— Обрыбитесь, — твёрдо, нахмурив брови, отказала Вика, — играйте тут пока.

Вьеж сильно изменился. Понятно, что не архитектурой и не декорациями, а настроениями людей и состоянием улиц.

Практически исчезли улыбки, во взглядах сквозила подозрительность, а в движениях какая-то нервозность.

Изменилось и отношение патрулей к прохожим.

Если раньше они выискивали глазами обеспеченных горожан, которые по причине опьянения или дурного характера нарушали общественный порядок — с таких можно было получить мзду за недоставку в околоток, то сейчас стражники и ополченцы несли службу, что называется, без дураков, выискивая и высматривая среди снующих мимо них прохожих асоциальных элементов — потенциальных воров и грабителей.

Так что, до самого Нового моста через Вену пропуск, который Вике дала Арана, не пригодился. Стражи порядка, если и смотрели на молоденькую «наёмницу», то лишь для того, чтобы мысленно облапать аппетитные места. Но не приставали. В воздухе витало напряжение, и было не до флирта.

На мосту Вика немного задержалась. Ей нравился открывавшийся с него вид на Вену и видневшееся вдали место её впадения в Алернийский океан.

Несмотря на то, что в реку стекала городская канализация и в неё же сбрасывали мусор, дышалось здесь на мосту гораздо лучше, чем на улицах и площадях города. Причиной тому постоянные ветра продувавшие вдоль Вены все мерзкие запахи.

Если ветер дул с верховьев реки, то он приносил запах гор и лесов, раскинувшихся на востоке от Вьежа, если со стороны океана — то запах солёной воды и морской свежести.

— Красиво? — отвлёк её от любования рекой молодой, но явно бедный дворянин, — я тоже первый раз во Вьеже. Чудик. Младший баронет Чудик Лаглаз.

Вика едва сдержалась, чтобы не рассмеяться при звуке такого имени. Это было бы обидно для дворянчика.

— Нелла. Меня зовут Нелла. И я очень тороплюсь.

Отделаться от приехавшего в столицу провинциала удалось довольно быстро. Младший баронет, значит не наследный, значит стеснённый в средствах, значит ищущий недорогих удовольствий.

Вика ему очень понравилась, это было видно. Но пригласить её в «Корону», самый дорогой трактир Белого района, он не захотел, а точнее, не мог себе позволить.

Пробормотав извинения и пообещав, что как только так сразу пригласит, а сейчас он тоже вдруг вспомнил, что у него есть срочное дело, покрасневший от смущения младший баронет Чудик Как-его-там, отстал.

Но для Вики день встреч ещё на этом не завершился. Когда она вышла на площадь Справедливости, едва не задохнувшись от смрада, идущего из подвешенных на перекладинах клеток, в которых умирали от боли, голода и жажды с перебитыми конечностями пойманные грабители и мародёры, то увидела, как от ратуши, в компании своих прихлебателей движется Оззи, мэрский сынок, глава местечковой городской «золотой молодёжи».

У Вики была масса способов избежать встречи, начиная с использования Скрыта или навыков ассасинов и заканчивая банальным разворотом в обратную сторону, пока этот придурок ещё её не заметил.

Но она решила, что скрываться от таких гнилушек недостойно попаданки, великой боевой магини, великого воина и целительницы, и всё в одном, как говорится.

— Ух, ты, — разулыбался Оззи, видимо уже позабыл свой позор на торжественном приёме в ратуше, который Вика ему организовала, — Вот это ты вырядилась, — приветствовал он её, — Как эту девку зовут, не помните? — спросил он у своих лизоблюдов.

— Нелла, — ответил ему один из них, невысокий крепыш с бульдожьей челюстью, — Это сестра Свона и Галла, племянница…

— А-а, вспомнил! — изобразил мэрский сынок узнавание, — Пошла своего дядюшку пожалеть? Ну-ну, ему теперь никакое сочувствие не поможет. Разве что мне поговорить с отцом, но это, тут ты понимать должна…, - он попытался преградить Вике дорогу, но почему-то споткнулся обо что-то под ногами — на площади было довольно много мусора — и полетел мордой на брусчатку. Да по такой траектории, что никто из подхалимов не успел его придержать, — Гааадство!

Ничему жизнь дураков не учит, подумала Вика. Интересно, что там за неприятности у дяди Тугорда?

Любое хобби объединяет людей порой совершенно разных. Во всём. В возрасте, в достатке, в социальном положении, в половой принадлежности.

Вика в этом убедилась, когда их с парнем пригласили вступить в один из крупных столичных байкерских клубов.

Первое время Вика там чувствовала себя полностью потерянной. Ей казалось, что она попала прямо на какое-то строительство Вавилонской башни.

Нет, сотен разных языков в её новой компании не было, но люди в клубе собрались настолько разные, что она только диву давалась.

Среди них были банкиры и студенты, подрабатывающие заправщиками на АЗС, военные и учительница начальных классов гимназии, полицейский и бывший бандит, ставший бизнесменом, рабочие и чиновники.

Павел Васильевич, крупный чиновник столичной мэрии, как говорили, у себя в кабинете сидел неприступным как скала и надувал щёки. А у них в клубе лихачил, много говорил, часто смеялся и очень любил ковыряться в технике, не боясь испачкать свои чиновничьи ручки.

Когда у Викиного байка возникли проблемы с зажиганием, тот сам предложил ей его отрегулировать. А пока возился с её игрушкой — совместным подарком её родителей-кукушек — то говорил обо всём, как со взрослой.

От него-то Вика и узнала об истории демократии. Якобы в Древнем Риме право голосовать имели только те, для кого было место в легионе. И это правильно, как убеждённо говорил Павел Васильевич, снимая верхнюю крышку у двигателя. Тому, кто примет при голосовании неправильное решение, потом предстоит, встав в строй пехотной манипулы или кавалерийской турмы, ответить за своё решение. Может быть и жизнью. Поэтому, ты можешь быть хоть самым заслуженным и уважаемым человеком, но если ты, к примеру, потерял руку даже в битве за Рим, ты всё равно голосовать больше не сможешь. Потому что не тебе потом с оружием в руках предстоит нести ответственность.

Правильным он считал и средневековую городскую демократию. Когда каждый человек имел тем больший вес, чем больше он платил налогов. Те, кто, к примеру, платили сто фунтов налогов в год, выбирали вдесятером одного депутата от себя, а те, кто платил десять, избирали одного из сотни. И так далее. То есть, государственное управление рассматривалось, как управление акционерным обществом — чем больше у тебя акций, тем больше ты можешь влиять на принятие решений.

А у нас что? — чиновник кривил лицо вовсе не от запаха бензина, которым он промывал свечи Викиного байка — У нас всё наоборот. Те, кто делает что-то полезное, ну, там, Крымский мост строит, или реактор атомный на быстрых нейтронах, или дорогу до Питера, или космодром Восточный, или операции на сердце сложные проводит, или вакцины от разных эпидемий придумывает — Павел Васильевич долго перечислял полезных по его мнению людей — их не видно и не слышно. А общественное мнение сейчас — это сплошные «мы здесь власть» тунеядцы. Родители придуркам понакупали дипломов, да не по одному, а места во главе Сбербанка, Газпрома или Роснефти не смогли им обеспечить. А на меньшее эти лодыри и не согласны. Вот и загадили весь интернет и все СМИ своим нытьём.

Вика слушала, мотала на ус, который у неё отсутствовал, но задавать вертевшийся у неё вопрос насчёт того, на какие шиши Павел свет Васильевич при своей скромной зарплате госслужащего купил себе байк, стоимостью под сорок тысяч долларов и ауди за семьдесят — Игорь её просветил на этот счёт — разумеется не стала. Вика и до Той Беседы была умненькая девушка.

Во Вьеже принцип городской демократии не походил ни на один из тех, про которые Вика узнала от чиновника. Здесь на выборные должности мэра, его заместителя — префекта Белого района и помощников — префектов остальных районов, кандидатуры выдвигались гильдиями. Затем они одобрялись или не одобрялись канцелярией герцога, и потом выдвигались на голосование народа. Причём, голосование это было весьма странным — оно проводилось простым поднятием рук на площади Справедливости, если избирался мэр или его заместитель, и на районных площадях, если избирались помощники мэра.