Профессор выпучивает глаза.

— Сколько у вас человек в подчинении, госуним? Четверо? Пятеро? Студентов считать не будем, даже если учесть, то несколько десятков. У меня стремительно растущая компания с числом сотрудников около тысячи. И это не я просилась в ваш университет, это ваш ректор уговаривал меня учиться у вас.

Хоть и нет у меня соответствующего органа, но меряюсь. И не хочется, а надо. Про стремительно растущую компанию тоже правда. Сейчас идёт работа по организации собственного банка, мои агенты рыщут по Сеулу и стране в поисках приличной кинокомпании с циничной целью подмять её под себя. С центром репродукции сложнее, но работа тоже начинается. Это кроме уже работающих и набирающих обороты телеканала и музыкального агентства. И клуба «Ред Алерт».

Профессор думает. Что-то долго ты голову ломаешь, тоже мне интеллектуал!

— Хорошо, госпожа Агдан. Но вынужден настаивать на своей просьбе. Почему кафедры других языков, — это он про конкуриующие кафедры английского, французского, японского и испанского языков говорит, — имеют ваши песни, стихи и музыку, а у нас ничего нет? Чем мы хуже?

— Вы ничем не хуже, просто так получилось, — кажется, я нахожу непробиваемую отговорку. Пока он обдумывал соотношение наших статусов, я тоже время даром не теряла. Парень не промах, придумал загрузить меня по полной. Кафедра английского принимает мои англоязычные песни, как самостоятельные, оригинальные и общепризнанные лингвистические работы в зачёт, вот и ему хочется. Но нарисовать и продвинуть песни, — а из-за одной и мараться не стоит, — это крупный бизнес-проект сроком от полугода до года. Никак не меньше. А там тут же в очередь встанут «итальянцы» и «русские», «испанцы» заноют: де, одной «Порке те вас» мало. И что? Три-четыре года мне на них горбатиться? А рожа не треснет?

— Просто так получилось, госуним. Международный музыкальный бизнес велик и сложен. Европейский, как и весь мировой, рынок поделён крупными лейблами. Там сложнейшая система договоров, контрактов, устных договорённостей.

— Это вы к чему, госпожа Агдан? — с непреклонной вежливостью вопрошает профессор БинСук.

— К тому, что по договорённости с «Sony music» я в ближайшие три года на европейский рынок не суюсь. Попробуйте сначала уговорить Икуту-сана, чтобы я вдруг бросилась писать песни на немецком языке. Сразу предупреждаю, что это бесполезно. Он связан соглашениями с европейскими партнёрами и нарушать их ради вашей кафедры…

Подвешиваю многозначительную паузу. На самом деле, блефую. Ничего такого нет. Предложи я сейчас мистеру Икуте пакет песен на любом языке, он радостно вцепится, как щенок в мелькающую перед мордой тряпку.

— Не понимаю… — начинает профессор.

— И понимать не надо, госуним, — перебиваю бесцеремонно. — Это сложный и тяжёлый бизнес с многомилиардными оборотами и плясать под вашу дудку он не станет.

Чтоб ты провалился со своими аппетитами! Прячу злобу под милой улыбкой, унося по-быстрому ноги. Лингвистический реферат он всё-таки на меня повесил. Причём с такими требованиями, что на диплом потянет. С трудом удерживаюсь, чтобы дверью не хлопнуть. Да и доводчик ломать не с руки.

Окончание подглавы.

Чат «Цунами», сборище антифанов Агдан. Портал OhmyNews, ночь и утро 13 августа.

Споры продолжаются.

[**S] — Щибаль! Народ не может быть ни в чём виноват!

[**2] — Может! Народ всё может! Кх-кх-кх…

[***] — Агдан лихая стрелочница. Хоп! И теперь не чеболи, а мы виноваты.

[***] — Как будто мы запрещаем женщинам рожать…

[**2] — Айдолам запрещаете. Даже не рожать, а на свидания ходить.

[***] — Их всего несколько сотен.

[**2] — И несколько миллионов дурочек, которые мечтают о мальчиках с экрана и не обращают внимания на ребят вокруг.

[**S] — Про дурачков забыл упомянуть. Которые только и смотрят на свою Агдан и не обращают внимания на обычных девчонок вокруг.

[***] — Холь! Врежь ему ещё!

[***] — Агдан сказала, что она сама почти чеболь, вот и защищает своих.

[***] — Только они её своей не считают, кхе-кхе. Даже свёкр не признаёт.

[**2] — Девушки! А кто хотел бы в компании Агдан работать? Признавайтесь! Замуж выходить можно, рожать можно, никто за это не уволит, рабочее место сохранят, и даже пособие будут платить.

(Следующее сообщение появляется только через двадцать минут)

[***] — Я бы не стал в компании Агдан работать. У меня и так работа хорошая.

[***] — И пособие по родам обещают платить, кх-кх-кх?

[**2] — У вас там что, умеют делать так, чтобы мужчины рожали?:-)))) Интересно, как? Так же, как женщин?

[***] — Щибаль! Ни капли не остроумно!

[**2] — Первый начал так острить.

[***] — К Агдан не пробьёшься… вон у неё какие работают.

[***] — Интересно, а сама-то Агдан будет рожать или нет?

[***] — Она сказала, что лет в двадцать пять родит.

[**S] — Врёт! Не будет она рожать.

(в чате в списке присутствующих в низу экрана появляется новый юзер с откровенным ником «Агдан»)

13 августа, суббота, время 08:15.

Агентство «Music Modern», кабинет Агдан.

Отслеживаю антифанатский чат уже минут двадцать и решаю вмешаться. На минутку. По клавиатуре летают пальцы…

[Agdan] — Первого ребёнка рожу через шесть-семь лет. Планирую иметь двоих детей. Может и больше, но не уверена. Хотелось бы мальчика и девочку. Вы, как хотите, а у нас в семье коэффициент рождаемости будет не менее двух.

(компьютер Агдан издаёт звуковой сигнал, сопровождающий закрытие аккаунта)

(чат потрясёно молчит минут пять)

[**2] — Дебак! Гордитесь, сама Агдан до вас снизошла.

[***] — Двое это мало. Такие красивые должны как можно больше рожать.

[**2] — Она тебе что, муравьиная матка?

[**S] — А ты уверена, что это у неё природная красота? Да она из пластической хирургии не вылезает.

[**2] — Глупости. Агдан только недавно перестала расти. И внешность менялась из-за повышенного гормонального фона, как меняется у всех подростков. Так что она могла обратиться к пластическим хирургам только в последние три-четыре месяца. Но в это время изменений в её внешности не было.

[***] — Были! Растолстела она!

[***] — Попка круглее стала, у-м-м-м-м…

[**2] — На сайте Агдан есть публично представленные данные. Со времени ухода из агентства она поправилась всего на килограмм. Кстати, подросла ещё на полсантиметра с того времени.

13 августа, суббота, время 08:30.

Агентство «Music Modern», кабинет Агдан.

Заканчиваю отслеживать чат, вроде цель достигнута. Могут и меня полоскать, лишь бы от чеболей отцепились. Мне и на чеболей-то начхать с высокой колокольни, но уж больно ГынХе нервничает. Снимаю трубку служебного телефона.

— ЁнЭ, выпиши «Змеиному гнезду» двадцать миллионов вон из моего личного премиального фонда. В сопроводиловке напиши: особо отметить номер второй.

Потом смотрю результаты отбора кастинга. Мы его проводим скрытно и негласно. Ненавижу ажиотаж у ворот агентства. Ни к чему заниматься этим самим, когда его все агентства проводят. Выцарапать у них базы данных с записями добром не всегда удаётся, но этим самчон занимается. И больше полутора-двух тысяч долларов платить не приходится. Это ведь даже предательством не назовёшь, нас больше интересуют те, кого агентства забраковали. По внешности, по росту. Уличных музыкантов и прочих волонтёров берём на учёт, «Фристайл» тоже из таких был и вовсе не один, их как грибов в лесу после тёплого дождя.

Агентство JAP пару месяцев назад забраковало интересную девочку. Танцевать она, видите ли, не умеет. А зачем ей танцульки с таким выразительным голоском? И росточек чуть выше Борамки не проблема. Мы её себе и забрали, дали псевдоним КейФлай и начали работу. Девочка способна взять на себя две трети моих англоязычных песен. Оставшуюся треть тоже может, но там лучше подобрать другого тембра голос. Пару новых песен для неё изобразила, мне лишний прОцент капнет при работе с Икута-саном. Ещё можно было с её связками поэкспериментировать, но не решилась. В одном месте, про которое точно знаю, что на пользу пойдёт, укрепила и всё. Именно, что укрепила, диапазон не расширится, но риск срыва голоса сведён к минимуму. В первый ряд мирового уровня она не выйдет, но приятное разнообразие звёздному небосклону придаст.