Швейцарцы уложили вещи и уехали домой; мелкие торговцы доставили сувениры, заказанные на Рождество, давным-давно; исследовательские лаборатории, в которых в основном работали иностранные бригады, разъехались по всему миру. Так кому же звонить? Даже фондовая биржа завяла. Британцы походили на школьников, которые с нетерпением смотрят на часы, ожидая, когда зазвонит колокольчик на перемену.
Нина прошла через отдел маркетинга. Стол леди Элизабет был пуст, если не считать множества открыток и сувениров. Да, сотрудники откровенно подлизывались.
Конечно, сувениры и поздравления были и от поклонников горных лыж, которые добирались до нее через Би-би-си. Но Элизабет не было, она сейчас в тренировочном лагере в Кенте.
Нина задержалась на минуту. Довольно смешно.
Дино Винченцо, старший менеджер по маркетингу, поднял глаза от монитора.
— Леди Элизабет очень популярна, — заметил он сладким голосом. — Людям нравится, как она катается на лыжах. Ее идеи тоже.
Нина услышала упрек в его голосе. «Популярна — в отличие от тебя. Вот ты и пытаешься задавить ее». Дино рангом выше Нины, но она работает в более важном отделе, и к тому же хозяин выделяет ее из всех.
Она подошла, подхватила наугад один конверт. Он был плотный и толстый. Ясно, что лежит внутри. Приглашение. Нина повертела письмо и на обратной стороне конверта увидела золотую печать. И куда же? На новогодний бал? Или на охотничий праздник в каком-нибудь замке? Она не вгляделась, чей это герб, — какая разница? Это просто еще одно свидетельство о существовании другого мира, куда вхожа Элизабет. Совсем другой общественный класс, со своими привилегиями.
Недоступный для Нины. Никогда.
— Я позвоню Марии в почтовое отделение и скажу, чтобы она забрала отсюда всю почту и доставила ее прямо в замок. Конечно, сейчас Рождество, но праздник не причина для такого неопрятного состояния рабочего места.
— Ну конечно, — таким же сладким голосом сказал Дино.
Нина вспыхнула и помчалась к себе. Она ненавидела насмешки. Ее собственный стол был девственно чист.
Она еврейка, поэтому никто не прислал ей поздравлений. Вчера Нине казалось, что надо радоваться такому уважительному отношению к ее национальности. Но сейчас у нее возникло сомнение. Уважение ли это? Может быть, совсем наоборот? Пренебрежение?
«Да ладно, с каких это пор тебя стало волновать, что думают о тебе эти английские задницы?»
Нина сердито включила компьютер. Наступивший конец года позволял подвести итоги работы и привести в порядок все дела. Пока остальные потягивают шерри, заедая сладким пирогом, Нина делала дело, а блондинки-неумехи пусть резвятся за городом, накачивая мышцы.
«Именно я тот сотрудник, который выдает результаты, — говорила себе Нина, открывая новый файл. — Я работаю…»
Внезапно у нее на столе зазвонил телефон; от неожиданности Нина чуть не подпрыгнула. Она схватила трубку.
— Рот. Отдел новой продукции.
— Тони Сэвидж. Глава офиса.
По телу Нины пробежала дрожь, казалось, она слышит потрескивание электрических разрядов. Она никак не ожидала этого звонка сейчас.
— У тебя готов отчет о результатах исследования?
— Я как раз привожу его в порядок.
— Мне он нужен немедленно. Поднимись ко мне и представь его.
— Но я еще не распечатала…
— Немедленно, Нина. — Граф повесил трубку.
Она застыла. Дерьмо! Ублюдок! Негодяй! Отчет-то не готов! Он сказал — завтра! Он что, забыл? Но если она даже напомнит Тони Сэвиджу, это не поможет. Он не выносит объяснений. Он совершенно безжалостный.
Нина выдернула пачку распечаток из принтера и кинулась наверх, по дороге раскладывая еще теплые листки по порядку. Представить? Кому? Самодовольство, гревшее ее еще несколько минут назад, испарилось без следа.
Лифт подошел; рождественская песенка, звучавшая в лифте, раздражала Нину. «Господь с вами, веселитесь, джентльмены, не волнуйтесь, не тревожьтесь». То, что, может, и было прекрасно для джентльменов, действовало на нервы взволнованной леди.
Тони встретил Нину у лифта. Как всегда, одет с иголочки.
— Кое-какие наметки у меня есть, но я должна была окончательно подготовить отчет к завтрашнему дню, — заметила Нина.
Босс нахмурился. — — Мы работаем в другом режиме, не как все остальные в этой проклятой стране.
— Да, сэр, но на мне еще проекты по продаже и…
— Я тебе уже говорил, что должно быть на первом месте. — В сердитом голосе лорда Кэрхейвена не было и намека на флирт. — Средство для похудения. Не тебе решать, на чем сосредоточиться. А сейчас иди и все доложи как надо.
Нина нехотя вошла в кабинет. Длинный стол посреди комнаты был окружен мужчинами средних лет. Она узнала Джеральда Джекса и Дона Хэдли, главу министерства финансов США; еще там был банкир из «Кредит Сюисс», чье имя она не могла вспомнить.
Тони занял место во главе стола, быстро представил ее, а сердце Нины замедлило свой ритм. Ей не нужны карточки с именами и должностями на лацканах пиджаков, чтобы понять, кто здесь собрался. Банкиры-инвесторы, главы европейских отделений компании «Дракон», американское руководство. Сливки бизнеса. Те, кто руководит всем ходом дела. Мужчины, перед которыми она никак не хотела опозориться.
— Спасибо, лорд Кэрхейвен, — бесстрастным голосом поблагодарила Нина. — Мы должны прямо взглянуть в лицо тому факту, что Стил, Рипли и наша нынешняя исследовательская бригада не добились успеха. Их медицинские средства эффективны, но не безопасны. Нам следует поискать другие источники…
В горле у Нины пересохло. В комнате казалось ужасно светло. Но не потому, что она освещалась слишком сильно. Дело в том, что глаза всех этих важных шишек были устремлены на нее, и Нина с трудом пыталась справиться с нарастающей паникой. По природе она не оратор и без заранее приготовленных записей смущалась говорить. Она забывала названия компаний, некоторые данные, все время заглядывала в листки отчета. Она путалась, отвечая на вопросы, которые раздавались из всех концов комнаты.
Нина порой вообще не знала, что на них ответить.
Она не рискнула взглянуть на Тони. Она испугалась, что сейчас расплачется. Нет, этого нельзя делать ни в коем случае. Сейчас Нина не казалась человеком, который контролирует себя. Эти мужчины увидели, кто она такая на самом деле — молоденькая девушка, которая с несчастным видом пытается выплыть из глубины и поэтому отчаянно барахтается.
— Таким образом вы выносите приговор большим ассигнованиям. Стил и Рипли известны качеством своих исследований, — возразил Джеральд Джексон.
— Да, сэр. Но также они известны своей жадностью и небрежностью к проблемам безопасности потребителей.
— Вред от Би — 28 не так уж велик, как вы описываете, — вставил глава немецкого отделения «Дракона»
Генрих Гюнтер. Этот западногерманский немец был тощий и румяный. А от злости румянец стал гуще обычного. Это он открыл доктора Стила и профессора Рипли. — Никто от этого не умер.
— Пока еще нет, герр Гюнтер. Но могут. Вред проявляется не сразу. — «Чертов нацист, — думала Нина, — что твои родители делали во время войны?» — Слушайте, с таким же успехом мы могли бы распространять кокаин. Сначала вы получаете удовольствие, даже худеете — в общем, все идет хорошо. Но через некоторое время вы превращаетесь в труп.
В комнате повисла тяжелая тишина. Джеке опустил глаза.
— Вон отсюда! — заорал Гюнтер. — Вы некомпетентны! Вы только зря отнимаете у нас время!
Нина застыла.
— Вы меня не слышали? Вон отсюда!
Потрясенная, Нина схватила листки с заметками и вылетела за дверь. Когда она оказалась в безопасности в коридоре, глаза ее наполнились слезами. Она нырнула в туалет, чтобы взять себя в руки. Боже мой! Что она наговорила? Неужели она так ужасно подала себя? Теперь ее наверняка уволят!
Тони смотрел Нине вслед. Она выскочила, как испуганная лань. Она, конечно, говорила бессвязно, была очень испугана, но нужную информацию запустила. Он был доволен результатом. Его помощникам теперь есть о чем подумать, да и мисс Рот не мешало ошпарить, чтобы посбить с нее спесь.
