— А что это за цифры? — переключила я внимание на столбик чисел справа.

— Это обхваты шеи, груди, талии, бедер. Твой рост, вес, длина ног, спины, индекс талии и бедер и прочие пропорции. Они не так важны.

Как это не важны? Согласно цифрам, разница между обхватами груди, талии и бедер оказалась несущественной, и уж совершенно точно мои всевозможные обхваты тела удалились в несусветную даль от принятого стандарта моды.

— Что имеем? — размышляла вслух стилистка. — Пропорции туловища и конечностей приемлемы, длина шеи нормальная, плечи немного повернуты вперед, ключицы выпирают. Грудные железы развиты средне, расположены нормально, полушаровидные, — при этих словах Аффа подмигнула и показала большой палец, а мои и без того горящие щеки заполыхали, словно их натерли жгучим перцем.

Вива продолжила монотонный разбор ужасной фигуры:

— Живот плоский, лопатки не торчат, спина нормальная с легкой сутулостью…

Я опустила глаза, застеснявшись. Что поделать, коли не спортсменка-гимнастка?

— … Ягодицы выступающие…

Эге-гей, нас есть за что потискать!

— … Руки нормальные, слегка полноватые в предплечьях, форма ног — нормальная, с незначительной локализацией жира на внешней стороне бедер.

А мне не стыдно, а мне не стыдно! — вперила я глаза в потолок. Жаль, не умею свистеть пофигистически.

— Итого имеем фигуру типа А или треугольник или груша, — заключила девица.

— Это плохо?

— Это нормально.

И как прикажете жить, зная, что у меня фигура типа А? Ночей не спать и думать, как превратить ее в фигуру типа Б?

Очевидно, я задала вопрос вслух, потому что Вива ответила:

— Как все живут. С типом А ходит четвертая часть женского населения.

Она нажала кнопочки на панели возле стены-экрана, и напротив некоторых чисел появились зеленые галочки.

— Это для чего? — спросила Аффа, мотаясь по нише, не в силах устоять не месте.

— Это наши проблемные места, которые мы не будем афишировать.

Не так уж много, так что есть повод для оптимизма. Каких-то пять галочек, которые скроют мои выступающие ягодицы и локализацию жира на бедрах.

— А сейчас будем примерять, — объявила Вива о десерте, и соседка захлопала в ладоши.

— Наконец-то! Я уже измучилась.

Но моя личная стилистка не торопилась отдергивать штору и звать на помощь резвую консультантку. Она нажала на кнопку с панели, и на лысой рисованной кукле возникло бордовое платье прямого кроя до колен и с глухим воротником. Нажатие по другой кнопочке — и изометрическая проекция начала медленно поворачиваться вокруг своей оси.

— Обтягивающий верх не носить, расклешенный низ не надевать, заниженную линию талии пропускать, — объяснила Вива. — Ну, как вам эта модель?

— А разве примерки не будет? — спросила разочарованно Аффа.

— Чем не примерка? Не нужно потеть, разоблачаться и переодеваться до бесконечности. Можем сесть на диван и листать каталоги, пока не выберем то, что понравится.

— Ну, не знаю… — растерялась соседка. Без примерок прелесть покупок для нее померкла. — Как тебе? — спросила она у меня.

— Не знаю, — пожала я плечами. — А еще что-нибудь есть?

— Есть. Эксклюзивные модели в единичном экземпляре. Под наш запрос нашлось… — девица ткнула в предпоследнюю цифру в столбике, — … двести сорок семь моделей.

— Ого! — оживилась Аффа. — Давай полистаем.

Бордовое платье сменилось изумрудным, зауженным к низу, с рукавами-фонариками и воротником — стойкой.

— Вроде бы неплохо смотрится, — сказала неуверенно соседка. — Но все равно надо примерить. Одно дело — разглядывать на манекене, и другое дело, когда Эвка продефилирует в платье. Если нижняя часть узка, то она не сможет толком ходить и будет чувствовать себя дискомфортно. Давай дальше.

Вива начала листать. На лысой кукле-двойнике появлялись и прокручивались платья всевозможных фасонов и расцветок, с рукавами различной длины и формы, вырезами и воротниками, с поясами и без четко выраженной талии, прямого покроя и сложного.

Все платья без исключения казались мне невероятно красивыми, как и названия тканей, из которых они были пошиты: атлас, тафта, парча, кашемир, шелк, кружева, органза, шифон. Об этом сообщала Вива, кратко комментируя особенности каждой модели. В таких платьях ходят королевы, не иначе, и я выбрала бы любое, ткнув наугад, не задумываясь. Зато Аффа увлеклась процессом, заграбастав право на листание моделей и смирившись с заменой банальной примерки эстетичным суррогатом.

Мой взгляд упал на нижнее число, меняющееся в зеленом столбике. 15300, 16200, 18900… Что за цифры? На мои габариты не похоже, если только с сегодняшнего дня не приняты новые единицы измерения.

— Что это такое? — ткнула я на экран.

— Цена, — ответила Вива, в то время как соседка продолжала листать.

— Цена чего? — переспросила я непонимающе. Истина еще не озвучилась, но успела повиснуть в воздухе предчувствием беды.

— Платья, конечно же, — пожала плечами стилистка.

Ага, цена платья. Пятнадцать тысяч за малиновую тряпочку с рукавами фонариком?! Или за песочную разлетайку непонятного фасона? Пардон, за разлетайку придется выложить восемнадцать. Восемнадцать тысяч?!

Когда у меня в кармане на все про все чуть меньше девяти тысяч полноценных висоров. Упасть и не встать.

— Стоп, — сказала я, и Аффин палец замер над кнопкой. Лысая кукла на стене облачилась в платье-футляр цвета зеленого яблока с шалевым воротником.

— Это? — спросила девушка с некоторым разочарованием.

— Не это и никакое другое. У меня нет денег.

— То есть? — не поняла Аффа.

— Глянь, платье стоит двенадцать пятьсот, а у меня с собой девять тысяч и ни висором меньше.

— Всего девять тысяч? — изумилась Вива и озадаченно потерла лоб. В кои-то веки мне удалось поразить её количеством денег, оттягивающих мой карман.

Конечно, можно рассмотреть следующий вариант: срочно сорваться в банк, извлечь из ячейки полтинник штукарей и, вернувшись на бульвар, купить с фурором любую из ослепительных моделей, эффектно облегающих экранную псевдофигуру и умело скрывающих недостатки под галочками. Но если подсчитать сумму общих затрат… Придется раскошелиться не только на платье, но и на обувь, сумочку… на что еще? На линзы, на клипсы с фильтрацией звуков… Да мне и ста тысяч не хватит! Вот попала, так попала.

Черт, ключ от банковской ячейки остался в общежитии! Придется возвращаться в швабровку и опять нестись в город, использовав зубодробильный тариф "десять и два сверху". И прокатаюсь на такси до глубокой ночи.

— Это мое упущение, — признала стилистка. — Надо было договариваться на берегу.

— Аффа сказала, что пяти тысяч хватит за глаза, а с запасом получилось девять, — оправдалась я, сдав виновницу жестокого казуса.

— Значит, Аффа, сказала? — Вива переключила внимание на нашу компаньонку. — А откуда Аффа разбирается, что и почем в мире светской моды?

Соседка стушевавшись:

— Не знаю я. Наобум предположила, что на платье уйдет штукарь, на туфли — штукарь, а остаток разойдется по мелочи.

— Штукарь на платье?! — вспылила Вива и, вспомнив о консультантке за шторой, понизила голос: — За штукарь ты на распродаже купишь потасканную шмотку с исчерпанными улучшениями. Ну, вообще! — простонала она тихо. — Вот вляпались! Значит, только девять тысяч?

— Надо у отца просить, но он вряд ли даст быстро, — ответила я, прикидывая в уме, как организовать ускоренную поездку до банка, не вовлекая девчонок.

В конце концов, даже если удастся смотаться туда и обратно, прежде чем закроются магазины, у меня не достанет сил швыряться с легкостью деньгами, заработанными непосильным трудом, и тем более запросто оторвать от сердца сто тысяч в никуда, чтобы покрасоваться единожды на ненавистном приеме. Я же заболею от стресса!

— Девять штукарей, — сказала задумчиво девица. — Как всегда мы недопоняли друг друга.