Его бабушка — Анисимова Елизавета Петровна, личность настолько положительная, что ничего плохого о ней не скажешь. И не потому, что язык бы не повернулся. Ну, нет у Елизаветы Петровны недостатков, вообще никаких. Идеальная бабуля. В ситуациях, порочащих честь и достоинство, никогда замечена не была, как сказала бы она сама о себе.

Она по-прежнему оставалась молода душой и, к тому же, числилась продвинутым «юзером», что обычно пожилым людям несвойственно. Это незначительное для большинства достоинство повышало к ней уважение Максима до небывалых высот. Общалась она с навороченной современной техникой на «ты», ведь к этому обязывала ее «хитрая» работа.

Да, она по-прежнему трудилась, как пчелка, причем на трех работах одновременно. А свободное время тратила на подготовку подрастающего поколения к полноценной адаптации и активной жизнедеятельности в социуме. Конечно, воспитывала она не абстрактного Васю Пупкина. Объектом ее заботы стал любимый внук.

Елизавета Петровна часами в него вдалбливала прописные истины, используя весь арсенал доступных ей средств и возможностей. Она пыталась вырастить из такого несуразного и упертого «цветка», как он, гармонично развитую, духовно богатую, непременно скромную, внутренне свободную, ответственную личность с неуемным стремлением к самосовершенствованию.

Да-да…  Все так и никак иначе…  Ни слова из этого ужасно длинного перечня не выкинешь.

Бесспорно, труд всей ее жизни не пропадал зря и бабушке многое удавалось, но пока Максим этого не осознавал и не шел ей навстречу, упираясь всеми конечностями.

Основное место работы Елизаветы Петровны — корпорация предпринимателя Андрея Гумилева, фотографии которого не сходили в последние годы с обложек глянцевых журналов и со страниц таблоидов.

Занималась бабуленька Максима «темным делом»…  С колдовством это не связано, ведьмой она не была. Анисимова занималась разработкой искусственного интеллекта и созданием вирусов третьего поколения. И это несмотря на специальность психолога. То, над чем она там работала, — дремучие дебри. Не любила она об этом ни с кем говорить.

Еще она преподавала на кафедре «Психогенетики» в МГУ и подрабатывала в научно-исследовательском институте имени Л.Г. Щукиной. Энергия в ней кипела так, что даже ребенок метр с кепкой позавидует. Словно внутри билось не обычное человеческое сердце, а вращался на полном ходу вечный двигатель.

Несмотря на запредельный интеллект и всестороннюю образованность, была она человеком набожным. Но насильно «священником» Максима сделать не пыталась, потому что считала выбор вероисповедания личным делом каждого свободного человека.

Не вытравили из ее души веру в бога ни деспотичный режим несокрушимого социализма. Ни длинная жизнь через тернии к звездам. Ни неверующий партийный муж-атеист, который был до мозга костей членом ЦК КПСС.

Кстати, дедушку Максим не помнил. Видел только на черно-белых фотографиях, развешанных на стенах в комнате бабушки. Дед на них был такой важный. Вся грудь в орденах и медалях, как будто жизнь он проводил на парадах. Хотя это недалеко от истины. Военному делу Сергей Робертович посвятил все отпущенное ему время и вышел в отставку в звании полковника. Он предопределил сначала выбор сына — отца Максима, а позже и внука — стать офицером российской армии.

Тому, в кого яро не веровал, Сергей Анисимов отдал душу как раз перед миллениумом, так и не увидев внука. Летать на самолетах аэрофлота ему не позволяли перенесенный в девяностых инфаркт и «памятный подарок» со Второй мировой войны — осколок гранаты в груди, прямо под сердцем. А на то, чтобы съездить к Максиму на поезде, у него не было времени. Оно всегда ускользало, пожираемое всеядной рутиной.

Сегодня был обычный день, как и сотни прочих, ничем не лучше и не хуже других. С раннего утра Максим с друзьями играл в футбол на заброшенном пустыре, когда-то обнесенном высоким забором.

Сейчас «деревянный охранник» догнивал век на земле, в зарослях разросшегося репейника. Здесь хотели построить шестнадцатиэтажные «бетонные коробки» для работников местного оборонного завода. И даже завезли в свое время кое-какие материалы, но этим все и ограничилось.

Планы канули в Лету вместе с обанкротившимся предприятием, увлекая за собой в трясину еще и судьбы тысяч людей. Они сломались в одно мгновение, словно хрупкие веточки на ядреном февральском морозе. Сильные потеряли любимую работу и источник средств к существованию. Слабые утратили еще и уверенность в себе. Неудачники же лишились смысла жизни и тем самым похоронили себя заживо, собственными же руками, возле надгробия с надписью «Мечта».

Арматура разбрелась по приемным пунктам металлолома, обмениваясь на «лакомство от зеленого змия». Алкоголь формировал позитивный взгляд на бушующий в житейском море шторм. Железобетонные плиты разъехались по дачам и коттеджам экс-директоров. Строительная площадка превратилась в игровую. Только благодаря усилиям пока еще счастливых и жизнерадостных детей, которые соорудили из подручных средств примитивные футбольные ворота.

Команда Максима одержала победу с разгромным счетом «восемь — один». Сегодня фортуна к ним благоволила. Время подошло к обеду, и ребята начали расходиться по домам, чтобы встретиться вновь через пару часов.

На этом повседневность дня завершилась, и события повернули в непредсказуемое русло. И почему он только пошел через двор? Ответ очевиден — другого пути к дому не существовало.

Навстречу шла девица в компании парней в том возрасте, когда по ним нестерпимо скучает грозный военком. Он постоянно шлет им бесстыдные письма-повестки с признаниями в «любви».

Девушка была очень красивая. Огненноволосая фурия с огромными ярко-зелеными глазами и сияющей улыбкой на светлом, забрызганном симпатичными веснушками лице. Было в ней что-то мистическое, притягивающее, заставляющее терять голову…  Один взгляд на такую, и юноши утрачивают способность контролировать обезумевшие мысли и чувства.

Максим узнал ее издалека — Юленька. Его первая, и он надеялся, что последняя в жизни любовь. Она старше его всего на два года, но сейчас между ними бесконечная пропасть.

«Какая же она восхитительная, ласковая и нежная…  — подумал Максим, остановившись на середине дороги. — Кроткий, трогательный взгляд. Он проникает в самое сердце. Как в нашу первую встречу…»

В его голове теперь мелькали цветные картинки, выпрыгивающие из глубин памяти. Прошлое лето…

Он вспоминал тайные встречи в темных переулках. Первый бесценный опыт общения с девушкой. Первая незабываемая радость от встреч. Первое прикосновение к ее руке. Первое признание…  Первая любовь…  Милое, хрупкое, нежное, светлое чувство, фейерверк эмоций, который невозможно забыть. Оно навсегда врезалось в память.

Страстный прощальный поцелуй, по-мальчишечьи робкий и неумелый, не имеющий ничего общего с откровенными поцелуями из голливудских фильмов про любовь.

Первые переживания. Первые слезы. Первая грусть от расставания… Тогда он любил ее больше жизни. Да и сейчас любит, только не хочет в этом признаваться даже самому себе.

Компания уже приблизилась к Максиму, который по-прежнему стоял без движения с устремленным вдаль взором. Лишь выражение лица менялось под гнетом нахлынувших чувств. От грусти к радости и наоборот. Сейчас он был в прошлом, в том, о котором хотел помнить. Но в памяти остались и другие воспоминания, более ранние и менее романтичные…

Год пролетел быстро, и он вновь вернулся в Москву. Бросил с дороги тяжелый рюкзак и полетел, словно на крыльях, к своей единственной. Но на пороге его встретила арктическая глыба льда. Без радости, чувств и эмоций…  Их отношения сошли на «нет» в одностороннем порядке, а чувства перешли в разряд «невзаимных». Причем его об этом забыли заранее оповестить.

Как оказалось, между ними не осталось ничего общего. У нее появились другие интересы и «игрушки». Не было ни слез, ни упреков, ни криков…  Ничего не было…