– Я не собираюсь возвращаться, – отворачиваясь, глухо ответил Хакмар. – Они меня предали.

– Разве у них был выбор? – печально откликнулся Советник. – Но теперь, когда не станет жриц…

– А куда они, однако, денутся, господин Советник? – наивно спросил Донгар.

Глаза Советника блеснули торжеством:

– Ее Снежность собирается еще до Рассвета посетить Сюр-гуд. Небо сереет – Рассвет уже близко, – пророкотал он. – Думаю, она никак не ожидает наткнуться тут на Рыжий огонь.

– Про чэк-наи-то слыхала, однако… – озадаченно пробормотал Донгар – и вдруг до него дошло. – Вы что же это… убить ее собираетесь? – голос у него дрогнул.

– Я не буду говорить, что она этого не заслуживает, – не обращая внимания на протестующие возгласы Донгара, влез Хакмар. – Но после этого остальные жрицы вам такого Жару зададут – костей не соберете! Потому как поплавятся кости-то…

– Сами обожгутся, – сквозь зубы процедил Советник.

– Вы что, не понимаете? – очень спокойно поинтересовался Хадамаха. – Войну он развязать хочет – Рыжий огонь против Голубого. А вы у него вроде главного оружия.

– Так это же… – Донгар аж рот приоткрыл, – Огонь… Волны Огня… – Глаза его стали отсутствующими, а пальцы почти неслышно прошлись по коже бубна.

И Хадамаха вдруг увидел. Шеренги затянутых в черную кожу мальчишек – таких, как Хакмар. На выжженной равнине. Трам-трам-трам-па-ра-рам – доносился издалека ритмичный рокот. Шеренги качнулись и слитно, будто один человек, пришли в движение. Сливая тысячи ударов в один, подошвы сапог ударяли в твердь, поднимая призрачные облачка серого пепла. Мальчишки потянули из ножен мечи – и сверкающие лезвия окутались пылающим ореолом Алого огня. И тогда густой слой облаков над выжженной равниной разошелся – и сверху ринулись жрицы. Боевые шары Голубого огня ударили в пылающие Алым мечи. И стена двуцветного Пламени взметнулась, закрывая небо и землю.

– Ну да, – словно отвечая Донгару, выдохнул Хадамаха. – Половина народу на Сивире погибнет, зато другая половина станет жить куда как лучше. А главное, что господин Советник точно войдет в эту другую половину. Не будет над ним ни Королевы, ни верховных. А Аякчан? Вы много пообещали парням, а что вы пообещаете Аякчан?

– Я достаточно пообещал тебе, когда предложил убираться, пока не поздно! – процедил Советник. Покосился на Донгара и Хакмара и торопливо добавил: – Конечно, девочке придется остаться здесь, где у нее не будет доступа к Голубому огню. Вы даже сможете с ней видеться, если захотите. – Он сбился, сам понимая, что слова его звучат неубедительно, и почти с отчаянием продолжил: – Не надо смотреть на меня, будто я авахи какой! Не могу же я перед самым началом войны со жрицами оставить на воле девчонку, способную пропустить через себя любое количество Огня без ограничений!

Кыыс приподняла голову, чтобы с любопытством поглядеть на Аякчан.

– Не будет никакой войны, однако, – вдруг сказал Донгар и поглядел на Советника снисходительно. – Вы, господин Советник, целой Средней землей править хотите, а сами ну как дите малое – в войнушки играетесь… Вот и видно, что сами-то боевого шара никогда и не нюхали. А мы-то с ребятами повоевали, знаем, что это за пакость такая. Спасибочки, господин хороший, но только хватит с нас!

– И с меня хватит! – Советник уже не говорил, а шипел. – Где вы успели повоевать, малодневки, – на Сивире уже тысячу Дней как войны нет!

– Вот именно! – возмущенно встряхнула волосами Аякчан. – А все ему жрицы плохие!

– Но мы все помним, что было тысячу Дней назад, господин Советник, – мягко сказал Хакмар. – Помним… войну.

– А я так и не помню почти, – встрял Хадамаха, попутно соображая, были ли мальчишки с мечами и падающие с неба жрицы воспоминанием или навеянным черным шаманом видением будущего. – Но все равно вспоминать как-то не хочется.

– Довольно! – ладонь Советника хлестко прошлась по рукояти меча. – Я был с вами достаточно терпелив! Вы станете делать, что вам скажут! Я не позволю, чтоб какие-то детишки своими глупостями разрушили планы взрослых разумных людей…

– Мы не какие-то детишки, – тихо сказал Хадамаха. – Донгар – черный шаман, Хакмар – черный кузнец, Аякчан – мать-основательница Храма, а я… – он невольно приосанился, – я – Брат Медведя. А еще мне Калтащ очень нравится, – еще тише добавил он. – А вы из девчонки, которая мне нравится, хотите всю кровь вытянуть.

– Да хоть сам Тенгри – Высокое небо – вы ничего не сможете сделать! – Советник взмахнул рукой. От обрыва послышался скрежет – и над карнизом поднялись горящие алым Огнем глазищи и оскаленные пасти созданных им тварей. Хвосты, увенчанные Огненными жалами, угрожающе раскачивались. Перебирая лапами, твари перебрались через край обрыва – ребята шарахнулись к ледяной стене камеры. Содани зло засмеялся.

– Хватит умничать, сопляк! – оглядываясь на раскачивающуюся у него за спиной тройку жутких охранников, рявкнул Советник. – Раньше надо было! Был бы ты по-настоящему хорошим стражником, сообразил бы, кто за всей затеей с Огнем стоит. Может, вы бы сюда и не попали, – насмешливо прищурился он.

– Да я сообразил, – с совершенно артистическим равнодушием откликнулся Хадамаха и, видя устремленные на него взгляды, неловко дернул плечом. – Я ж еще раньше сказал – не говорили мы вам ни про какую трубу! Вы сами кричать начали – разберемся с трубой, доберемся до трубы… А если мы вам про трубу не рассказывали, откуда вам про нее знать? Ну еще кое-что сошлось, например, что вы в здешних краях воеводой были, город наш основывали, значит, могли по-своему все обустроить. И хоть вы сами Содани нам подсунули, но допрашивал-то его не кто-нибудь, а черный шаман – вот и узнали мы про второй храм, который вы основать собираетесь, как только сила и кровь Черных в вашей власти будут.

– При чем тут второй храм? – настороженно переспросил Советник.

– Да вы говорили, не живет на тех землях никто, а ведь живут все-таки, – тоном знатока земли Сивирской сообщил Хадамаха. – Мы, Мапа, в тайге живем. Да вот еще они, Амба, – он кивнул на стоящую сбоку и чуть позади Советника Алтын-Арыг.

Советник обернулся через плечо:

– Я… я не знал…

– Естественно, господин, – ровным, безучастным тоном откликнулась Амба. – Да и зачем оно вам знать такие мелочи?

– Ну я рад, что ты к этому так спокойно относишься, – все еще неуверенно откликнулся Советник. – Я очень высоко ценю тебя, Алтын. С твоими талантами нечего делать в глухом лесу с дикими племенами, постоянно дерущимися между собой неизвестно за что!

– Отчего же неизвестно – очень даже известно, – вдруг обиделся Донгар – то ли за Мапа с Амба, то ли за сомнения в его шаманских знаниях. – За Хозяина тайги они дерутся. Мапа говорят, что дух-Хозяин тайги – Дуэнте-медведь, а Амба – что Дусэ-тигр. Только на самом деле Хозяин тайги один, это облика у него два. Поэтому, когда опасность тайге грозит, Амба с Мапа всегда рядом сражаются.

– Да не может весь Сивир остановить свое развитие из-за какого-то маленького племени! – яростно выпалил Советник.

– А весь Сивир – просто маленькие племена, – рассеянно пробормотал Хадамаха, глядя, как женщина-Амба стремительно выдергивает свой наплечный мешок из-под руки. Шнурок пополз, открывая горловину, и в тусклом свете Рыжего огня блеснул металл.

– Слава Хозяину тайги – догадалась! – облегченно выдохнул он.

– Ох уж сложно – понять ваши медвежьи намеки! – фыркнула Амба. – Тяжеленькое у него в мешках! Лови свое тяжеленькое!

Она профессионально присела для броска – и вытянутый, как яйцо, металлический шар, сверкая рифлеными боками, полетел Хадамахе в руки.

Сильно оттолкнувшись, Хадамаха вытянулся в длинном прыжке. Рифленое яйцо привычно легло на сгибы рук, Хадамаха крутанулся, перестраиваясь на бросок. В него с размаху врезалось тяжелое тело, сшибая на пол. Поверхность рифленого яйца оказалась слишком гладкой, совсем не такой, как каменный мяч с его привычными, чуть шероховатыми боками. Оно легко вывернулось из рук и покатилось по полу, смешно, как утка на берегу, переваливаясь вытянутыми концами и чиркая по камню кольцом запала. Замерло у подтекающей «слезой» ледяной стены – прямо в луже талой воды. Над Хадамахой нависла перекошенная физиономия Содани.