— Пятьдесят миллиардов вон содрала с антифанатов госпожа Агдан, — любезно даёт развёрнутый ответ Ким. ХиГун смотрит слегка очумело.

— Но вас это не должно волновать, — продолжает Ким тоном доктора, объявляющего, что пациент здоров и уже не пациент. — Если Агдан попытается вас прижать встречным иском, мы вас прикроем. Юридическую поддержку гарантируем, и все ваши потери в случае неудачи в суде компенсируем. Вы ничем не рискуете. А в случае успеха вашего дела все выплаты со стороны ответчика останутся у вас. Вам предлагают лотерейный билет с большим выигрышем, за который даже платить не надо.

— А если я проиграю в суде?

— Заплатим вам десять миллионов за работу, — спокойно отвечает Ким, попивая своё кофе.

— Вы серьёзно думаете, что суд может встать на мою сторону и взыскать с Агдан миллиард вон?

— Нет, конечно. Но несколько десятков миллионов вон вполне реально получить. Может быть, даже сто…

— Как-то всё слишком хорошо… — бурчит ХиГун. — И всё-таки не понимаю, зачем и кому это понадобилось?

Глаза господина Кима становятся холодными. Самую малость.

— Давайте договоримся, уважаемый ХиГун. Раз и навсегда. Я вам кое-что скажу, но вы больше не будете возвращаться к этому вопросу.

Ким замолкает и сверлит взглядом собеседника. ХиГун отводит глаза и кивает.

— Хорошо, господин Ким.

— Вы ведь понимаете, что кроме вас, нашей официантки, прохожих за окном, есть и другие люди? Генералы, министры, миллиардеры, президенты? Понимаете, да? Так вот, эти люди часто общаются между собой не только словами. Кому-то из них не понравилось что-то сделанное или сказанное некоей звездой, чересчур возомнившей о себе. И этот кто-то вот таким способом даёт ей понять, что ему это что-то не нравится. Мы все культурные люди. Зачем нам ругаться, стрелять друг в друга или как-то ещё варварски поступать?

С лёгким изумлением ХиГун ощущает себя немного причастным к неким закулисным тайнам общественного бытия.

— А если она не поймёт?

— Поймёт, — уверенно отвечает Ким. — А если не поймёт, объясним ещё раз. Как-нибудь по-другому.

20 августа, суббота, время — 21:15.

Особняк Агдан, её рабочий кабинет на втором этаже.

— А что вас держит в России и вашем родном городе? — спрашиваю по скайпу хорошенькую девушку. — Работа? Личные отношения? Ваш молодой человек вас не отпускает?

— Да нет молодого человека… — неуверенно отвечает девушка. Девушка — русская гимнастка, «художница», завершившая карьеру. Елена Стасснер. Немка по происхождению, наверное.

Поначалу я сватала Канаеву, намного более титулованную, чем Елена, но у неё случилось удачное замужество за небедным парнем. Короче, экономического давления на неё не окажешь, поэтому Евгения отпасовала меня своей подруге, та тоже сомневалась, отфутболила меня третьей. Всё это продолжалось, пока я не догадалась связаться с администрацией школы. Сначала с тренерами, которым сказала, чего я хочу.

Что хочу понятно, как добиться? Да просто всё. Директору школы посулила сто тысяч долларов на счёт его заведения. Директор оказался хватким, принялся торговаться. Я тоже не вчера родилась, сошлись на полумиллионе долларов, но в рамках официального договора о долгосрочном сотрудничестве. И те же самые сто тысяч я мгновенно перечисляю на счёт школы, как только получу молодого тренера из бывших звёзд.

Моя протеже тут же очутилась в режиме тотального прессинга. Дирекция и преподавательский состав незамедлительно принимаются на неё давить. Ну, так мне представляется. И куда бедной крестьянке податься? Только в мои нежные, но непробиваемые объятия. Пожалуй, пора выбрасывать следующий козырь.

— Лена, я понимаю, что трудности будут. Во-первых, с языком. Корейский вас никто не заставляет учить, но без английского никак…

— Английский я знаю… — отмахивается небрежно Елена.

— How good is it? (насколько хорошо?), — мгновенно перехожу на английский. Лена отвечает после секундного замешательства, но быстро и уверенно.

— Very well.

По акценту понимаю, что не очень «вэри», но вполне «вэлл». Свой козырь выкладываю на английском.

— Насколько я понимаю российские реалии, зарплата в три с половиной тысячи долларов вполне привлекательна?

— Три с половиной? — Елена впадает в лёгкий ступор. Действующие и успешные спортсменки, конечно, получают неплохие призовые, но это разовые премии.

Нет, смотреть, как выпучивают глаза азиаты, намного смешнее, но и лёгкая ошарашенность девушки мне нравится. Недавно российский рубль снова тряхануло и в переводе на русские деньги это примерно двести тысяч. Неплохой старт для молодого специалиста.

— Не так всё гладко, Елена. Нюансов много. С одной стороны, Сеул — дорогой город. Аренда квартиры — от пятисот до тысячи долларов и выше. В зависимости от метража, района и прочих условий. С другой, я вам предлагаю заселиться прямо в моём агентстве. У нас есть жилой сектор для артистов и трейни. Бесплатно, разумеется. Выделим вам двухкомнатные апартаменты. Платить будете только за коммунальные услуги…

В какой-то момент перехожу на русский. Тонкости лучше объяснять на родном языке.

— И опять нюансы. Платить будете только за превышение некоего лимита. Налог? Хорошо, налог мы возьмём на себя, поэтому на руки будете получать три пятьсот чистыми. Первый ваш приезд в Сеул оплатим мы. Соглашусь раз в год оплачивать вам дорогу до дома во время отпуска. В остальные разы только за свой счёт. Насколько ориентируюсь в ценах, это вам обойдётся не более, чем в тысячу долларов в оба конца.

Гнётся, вижу, что гнётся в мою сторону.

— Чжу, не мешай, — дёргаю плечом, ЧжуВон перемещает руку на спинку стула. — Это мой муж, — объясняю Лене по-русски и продолжаю дальше.

— Конечно, сложности будут. Но вы молоды, легко адаптируетесь. У нас более тёплый климат, но вы приедете ближе к осени, так что летний пик жары не застанете.

Гнётся-то она гнётся, но решение никак принять не может. Немножко надавлю.

— Давайте так, Лена. Я ведь тоже человек занятой. Вы подумайте до понедельника, а в понедельник жду определённого ответа. И только «да», любой другой ответ трактую, как «нет».

На том и расстаёмся, а то меня уже ЧжуВон заждался.

— Красивая девушка, — ЧжуВон впечатлён. Мгновенно про себя решаю, что в Россию его отпускать нельзя. Во Францию — можно, а в Россию — нет.

— Что у тебя с ней за дела?

— Мой будущий преподаватель для трейни и айдолов. Если согласится.

25 августа, четверг, время — 17:50.

Сеул, один из элитных ресторанов.

— И всё-таки десять миллионов это мало, — твёрдо, очень твёрдо заявляет Робинс.

Он всё-таки прилетел на переговоры, хотя я предупредила, что никакого торга не будет. Мы здесь втроём, ЧжуВон со мной. С ним легче, численный перевес даже в таких случаях имеет значение.

— Это крайний предел бюджета на фильм, который мы закладывали изначально, — вежливо объясняю я. — Теперь, из-за ваших аппетитов, его придётся удвоить.

— Хороший режиссёр — гарантия окупаемости, — Стив закидывает очередную креветку.

— Ничего не может быть гарантией. Работа над фильмом — коллективный труд. Налажает один, флопнутся все.

Зависает пауза, во время которой уделяем время блюдам. ЧжуВон наслаждается котлетами. Я его приучила, чем горжусь. Он пока помалкивает, только взглядом меня поддерживает.

— Продюсером, как я понимаю, вы будете, госпожа Агдан?

Паузу заполняет. Можно даже не отвечать, настолько всё очевидно.

— Продюсер, композитор, кадровик. Всё это я.

— Можем поступить по-другому, — Стив разделался с основным блюдом и принимается за десерт. Мы стараемся не отставать.

— Плюсом к гонорару в десять миллионов вы дадите мне три процента выручки.

Переглядываемся с ЧжуВоном. У нас свой диалог. Не вербальный. В его глазах предупреждение. Именно по его настоянию и после изрядной нахлобучки я сняла предложение Стиву и заменила его более жёстким. Он долго разорялся, и главную мысль я усвоила быстро. Вот сейчас и выложу.