— Сотрудников рекомендую вот этих, — пододвигаю ему листок бумаги с выписанными именами. Выбрала парочку бесполезных, на мой пристрастный взгляд, работников. Мне не нужны бесплодные композиторы.
Как ответил на вопрос «Сколько человек у вас работает?» в одном анекдоте американский бизнесмен:
— Ровно половина.
У меня примерно так же. Так что резервы есть.
31 июля, воскресенье, время 12:15.
Один из элитных ресторанов Сеула.
ЧжуВон.
Давненько не выбирался куда-то с друзьями. Кончилась привольная жизнь, работы по горло. Сидим за столиком с ЧонХаном, разминаемся салатиками и крабами.
— И как тебе семейная жизнь, хён?
А, правда, как?
— Неплохо, наверное. С чем сравнивать, не знаю. Если с жизнью в родном доме, то здорово.
–..? — ЧонХан спрашивает одними глазами. Как объяснить словами то, что выразить трудно?
— Я у них — единственный мужчина, понимаешь?
— Холь! — друг хлопает себя по лбу. — Точно! Младшим в семье трудно.
— Не только в этом дело, хотя переоценить сложно. ДжеМин-сии относится, как к любимому сыну, сестра с уважением.
— А ЮнМи-сии? Она тебе не перечит?
Хороший вопрос. Роюсь в памяти, и к своему удивлению ничего подобного не нахожу. Приносят свиные шкурки.
— Ты знаешь, нет. Никогда не командует. Но вот ты спросил, и я кое-что начинаю понимать. Она никогда не командует, а с другой стороны, мне очень трудно ей хоть в чём-то отказать. Получается очень интересно. Я — главный, но как-то так получается, что почти всегда делаю, что она захочет.
Так! Приступаю к своим любимым шкуркам. У-у-у-х! Кажется, перцу многовато.
— Как это может быть, хён? — ЧонХан тоже бодро поедает свою порцию, подливая в себя пивко. Не отстаю от него. Хоть я и за рулём, но меня есть кем заменить.
— Кумихо его знает. Юна ухаживает за мной, как и положено благонравной корейской жене, но представляет это, как невиданную привилегию, — смеюсь, ЧонХан присоединяется. — Даже иногда отгоняет от меня ДжеМин-сии и сестру.
— А если она чего-то сильно не хочет?
— Не нахожу в себе сил настаивать, если она начинает огорчаться.
А ведь это правда! Сам только сейчас понял. И не только это. Вот зачем они столько перцу в мясо насыпали?
— Значит, ты не жалеешь, что женился? — ЧонХан наблюдает, как я счищаю перец с кусочков. Почему-то пристально наблюдает. Наверное, задумался и взгляд остановился.
— Не вижу причин, — кое в чём я признаваться не собираюсь. Был один момент, когда я вдруг запаниковал. Какая свадьба? Что я делаю? Куда меня тащит? Зачем? Юна сидела рядом в машине, спокойная и царственная, любовался её профилем, непроизвольно выискивая малейшие недостатки. Какой-нибудь, пусть незаметный на первый взгляд, волосок-переросток на неподобающем месте, прыщик или крупные поры на коже. Ничего. Нашёл только пару еле заметных конопушек и вздохнул. Непонятно, то ли огорчило меня, то ли обрадовало. Это всего лишь украшение.
Юна почуяла моё пристальное разглядывание, величаво повернула голову и вдруг её сапфировые глаза полыхнули шальным весельем. Показала мне язык и тут же всё веселье снова спряталось. Одновременно с языком. Так же величественно она отвернулась.
И все мои сомнения куда-то исчезли. Да, меня несёт, но плыву я не просто по течению, я плыву туда, куда мне надо. Случаются в жизни попутные ветра и попутные течения.
И про другое не скажу. Сегодня воскресенье. Обычно Юна отбрыкивается от секса по утрам. Мне хочется, не так чтобы, но не отказался бы. И Юна вроде не против, но отговаривается тем, что её после этого срубает и надо бы подремать хоть часок. В будний день невозможно, график у нас напряжённый. Но сегодня воскресенье, и я сделал своё чёрное мужское дело. Юну действительно разморило. Пропустила зарядку, отложила завтрак, нежилась в кровати.
— Хочу сегодня с другом встретиться, чисто в мужской компании, — сказал ей полусонной, — скучать не будешь?
— Да пропади ты пропадом, — пробурчала в подушку, — хоть полдня от тебя отдохну…
Почувствовал себя так, будто рванул с силой тяжёлый рюкзак, а он оказался набит пухом. Ждал нытья, споров, вопросов и допросов, а мне: «да топай уже, достал!». Даже желание куда-то вырываться пропало. Как вырвешься, когда тебя никто не держит? Без всякого удовольствия в ресторан уехал. А так предвкушал. Вот зараза, так обломать!
— Знаешь, Чон, оказывается, зарабатывать деньги тоже интересно. Ещё интересней, чем тратить их, — пока не принесли заказ, начал отвечать на вопрос, как у меня дела. Увлёкся так, что не заметил, как стало заканчиваться основное блюдо.
— Неплохо, но у Юны лучше, — добиваю свиные шкурки.
— Холь! — в восклицании Чона и восхищение, и недоверие, и что-то ещё. — Может мне тоже жениться?
— Женись. Ты всё с той, как её…
— КимВан. Да, хён, с ней. Только вот она готовить не умеет, — смеётся ЧонХан.
Расслабленно откидываюсь на спинку стула. Хорошо. Приятель смотрит с одобрением и долей любопытства.
— Хён, интересно на тебя женитьба подействовала, — ЧонХан провожает взглядом мою руку, протянутую к стакану с остатками пива. — Ты стал вроде ухоженнее, пойми меня правильно, хён.
— В каком смысле?
— Нет, ты всегда выглядел безупречно, но… — опять он пристально на мой стакан смотрит.
— Пива хочешь, друг? Давай ещё закажем?
— Нет, хён. Дай-ка руку… — ЧонХан чуть придвигается, склоняется, разглядывает мою руку. — Холь! Хён, никогда не замечал, чтобы ты маникюр делал.
Что он там молотит? Что он там увидел? Какой мани… щибаль!!!
С грохотом отодвигается стул, едва не упав. С соседних столиков на нас оборачиваются.
— Хён, хён… — ЧонХан дёргает меня за рукав, — садись, ничего страшного. Лак прозрачный, если не приглядываться, никто не заметит.
Чус-сан-пурида!!! Ёксоль! А я вчера вечером прямо млел, когда Юна мне ногти стригла и заусенцы срезала. Так приятно было. Особенно, когда она склонялась так близко, что чувствовал её тёплое дыхание. Но ногти она мне не лакировала! Ночью тихонько закончила обработку, пока я спал, щ-щельма!
— Слушай, Чон, — лезу в портмоне, — расплатись за меня.
— Конечно, хён…
— И ржать не надо! Щ-щибаль! Ну, я сегодня ей устрою!
На выходе из ресторана вызываю Юну по мобильнику. ЧонХан идёт рядом и держит покерфейс.
— Юна, ты где?
— Привет, Чжу, — мелодичный и радостный (точно знаю, чему она радуется!) вливается в уши. — Как у тебя там?
— Да вот, вспоминаю русские слова, которым ты меня учишь. Щ-щельма!
— Ты так смешно это слово произносишь, — хихикает Юна. И я знаю, что не над произношением она хихикает. Погоди, я сейчас приеду!
— Я домой возвращаюсь…
— Да? А зачем? Там только мама, СунОк куда-то умчалась, я — в салоне красоты.
— Ёксоль! Тогда и я немного погуляю…
— Погуляй, конечно, Чжу, — медовым голоском одобряет Юна.
Можно, конечно, её и в салоне перехватить. Знаю я этот салон. Но не на улице же сцены устраивать… резко оборачиваюсь к ЧонХану и успеваю заметить, как вспугнутой птицей с его лица исчезает ехидная ухмылка. Или показалось? Глаза у него что-то чересчур честные.
— Чон, можешь помочь?
— Всё, что скажешь, хён, — преданно внимает ЧонХан.
Время 14:55.
Инчхон, пляж Ырванни.
Мощными гребками мы отплыли метров за полтораста от берега. Теперь можно и отдохнуть, лёжа на спине. С далёким еле слышным гулом чуть в стороне от нас на взлёт идёт авиалайнер. Они то и дело здесь летают.
Морская вода, хоть и тёплая, окончательно меня успокаивает. ЧонХан хоть и постоянно хихикал, но всё-таки помог. По пути сюда купил в магазине жидкость для снятия лака, в просторечии ацетон. Последствия гнусной подставы от Юны были ликвидированы.
— Скажи, хён, а что ты будешь с ЮнМи делать? — ЧонХан косится на меня с любопытством. Не вижу, потому что смотрю в синее небо, но знаю.
