Либо нажать кнопку «Отмена». И очень хочется это сделать, но что потом отвечать онни ГынХе, если она ещё раз спросит? Лгать не хорошо и бесполезно…

«Дорогая, эта девушка тебе дороже дочери. Неужто тебе жалко для неё каких-то денег? Они ведь на хорошее дело пойдут», — заговорило нечто внутри неё. Не словами заговорило, чувствами и эмоциями. СунСиль становится немного стыдно, и она решительно нажимает кнопку «Отправить».

Звонок из банка СунСиль воспринимает стоически и вежливо и сухо подтверждает перевод. Распечатанную платёжку укладывает в тоненькую папочку, где лежит обращение Агдан за финансовой помощью с обоснованием, решение комиссии фонда с её положительной резолюцией и собственный приказ по фонду. Ещё четверть часа потребовалось СунСиль, чтобы уговорить себя сильно не горевать по этому поводу.

А вот Чо СуМан подождёт…

18 августа, четверг, время (монреальское) — 19:05

Канада, Монреаль, ресторан, ближайший к дому Стива.

— Наверное, откажусь, — не очень уверенно говорит Стив, отрезая очередной кусочек антрекота и цепляя зелёные листочки чего-то и пару фасолинок.

— Ты что-о-о-о?! — округляет глаза Люси. Сегодня она в том самом костюмчике, который так радует взгляд её бойфренда.

У неё на тарелке салат на основе морской капусты. Девушка Стива в очередной раз штурмует очередную диету. Это ненадолго и не первый раз, поэтому он сразу заказал «себе» два мясных блюда. Неприятно, когда пусть и любимая девушка начинает таскать кусочки из твоей тарелки. Потому Стив берёт сдвоенную порцию и немного хмурится, когда видит, как Люси клюёт салатик и гарнирчики из его запасного блюда. Хмурится — обязательно, подружку надо поощрять на «воровство» и всё-таки накормить. Будет дуться, возлагая на него вину за свою слабовольность, но это лучше, чем невыносимая раздражительность голодного человека. К тому же у него не просто оправдание, а обвинение: ты меня объела, так что дважды виновата. И претензии сразу улетучатся. Волшебным образом.

— А что? — прожевав, спрашивает Стив. — Я ж говорил тебе, планку снижать нельзя. Ты опять моё мясо воруешь?

— Можно, Стив, — под шумок Люси добирается до аппетитного антрекота. — Посмотри на рост любых акций. Даже при уверенном росте есть небольшие падения и отскоки. Главное, тренд держать.

Люси пробовала играть на бирже, не очень удачно, — ей терпения и усидчивости не хватало, — но и не сказать, что совсем провально. Пара удачно закрытых позиций в своё время дали ей повод считать себя биржевым экспертом.

— Твой гонорар за «Ад» — резкий выброс. Усреднять надо, Стив. Какой твой предыдущий гонорар был? Три миллиона? Вот и бери среднее, получается девять, тебе дают десять.

«С чего бы это она так за меня взялась?», — задумывается Стив и тут же получает разгадку. Люси держать паузу не умела.

— Стив, а дай мне какую-нибудь роль в этом фильме! Ты же говоришь, большинство актёров — не азиаты?

— У тебя актёрское образование есть? — нет, у неё ничего подобного, насколько знал Стив, но повод-то для отказа нужен.

— В школьных спектаклях участвовала, — не смущается Люси. — А что там сложного?

— Любому делу учиться надо, — скучно отвечает Стив.

— Ай, брось! — отмахивается девушка, уже вовсю разделываясь с антрекотом. — Я же главную роль у тебя не прошу. Что-нибудь второго плана.

— Только эпизод или массовка, — категоричный ответ может вызвать бурю возмущения, но куда деваться? — Роли второго плана тоже для профи.

Стив расслабляется. Люси киномир с той стороны экрана не знает абсолютно, поэтому ей можно втереть любую чушь. Тем более, что это не совсем чушь.

— Меня актёрский профсоюз с дерьмом смешает, если я тебе заметную роль дам.

Что произошло вечером в ресторане, Стив осознаёт только утром, когда после чашки кофе Люси исчезает. Стив всерьёз подозревал, что утренняя торопливость Люси связана с опасностью попасть на мытьё пары чашек после кофе.

Вчера он сам не заметил, как принял предложение кореянки. Вот как его Люси это делает? В начале ужина он раздумывал над формулировками отказа, а в конце принято положительное решение. Причём Стив так и не смог понять, в какой момент случился этот поворот на сто восемьдесят градусов.

18 августа, четверг, время (сеульское) — 14:45.

Сеул, окружной суд Намьянджу

— Ёксоль! — не удерживается от восклицания секретарь приёмного отделения и смотрит на посетителя почти европейскими глазами. — Простите, но вы серьёзно?

— Ук, — невозмутимо соглашается посетитель, относительно молодой, но уже с небольшим брюшком мужчина, и приглаживает жёсткий ёжик короткой причёски.

— Какие основания? — справившись с первой волной удивления, вопрошает секретарь.

Шелестит, скользя по столу, файлик с парой листов. Секретарь ловко вытаскивает бумаги, пробегает по тексту глазами, которые снова понемногу принимают европейские размеры. По прочтении секретарь с недоверием смотрит на опустевший файлик, затем переводит взгляд на посетителя.

— Это всё?

— Ук, — с прежней невозмутимостью кивает мужчина.

Для того, чтобы привести глаза к прежнему нормальному состоянию и угомонить шторм изумления, секретарю, — хвала выдержке судебных чиновников, — хватает одной минуты. Посетитель терпеливо ждёт.

— Вы в курсе, чем заканчивались другие подобные иски, с гораздо более серьёзными основаниями?

Невозмутимый мужчина изображает лицом любопытство.

— Иски проваливались, их авторы подвергались встречным, подавляющее большинство которых, напротив, удовлетворялось, — принимается объяснять секретарь. — Она на вас уже состояние сколотила…

Секретарь замолкает, видя полную безмятежность жалобщика. Ладно, его дело маленькое — принять и оформить. Но если так дальше пойдёт, то судейский корпус получит нагрузку, сопоставимую с шахтёрской. Что за времена! Чуть что, сразу в суд.

Посетитель, получив требуемое, уходит. Секретарь провожает его жалостливым взглядом. Дуракам закон не писан. Чтобы с чеболями судиться, надо обладать двумя качествами: дуростью и наглостью. А чтобы судиться с Агдан, надо возвести эти качества в квадрат. Или в куб. И какой же ущерб понёс этот слабоумный в результате столкновения с охраной Агдан? Два синяка на руках и «колоссальную» моральную травму? Он это серьёзно? Секретарь недоверчиво перечитывает заявление. Щибаль! Он сразу не увидел затребованную жалобщиком сумму, вернее, не обратил внимания. На что он рассчитывает? Нет, он точно слабоумный.

20 августа, суббота, время — 18:30.

Неприметное сеульское кафе.

Ю ХиГун, тот самый реактивный мужчина, попытавшийся взять автограф у Агдан в момент, когда она ещё не успела смыть кровь со своих рук, не торопясь, быстро пересчитывает купюры и прячет их в карман. Импозантный мужчина лет сорока, сидящий напротив, следит за ним с лёгкой мефистофельской улыбкой.

— Всё-таки я не пойму, господин Ким, зачем вам это надо, — бормочет ХиГун, но без всякого недовольства. Миллион вон на ровном месте аннигируют любое недоумение.

— Главное для вас, что ничего противозаконного вы не совершаете. Разве что кроме уплаты налогов, — господин Ким тонко улыбается, — но никто вам не запрещает задекларировать эти доходы.

— И как я их задекларирую? — по тону умный человек уже догадается, что ХиГун ничего декларировать не собирается.

— Да как хотите… — Ким пожимает плечами, — напишите, что пари выиграли. На какой-нибудь футбольный матч.

— Со стороны закона мне ничего не грозит, это я понимаю, — ХиГун принимается за распитие своего латтэ. — А как быть с Агдан? Она мне не отомстит? Я тут почитал кое-что о ней в интернете, она ведёт себя жёстко. Сорок миллиардов вон как-то содрала с антифанатов…

— Пятьдесят, — хладнокровно поправляет Ким.

— Что «пятьдесят»? — притормаживает на ровном месте ХиГун.