Солнце било в глаза косыми лучами, заставляя щуриться. Зеленоватая дымка Покрова стелилась, местами достигая щиколоток и казалось, вообще никак не реагировала на легкий теплый ветерок. Хартблид медленным шагом двигался по исхоженному маршруту, подмечая легкие изменения в пейзаже. Вроде бы рядом с почерневшим деревом пробился зеленый росток. А меж камней мостовой откуда-то взялся крупный белый цветок, который тут же был зарисован для последующего опознания. Птички пока ещё опасались подлетать близко к территории мёртвых, но их пересвист был слышен издалека. В небе кружил канюк, высмаривая неосторожного грызуна, осмеливщегося выбраться на открытое место. К низким серым облакам он старался не приближаться.

Рунный камень был на месте, по прежнему расколотый и не провляющий активности. Однако вглядевшись, Хартблид увидел странное марево над ним. На магию камень не реагировал, а от прикосновения рукой чуть потеплел.

— Подумаем. Этот камень возрождал игроков, перенося к себе их тела, восстанавливая их, и впихивая в них душу. Значит, если это такая магия, то она накрывает весь Нубятник. Она одновременно сенсорная, чтобы знать жив или мёртв игрок, пространственная, чтобы перенести его тело, и связана с магией жизни, чтобы воскресить. Возможно камень израсходовал свою магию, и поэтому игроки перестали воскресать. А раскололся он, возможно, по той же причине, по которой взорвался череп, когда я накосячил с сенсорным заклинанием. А может быть и по какой-то другой.

Хартблид присел рядом, разглядывая руны.

— Будет прикольно, если эта надпись означает "сойди с плиты, странник", — усмехнулся он. — Это значило бы что величайшие умы Нубятника даром тратили время, пытаясь разгадть их магический смысл.

Он приглделся к траве, росшей в зигзагообразной щели. Обычные сорняки. На площади, залитой эманациями смерти, ага. Значит, остаточная магия жизни.

— Судя по моим затратам сил на вызов духа и на перенос скелета, духов притягивать проще. Значит, возможно, остаточная энергия камня могла притягивать души, вопрос в том, заточаются они или куда-то отправляются. Следующий вопрос: летит ли дух сам, или же его тащат силой? Как там говорил Мастер… О проверке гипотез… Условия: если дух летит сам, значит на камне должен быть аналог маяка душ, но только для игроков. Если душу тащат силой, должен быть поводок. И то, и другое на работающем камне, теоретически, можно обнаружить. Проблема в том, что этот камень сломан.

Хартблид вздохнул и обернулся, чтобы взглянуть на юг, где мерцал Барьер.

— Энергии в Барьере — просто дохерища. Если принять допущение, что Барьер, портал и рунный камень создали в одно время, логично предположить, что их запитывали от примерно такой же мощности. Значит, любая попытка вывести из строя рунный камень скорее всего бы провалилась. Но он сломался. Отсюда два вывода: во-первых, Барьер, возможно, тоже можно разрушить, если понять как сломался камень. Во-вторых, кажется я проебал аргумент от противного: что если поменять причину и следствие? Если Катастрофа случилась из-за разрушения рунного камня, а не наоборот. Тогда, применяя ближайшую доступную мне аналогию, мою марионетку, душ в Безмолвных никогда не было, они были в рунном камне, и управляли телами дистанционно, а когда камень разрушился, связь прервалась. Теперь вопрос: остается ли камень хотя бы отчасти рабочим? Смотритель нашел меня на нём, и они с Мастером нашли этому два объяснения: либо я возродился, будучи игроком, либо меня туда положили, доказательств в пользу той или иной версии нет. Но предположим, что верна первая, тогда возможно, камень может накапливать энергию, и когда её скопился необходимый минимум, игрок бы возрожден, но с потерями. Возраста, опыта, знаний, памяти. Следовательно, остальные души могут всё ещё быть в нём. Вопрос: почему камень так медленно накапливает энергию? Возможно дело в том, что он окружен эманациями Смерти. Скорее всего я ошибаюсь, иначе бы кто-то ещё возродился бы за всё это время пока я тут. Или я не ошибаюсь, и души в камне закончились. Но тогда где они?

Хартблид почесал затылок и умолк. Он достиг определенных успехов в логике, серьёзно раскачал словарный запас, отчасти перенял у Мастера его манеру говорить (чего ужасно стеснялся), но имея столько неизвестных, не мог понять, что случилось с этим чертовым камнем. Мастер тоже не смог, но это не показатель, свежий взгляд, как тот сам сказал, иной раз способен дать больше чем замыленный взор.

— Кто-то открыл портал в мир игроков. Кто-то обеспечил им возможность возрождаться. Кто-то оградил Нубятник барьером, чтобы они смогли привыкнуть к нашему миру. Значит портал, камень и барьер — управляемы. Что бы я сделал, будь я представителем столь высокоразвитой цивилизации, чтобы не застрять на хер в этом мире в случае если на той стороне что-то пойдет не так и вырубится, к примеру, портал? Я бы оставил здесь, в Нубятнике, как в самом безопасном месте, некий ключ, способ как всё включить обратно. Или как-то этим управлять. Значит, если предположить, что создатели всего этого не тупее девятилетнего ребёнка, где-то здесь спрятан ключ. Ну и куда бы я его заныкал?

На память сразу пришло два странных места: логово Мясника, непонятно как оказавшееся под часовней, и обнаруженное случайно, и Сердце Подземелья, куда попасть было нельзя, но вход в катакомбы случайно пробили шахтёры.

— Кажется, я понимаю… Одно место — царство мёртвых, куда может войти только некромант, и единственная книжка, которая учила этой магии хранилась у Трития. Подозреваю что в логово Мясника войти не вызвав у того желание растерзать пришельца, мог войти демонолог, а значит кто-то в Нубятнике этому учил, или была книжка… И Гиб наверняка её нашел, потому что он умудрился заключить с демоном сделку. А это значит, что у нас составной ключ минимум из двух частей, которые по отдельности должны выглядеть как нечто непримечательное, и проявлять свои свойства только вместе.

Лицо Хартблида осветила улыбка. Это была лишь догадка, но теперь он знал как проверить её правдивость.

Он встал, отряхнулся и с довольным выражением на худом и словно бы истощенном лице, направился в Заречье. Если он прав, Мастер будет полировать свой лысый череп за неимением волос чтобы выдрать, ведь если подумать — всё просто. Всё гениальное — просто.

Вот только тому, кто будет следить за работоспособностью рунного круга, портала и Барьера — придётся жить и умереть в Нубятнике. И, учитывая состояние вверенных ему материальных средств — он либо мёртв, либо так и не вышел из портала.

… Либо мёртв, либо так и не вышел из портала. Либо же, вышел, но не смог исполнить свой долг и сейчас лежит среди Безмолвных. Не очень-то безопасно. Тогда, быть может, это был не один живущий?

Мысли Хартблида прервал звук, раздавшийся в одном из особняков, мимо которых он шел, планируя по пути в Заречье внимательней осмотреть район проживания элит, наименее затронутый разрушениями.

Звук, искаженный стенами и оконными проёмами был похож на какое-то волочение, или шаркающие шаги, или что-то в этом роде. Хартблид насторожился, обшаривая взглядом окна — стоящие в ряд двухэтажные домики, у каждого высокое крыльцо, черепичная крыша и видимо были огороженные палисаднички, судя по кирпичным столбикам через равные промежутки. Так и представлялось буйство цвета, или зеленые газоны, посыпанные гравием дорожки к крыльцу, обвитые плющом кирпичные стены… Вроде бы вот эта почерневшая грязь была когда-то плющом?

Хартблид протянул ниточку связи сквозь Пелену, и из под земли палисадника начал выкапываться скелет.

— Охраняй меня, — велел мальчик, и направился в дом. Скелет вошел первым — вытянутая прихожая, справа лестница, слева коридорчик с дверным проёмом в конце и ещё одним слева. Видимо гостинная. Хартблид заглянул туда, но ничего интересного не обнаружил. Ну кроме разве что стен, которые были не оштукатурены как в других домах, а оклеены обоями. Наличествовали кое-какие остатки мебилировки. Валяющиеся у стены развалившиеся прямоугольники рам, в которых некогда были картины, покосившийся стол, развалившиеся стулья, что-то вроде серванта (обвалившиеся полки с осколками стекла и фарфора на это намекали), цветочные горшки с черными прутьями — кто бы тут не жил, он явно предпочитал уют и некое подобие роскоши. Как ни странно, но дверь, ведущая из гостинной в смежную комнату, была относительно цела. Правда, попытка её открыть ничего не дала — её намертво заклинило.