— Что ж, достопочтенный Фарлат, — сказал я, — мы постараемся выполнить вашу просьбу. А теперь прошу извинить — нас зовёт дорога.

— Да-да, конечно! Летун доставит вас, куда пожелаете, я отдал распоряжение.

Он лично препроводил нас до выхода из донжона, где дожидался уже знакомый патрульный. У меня было ощущение, что дедуля пустится в пляс, как только захлопнет за нами дверь. Ну да, инструкции выполнил, снял с баланса опостылевший тубус, пришельцев не рассердил, и теперь ему положены плюшки от неведомого синклита.

Выйдя на улицу, я бросил взгляд в ту сторону, где осталась чародейская башня. Сама она не просматривалась с этого ракурса, но в проулке, который к ней уводил, маячил мужик — бритоголовый и без рубахи, с жилистым торсом.

В первый момент мне даже почудилось, что это и есть человек из сна, открывший сундук. Но нет, соответствовал только стиль, а черты лица отличались. Зрачки же я рассмотреть не смог, он был не настолько близко.

Бритоголовый вежливо склонил голову, провожая нас с Хильдой взглядом. Надо полагать, он и был местным чародеем, а тип из сновидения — его коллегой. Теперь сомнений не оставалось, мы угодили в тот самый мир.

Мы вышли из крепости и влезли на «птеродактиля». Тот взлетел и понёсся над вечерней саванной. Солнце, багряно-рыжее и огромное, остывало в закатном мареве. Тени загустевали — и на земле, и на крыльях ящера, который нас транспортировал.

Двое младших патрульных ждали нас у реки, как было приказано. Мы с Хильдой слезли с ящера. Командир сказал нам:

— Удачных странствий.

— А вам — удачного патруля, — ответил я. — Вы тут контрабандистов высматриваете, насколько я понял?

— Их — в том числе. А изредка даже спящие попадаются — идут, а сами не помнят, кто они и зачем. Ну, и за зверьём приглядываем. Барс-великан с неделю назад забрёл из предгорий, морока та ещё…

Он махнул рукой — такая, мол, служба. Мы отошли. «Птеродактиль» с воплем распахнул крылья, грузно взлетел. Когда он скрылся из виду с патрульными на спине, мы с Хильдой переглянулись и быстро пошли к машине, почти срываясь на бег.

Аэрокар дожидался там, где его оставили, целый и невредимый.

Мы облегчённо выдохнули. Я распахнул багажник — однако засомневался, прежде чем сунуть тубус туда. Признался:

— Я чё-то не уверен. Хрен его знает, что они тут запаковали…

— Согласна. Но это только наши эмоции, Тимофей. Мы нервничаем и судим предвзято. На нас влияют совершенно посторонние факторы — вроде твоего сна…

— А они действительно посторонние?

— Я не знаю, ты прав. Но будет попросту странно, если мы откажемся от доставки, опираясь на наши страхи. Тут наверняка что-то важное, раз здешние правители принимают такие меры…

— Слушай, на хабе я никому не рассказывал про рисунок и этот долбаный сон, потому что дал тебе слово…

— И я тебе благодарна. Но теперь рассказать придётся, дело серьёзное. Мы должны будем объяснить, почему у нас возникли сомнения.

Мы положили тубус в багажник, сели в машину. Я взялся за штурвал и сосредоточился, проверяя управляющий контур:

— Перезагрузились нормально, можем лететь. Что у нас там с курсом?

Хильда, включив радар, прикоснулась к джойстику — и воскликнула вдруг:

— Смотри!

На экране мигала точка, обозначая нашу нынешнюю позицию рядом с юго-западной осью. Но выглядело это неправильно, даже глючно — точка вспыхивала то чуть левее, то чуть правее оси, как будто скакала через неё, не в силах определиться.

— Видишь, — сказала Хильда, — мне не показалось в тот раз!

— Да я и не спорил вроде. Упомянем в отчёте. Но сейчас давай разберёмся с практическими вопросами. Можем взять новый курс?

Она сконцентрировалась, двигая джойстиком, и через полминуты вспыхнула ещё одна точка — на западной оси, куда мы и собирались.

— Трудно было нащупать? — спросил я.

— Нет, довольно легко. Почти как на тренировке. Это, наверно, из-за того, что шторм больше не мешает.

— Или ты наловчилась.

Аэрокар взлетел над саванной. Солнце уже свалилось за горизонт, подступала тьма. На небе проклёвывались крупные звёзды.

Я направил машину к западу. Пространство распахивалось, путь открывался. Подмигнув Хильде, я двинул рычаг вперёд.

Вечерний пейзаж расплылся.

Мы прыгнули.

Точка старта погасла, осталась точка прибытия — чёткая и стабильная. Я почувствовал, как нервное напряжение отступает, и провозгласил:

— Йес!

Хильда улыбнулась.

Некоторое время мы просидели молча, затем она сказала со вздохом:

— Я тут пытаюсь рассуждать здраво… Ведь если взять только факты, то опасаться нечего. Местные отнеслись к нам приветливо и даже с почтением. Они откуда-то слышали о таких путешественниках…

— А, кстати, откуда? Мирок отсутствует в каталоге. К ним, по идее, никто из наших не залетал до сих пор.

— Ну, мало ли… Вообще-то, конечно, меня это тоже очень смущает, но должно быть разумное объяснение. Чтобы его увидеть, у нас с тобой не хватает теоретических знаний, скорей всего. А насчёт змеиного глаза… Теперь мы знаем, что змея у них — всего-навсего символ магии и расчёта. А бритый маг в твоём сне ничего плохого не делал. И получается, что у нас с тобой — паранойя на пустом месте…

— Недавно тоже об этом думал. Надеюсь, что ты права. У меня сейчас главное желание — сдать этот тубус начальству и забыть о нём нафиг. Пусть сами ломают голову, им за это зарплату платят.

Вокруг нас было темно, светились только приборы. Клонило в сон, я потёр глаза и спросил у Хильды:

— Долго лететь?

— Нет, скоро прибудем. Поток поймали удачно.

И в самом деле — ждать не пришлось. Мы ощутили лёгкую встряску, уже привычную, и вышли из прыжка.

Пейзаж внизу, правда, не особенно изменился — черным-черно. Лишь в отдалении справа мерцала россыпь огней, совсем небольшая. И даже не электрическая, как мне показалось. Вспомнилось услышанное на лекциях — эта ось была самой «фэнтезийной» из всех. Вершиной технического развития здесь была бы телега, если бы не контакты с остальными мирами, подключёнными к хабу.

— Экипаж ноль-ноль-один дробь юго-восток, — сказала Хильда по рации. — Вызываем диспетчера.

— Наконец-то, — ответили женским голосом, — мы за вас беспокоились, вы ведь прыгнули перед штормом. Всё хорошо?

— Да, с нами всё в порядке. Но есть важные новости. Понимаем, что уже поздно, но хотели бы встретиться с руководством.

— Я передам. А вас в любом случае ждём на базе. С клиентом согласовали, что посылку вы заберёте утром. Так что летите к нам, координаты есть в каталоге. Комнаты для вас подготовлены.

Включив лампочку над приборной панелью, Хильда достала книгу, нашла там данные. Мы взяли нужный курс, и я увеличил скорость. Мы пошли на сверхзвуке, хотя субъективно это не ощущалось.

Ямская база расположилась на небольшом плато. Призывно сиял маяк, огоньки у его подножья подсвечивали посадочную площадку. Мы приземлились, вылезли из машины. Ещё три аэрокара стояли неподалёку. Было прохладно.

Я достал из багажника наши сумки, Хильда забрала тубус, и мы направились к зданию. Оно было кирпичным и на фэнтези-стиль никак не тянуло, даже обидно. У входа нас поджидала женщина в длинной юбке и лёгком свитере. Представившись Клодией, она показала нам, куда заселяться. Это был номер специально для экипажа-дуэта — две комнатёнки с общей прихожей и общим же санузлом.

— Я предупредила шефа, — сказала Клодия. — Он сейчас здесь, на базе. Примет вас, когда будете готовы.

— Пойдёмте сразу, — сказала Хильда. — Нам надо отчитаться.

«Угу, — подумал я, — и понять, что за хрень мы вам привезли».

Начальствовал на базе дородный дядя с простоватым лицом и округлой плешью. Мне он показался похожим на деревенского мельника. Когда мы вошли, он что-то писал, закатав рукава рубахи на мясистых предплечьях. Мягко светила лампа под абажуром, стоящая на столе. Причём этот свет имел неуловимо-странный оттенок, голубоватый, а электрический шнур отсутствовал.