— Онни всё время возмущается, вроде как я её постоянно третирую. Но мне же есть с кем сравнивать, — нахожу повод сказать пацаку приятное, им это, как котам, крайне необходимо. — Тебя тоже сейчас любопытство пробирает, что же там такого случилось, что СунОк вопит, как резаная. Но ты же не ёрзаешь, не трясёшь меня, и слава небесам, не кричишь. Молча и терпеливо ждёшь.

— Ук, — довольно улыбается Чжу, — но ты не тяни. Мне действительно любопытно.

— Во-первых, ничего страшного. Онни, как всегда, слишком остро воспринимает всякие мелочи. Суть такова: кто-то залез к ней под юбку. В смысле, телефоном…

ЧжуВон кивает в знак полного понимания. Это уже застарелая национальная болезнь. И полиция с ног сбивается, но ничего сделать не может. Так-то, если посмотреть не с корейских позиций, то дело выеденного яйца не стоит. Шалости детишек пубертатного возраста, хотя в Корее и многие взрослые ведут себя не лучше. Вспомнить хотя бы ЮСона. Такое вот пакостливое поветрие в Корее распространилось с появлением смартфонов и компактных видеокамер. Снимают девушек в кабинках туалетов, подсовывают видеокамеры и смартфоны под юбки. Потом выкладывают на полуподпольных сайтах или шантажируют девчонок.

Паразитирование на чувствительной и нежной психологии местных девушек. Попробуй европейку этим шокируй. Фыркнет презрительно и через пять минут забудет. Может расстроиться только от того, что показали её не самые красивые трусики, не более.

Вот и СунОк попалась. Несколько раз в неделю ей приходится метро пользоваться. На работу мы её подбрасываем, а обратно возвращаемся в разное время. Машина у неё есть, но права никак не получит. Зато теперь будет стимул учиться.

Ухарь, что её подловил, набрался наглости попытаться выжать из онни тысячу долларов. Иначе он де, опозорит её на всю Корею.

— Интересно, — пью кофе и рассуждаю вместе с Чжу, — он чем думает? Головой или жопой?

Чжу давит усмешку и тут же делает осуждающий вид: нехорошо порядочной корейской девушке так выражаться. Зря он так. Я ведь отомщу.

— Каким образом он докажет, что это ляжки именно моей сестры? — спрашиваю риторически, но ЧжуВон отвечает.

— Делается подряд несколько снимков по мере приближения к девушке, — и демонстрирует свою странную компетентность в вопросе. — Что?

Это он вскидывается на мой прищуренный наливающийся самым чёрным подозрением взгляд.

— Юночка, это просто само напрашивается!

— О святые апельсины! За кого я замуж вышла! — закатываю глазки в полнейшей и поддельной тоске и припечатываю:

— Извращенец!

ЧжуВон набычивается и хмурый, — зато я страшно довольна, — расплачивается с официанткой. Ну, вот! Двух минут не прошло, как отомстила.

— Другое интересно, Юна, — находит способ уйти от неприятной обвинительной темы ЧжуВон, — откуда у кэджащика номер телефона СунОк?

Это он молодец. Даже притормаживаю, чтобы бросить на него уважительный взгляд. Лежащее на поверхности я не заметила. Впрочем, в моей голове тоже роятся идеи.

Царственно вплываю в машину, привычно открытую ЧжуВоном и тут же берусь за телефон.

— ГаБи! Привет, подружка, — мне не жалко, а ГаБи за одно это обращение к ней готова мир перевернуть. — Тут такое дело…

Кратко ввожу в суть вопроса, затем излагаю идею. ЧжуВон рядом начинает смеяться. Даже по телефону чувствую, что ГаБи тоже улыбается. Хотя и смущённо, она же кореянка. Что не мешает ей развить мою идею.

— Хорошо, ЮнМи-сии. Я всё организую.

27 августа, суббота, время — 19:05.

Особняк Агдан, спортзал.

— ЮнМи, прекрати! — онни упорно от меня отпрыгивает. — Я — твоя старшая сестра! Ты не можешь!

— Могу и сделаю, — загоняю её в угол, стек с угрожающим свистом рассекает воздух. — Ты мне не старшая сестра, потому что ведёшь себя глупо. Детство в жопе играет. Щас мы его выбьем.

— Как ты можешь так говорить! — вытаращивает глаза сестрица. Пользуясь моментом, ловлю её за руку и тут же выворачиваю.

— Ай! — СунОк сначала сгибается, затем под моим толчком валится на колени. Время терять не собираюсь. Стек издаёт победную трель два раза: ш-ш-и-и-х-шлёп, ш-ш-и-и-х-шлёп!

— Щибаль!!! — вопит СунОк, я снова взмахиваю стеком.

— Будешь орать, ещё раз врежу, — отпускаю её, но воспитательное мероприятие не закончено.

Раскачиваю стеком перед лицом сестры, которая, скривившись, трёт задницу.

— Я тебя чему учу? Сдержанности. А ты опять орёшь, как резаная? Подставляй задницу снова.

— Ты чего, совсем с ума сошла?!

— Опять вопишь? Буду бить, пока не научишься молчать. Мульча-а-а!!!

С самого начала знала, что она мне понадобится. СунОк, между нами девочками говоря, дура дурой. Но хитрая, когда под задницей подгорает. Поэтому, придя домой, тут же побежала в спортзал стек прятать. Глупости. Как будто я у Чжу ремень не могу позаимствовать.

И вот прибегает она к спортзалу, а у дверей Мульча сидит. И смотрит, не мигая. СунОк пробует применить сюси-пуси, фиг ей. Мульча начинает грозно выть.

— СунОк, иначе ты не изменишься, ты слишком тупая.

— Чего это я тупая? — кривит губы онни.

— Была бы не тупая, словами бы всё поняла. А была бы совсем умная, и объяснять бы не пришлось. А до таких тупых, как ты, доходит только через задницу. Давай, не брыкайся. Время идёт. Раньше сядешь, раньше выйдешь. Будешь сопротивляться — штрафные удары назначу.

Воспитательная идея вот в чём. СунОк должна сдержать крик, когда я ей врежу. Так глядишь, сдержанность и выработается.

— Ш-ш-и-и-х-шлёп! — говорит стек. СунОк давит крик и глухо стонет. Ну, слава небесным апельсинам! Можно и к тренировке приступать.

28 августа, воскресенье, время 10:05.

Агентство «Music Modern», репетиционный зал.

— Ну, девочки, выручайте, — оглядываю десяток смущённых и хихикающих девушек-фанаток.

ГаБи запросила помощи. Её авторитета не хватило, чтобы уболтать на авантюру даже самых преданных фанаток. Сначала подумала, что ей дара убеждения не хватает, но чтобы мне, нет, не то, чтобы отказывают, но соглашаться не спешат.

— Девочки, давайте так. Кто согласится, сфотографируется со мной и ДжиХён, сделаем плакат в единственном экземпляре и подарим с нашими автографами.

А вот это ломает все бастионы стыдливости. Слишком велик соблазн. Правда, затребовали ещё ХёМин и СонЁн. Не проблема, берусь за телефон, но тут девчонки дружно запротестовали. М-дя, это я не подумавши.

— Хорошо, девочки. Тогда не будем мешать тёплое и зелёное, работу и… другую работу. В следующее воскресение приходите в это же время. А ХёМин, СонЁн, ДжиХён и БоРам я предупрежу.

— ИнЧжон тоже! — раздаётся писк одной из тянок.

— ИнЧжон не обещаю. Она не мой работник. Захочет — приедет, не захочет — извините. Условия те же. Выбираете любых двух, фотографируетесь с ними, мы делаем плакат в единственном экземпляре и дарим вам. Да, с автографами тех, кто на плакате.

— Всё! — хлопаю в ладоши. — За работу!

Девушки одна за другой получают у меня шортики, — они все разных цветов, это важно, — идут в гримёрку. Там ГаБи делает несколько кадров, засунув смартфон под юбку. Мы потом выберем. И представляю, какой жеребячий ржач будет в «Змеином гнезде», которое возьмёт эти снимки в работу. ЧжуВон со своей службой безопасности пусть отрабатывает контакты. Пустые хлопоты, на мой взгляд, но чего на свете не бывает. У СунОк несколько десятков контактов в телефоне, её работницы, подружки студентки, которые перестали быть подружками. Соседки по старому адресу, короче, всякой твари по паре. Кстати! Надо дать кое-какой совет СунОк и ЧжуВону.

*Исуль Тхок Тхок БогСуна — слабоалкогольный напиток крепостью всего 3 градуса. Газированный напиток с запахом и вкусом персика.

Окончание подглавы.

28 августа, воскресенье, время — 13:15.