— Даже не думай! Вот зря я перед тобой сопли распустил. Знал же, что захочешь отчудить что-то. Во-первых, не факт, что эти твои одни люди проникнутся судьбой провинциального мента настолько, чтобы влезать в наши местечковые разборки. Ты для них, может, и важен, но не настолько, как воображаешь. А главное — если они правда вмешаются, мне хана как профи.

— Это еще почему?

— Ну как объяснить? Понимаешь, если в детском саду Вася накостыляет Пете, значит, Петя — враг Васи. А вот если Петя наябедничает воспиталке, то станет врагом всей группы. Сечешь?

— Господи, вот вроде серьезная контора, а живете по детсадовским понятиям… Да понял я, понял. Стучать западло. Значит, прижимать надо этого Селиванова? У тебя что-то на него есть?

— Если бы было, разве я бы кушал водку? Эй, официант, куда побежал? Еще неси, чо рюмки крохотные такие? Селиванов, сука, прошаренный. На него вряд ли в принципе что-то есть.

— Так бывает, чтобы на человека ничего не было?

— А ты как думаешь? Если у человека работа — раскрывать и доказывать преступления, и он в этой работе хорош, думаешь, он не знает, как провернуть дело, чтобы никто ничего не раскрыл и не доказал? Из оперов самые опасные преступники выходят.

— Да быть не может, чтобы на человека ничего не было. Никто не безгрешен, и все оставляют какие-то следы. У меня есть… спец знакомый, очень крутой детектив… детективша… короче, круче меня раз в сто в этом деле.

— Только без самодеятельности вашей этой! Никакой слежки, взломов — спалитесь мигом. Ищите в открытых источниках. Вряд ли что-то раскопаете. Ну да попытка не пытка. Эй, официант, еще водки!

— И мне тоже. Да несите графин сразу, что уж там… И мяса там, овощей — сообразите чего-нибудь.

Водку я не люблю, но не оставлять же товарища квасить в одиночестве.

— Лех, а этот избитый жулик… Что там было-то на самом деле? В самом деле твоя работа?

— Да ты чо, Саня… Я ж не ты — мне нельзя. Хотя временами очень хочется. Он убежал от меня здоровенький и веселый. Я вообще давно его знаю. Этот пассажир с помощью Дара уговаривает людей купить кирпич задорого, ну ты в курсе таких. На прошлой неделе в очередной раз заявили на этого цыгана. Ну мы сразу поняли, кто и что. Как раз в воскресенье пацаны у меня его нашли, притащили на контору. В таких случаях у нас уже с ним быт налажен — он возвращает терпиле бабки, мы отказываем материал. А в этот раз, говорит, мол, на кармане бабок нет, к вечеру соберу, с адвокатом к терпиле подъеду. Звоним терпиле — не доступен. Говорю пацанам — езжайте к нему на адрес, разъясните политику партии, оттуда отзвонитесь; если он на такой расклад согласен, то уже вечером все свободны. Пацаны сваливают, мы с жуликом сидим, базарим за жили-были. Через час отзваниваются — этот терпила в бассейне плавал, зожник хренов. Говорят, он согласен написать встречку, если бабки вернут. Все, говорю жулику, дуй за деньгами.

Обычно Леха следит за речью, но по пьяной лавочке съезжает на оперский профессиональный жаргон. Помнится, в первые дни работы в полиции мне временами переводчика хотелось потребовать. Потом попривык. «Терпила» — это потерпевший, например.

— Слушай, а раз это такой известный жулик, чего вы его давно уже не закрыли? Зачем вам этот гемор повторяющийся?

— Умысел на мошенничество доказать сложно. Жулик же типа «просто торгует». И он не дурак, сильно не борзеет. Заявляетна него по итогу один из десяти, он по-всякому в плюсах. Следствие материалы по нему брать на возбуд не хочет, два доследа уже было.

— Лех, ты бы закусывал хоть… И чего, принес жулик деньги?

— Вечером я к терпиле одного из своих оперов направил, чисто постоять с нашей стороны, принять встречку, ну и тому подобное. А там уже служба собственной безопасности. Привлекают пацана моего свидетелем и — ты понял? — хотят показаний на меня! — Леха переходит на крик: — Что типа заява терпилы — шляпа, а жулик наш — честный человек, которому я угрожал уголовкой и избил его у себя в кабинете. Причем оперу говорят, дескать, давай, вкидывай начальника, а не дашь показаний на него — ответишь сам.

Хочу было спросить, сдал ли Леху его пацан, но успеваю себя заткнуть. Ясно же, что сдал, незачем напоминать лишний раз. Своя рубашка ближе к телу.

— Так что это выходит, Леха… Ты оставался с этим жуликом один на один час или больше? А разве никто не видел, как он уходил? Подожди, у вас же камеры везде!

— А вот это самая угарная часть, Саня. Прикинь, видеокамеры входной группы в здании конторы связюки выключали для каких-то там ремонтов. И не когда-то там, а именно в это воскресенье! Потому и ясно, что Селиванов. Мало ли гнид с мотивом, а вот с такой возможностью…

— А у тебя с Селивановым этим конфликты были какие-то?

Леха доливает себе в рюмку остаток водки из графина.

— Знаешь, Саня, а ведь самое странное — не было никаких конфликтов… Я вообще нормальным мужиком его считал, понимающим. Ну, рожа отвратная, так и что с того? Он вообще прикрывал пацанов всю дорогу, в бутылку не лез особо… если на кого говнился, то всегда за реальный залет. И мы с ним ну, нормально же общались. И тут такое…

— Ладно, Леха, не ссы, — говорю с уверенностью, которой на самом деле не ощущаю. — Прорвемся…

— Этот ваш Селиванов прямо святой какой-то, — в голосе Марии сквозит раздражение. Не любит наша ледяная королева признавать, что с чем-то не справляется. — Вот разве что нимба и крылышек не хватает. За пятнадцать лет беспорочной службы не вовлечен ни в какие махинации, даже под подозрение не попадал. Никаких компрометирующих связей. Финансы прозрачны более-менее, всяких там вилл в Испании, оформленных на тещу, нет. Ну или мы их не нашли — а мы многое можем найти. Любовницы завалящей, и той не всплыло — образцово-показательный семьянин.

— Эх, будь мы в кино — этот Селиванов и оказался бы самым маньячелло с полным подвалом задушенных девственниц.

— В кино — запросто. А в реальности он даже на порносайты не ходит!

Интересно, почему последнюю фразу Мария произносит с таким возмущением? Она что, воображает, что все мужики обязательно ходят на порносайты? Я вот, например, не хожу. Ну, может, посмотрел как-то пару роликов — из чистого любопытства… в прошлом году… а в этом, кажется, один раз заглянул. Нет, раза три. Хм. Замнем для ясности.

— Я уже и связи свои в МВД перетрясла, и все, что у него на устройствах, мы по байту перебрали. Настолько хорошо прячет хвосты, что сразу ясно: есть что прятать. Вряд ли подвал задушенных девственниц, конечно. Но что-то точно есть. А так… разве что внешность примечательная, но это не преступление.

Морда у Селиванова в самом деле необычная: огромный нос с горбинкой, губы-оладьи, крохотные, глубоко посаженные глаза… Не так чтобы урод, но лицо запоминающееся. Однако это к делу не пришьешь.

А что если он все-таки не при делах, а Леху пытается подвести под монастырь кто-то другой?

— А личные знакомства, увлечения, там я не знаю, хобби странные какие-то?

— Ничего интересного. Хобби самое обычное — ролевые игры.

— Ролевые игры? Это где кожа, плетки там всякие, да?

— Поумерь свои фантазии, герой-любовник, — Мария усмехается краешком рта. — Обычные гиковские игры, где кубик кидают, или по карте фишки двигают, или что-то вроде любительского театра без зрителей у них там. На азартные игры не тянет — некоммерческое хобби. Куча народу этим увлекается, только у нас в городе три клуба.

Хм, а ведь наша новая секретарша Дарья как раз из этих, из ролевиков, и даже вроде какой-то авторитет в тусовке. Как у них это называется? А, мастер. Надо бы тут копнуть. В тусовках нередко происходит такое, что во внешний мир не выносится. А Даша несколько раз прозрачно намекала, что хочет не только сидеть на телефоне, но и участвовать хоть в каком-нибудь расследовании…

— А скинь-ка мне адреса клубов, куда этот Селиванов захаживает… Кстати, с Даром у него что?