— С того самого момента, как они покинули дворец капудаана. Мы ждали лишь сигнала от Балиига. Если бы Макктууб не вызвал тебя на террасу, Балииг бы уже тебя вызволил. — Усмехнувшись, Паддии вернул ей кинжал, который по пути в Агашир Риана отдала на хранение Отнаму, и расцеловал в обе щеки. — Ты что, думала, Отнам не сдержит слова? Он пообещал доставить тебя к дзуоко Перрнодт, И, клянусь пророком Джихарром, именно это он и сделает.

Ни жива, ни мертва, рамаханская волшебница Бартта, сестра-близнец Джийан, висела в паутине покоя, созданной магическим заклинанием, которое она не успела дочитать до конца, когда в келье начался пожар. Именно там, в маленькой подземной келье монастыря Плывущей Белизны, она так долго прятала хад-атту, которую уничтожило пламя. Воспоминания о жутком пожаре, заставшем ее врасплох, терзали Бартту, словно попавший в туфлю камень. О чем бы она ни подумала, все мысли возвращались к тому досадному поражению.

Честно говоря, Бартта вообще не могла думать, по крайней мере, в общепринятом смысле слова. Она висела в паутине недочитанного заклинания, не ощущая ни времени, ни пространства.

Бартта существовала лишь в узком круге собственных размышлений. Но вот в монастырь вернулась Джийан и нашла сестру, хотя это не удалось ни одной рамахане. Впрочем, у Джийан было преимущество по сравнению с конарой Лиистрой и конарой Инггрес, которые почувствовали лишь смутную тревогу, осматривая келью. Колдунья обладала достаточной властью, чтобы отыскать Бартту в паутине волшебного покоя, потому что это сделал Хоролаггия. Добрая и благородная Джийан вряд ли бы стала освобождать Бартту, которая большую часть уходящего года мучила Риану и физически, и морально. Как только Бартта узнала о существовании Дар Сала-ат, она попыталась сбить Риану с пути истинного, дабы с ее помощью укрепить собственную власть. Этого Джийан бы не потерпела. Пусть Бартта и была ее сестрой, но Джийан все равно не смогла бы простить ее.

Однако теперь у Хоролаггии имелись свои планы в отношении сестер. Поэтому, едва прибыв в монастырь после восемнадцатилетнего отсутствия, Джийан тут же начала расплетать волшебную паутину. Это следовало делать с величайшей осторожностью, ведь Бартта запуталась в заклинании, которое, прочно обмотав ее своими волокнами, спасло от смерти, когда вокруг бушевало пламя, уничтожившее хад-атту.

Чтобы облегчить исполнение плана, Джийан воспользовалась конарой Урдмой, не блиставшей умом. Хоролаггии даже не пришлось подсаживать ей споры Церрна, как конаре Лиистре.

— Говоришь, конара Бартта жива? — с тревогой спросила конара Урдма.

Они вдвоем стояли в почерневшей келье. Конара Урдма, конечно же, узнала Джийан, хотя прошло много лет с тех пор, как ее вместе с другими рамаханами, владевшими Осору, изгнали из монастыря. То, что конара Урдма смотрела на колдунью с тревогой, смешанной со страхом, ничуть не волновало Джийан. Конара Урдма держалась немного напряженно, ведь возвращение Бартты ставило под удар ее абсолютную власть над монастырем. И все же Урдма помогала, что очень радовало Джийан. Живший в ее теле монстр питался страхом, и Джийан по мере возможности собиралась вести монастырские уроки, дабы подспудно кормиться душевными силами учениц. Только представьте, демон, обучающий рамахан! Об этом Хоролаггия не мог и мечтать!

Джийан развела руки, и в маленькой обугленной келье стало холодно. Медленно, будто сгущаясь из сырых теней и копоти масляной лампы, начала появляться волшебная паутина.

Сначала конара Урдма увидела трепещущие горизонтальные полоски. Неизвестно, видела ли она их на самом деле, потому что, когда Урдма прищуривалась, чтобы разглядеть их получше, то вообще не могла ничего разобрать.

— Не понимаю, как это у тебя получается. Это какое-то заклинание Осору? — спросила она Джийан. — Убеждена, что Осору очень опасно.

— Это не Осору, — заверила ее Джийан. — Ни за что не стала бы использовать эту магию в монастыре.

Эта была чистая правда, потому что Хоролаггия, как и все демоны, не имел доступа к Осору. Из-за этого он и тратил столько сил на Маласокку. Джийан отчаянно сопротивлялась ему на каждом шагу, используя против чудовища мощный арсенал Осору. Как и любой архидемон, Хоролаггия мечтал овладеть этими заклинаниями. Частенько он скрипел ядовитыми клыками от отчаяния, что не может понять или просто удержать в голове хоть одно заклинание Осору. С помощью Маласокки все должно было измениться.

Тем временем паутина начала мерцать при свете масляной лампы. Отдельные полоски срастались в лоскутки, которые постепенно растягивались, образовывая кокон.

Конара Урдма раскрыла рот от удивления.

— И это Конара Бартта?

Внутри Джийан Хоролаггия затрясся от смеха. Каким забавным стало это рискованное предприятие за последнее время! Да, он поступил правильно, перехватив инициативу и действуя молниеносно, пока все остальные колебались, парализованные зловещим пророчеством. Миина давно покинула этот мир, а ее драконы превратились в жалких, ничтожных тварей. Как он и предполагал.

— А теперь вперед! — скомандовал Хоролаггия голосом Джийан. — Именно сейчас мне понадобится твоя помощь.

Джийан шагнула к кокону, коварная конара Урдма — следом.

— Как я уже говорила, из-за того, что паутина не успела сформироваться полностью, распутать кокон будет непросто. Нам придется расплетать его вдвоем. Будь осторожна и точно следуй моим указаниям. Малейшая оплошность — и конаре Бартте не поздоровится.