Максиму хотелось ответить что-нибудь мерзкое, но благоразумие сдерживало глупый язык.

— Епт, да ты остряк, Тухлый. Ладно, хрен с ним, с этим «Тайсоном». Пошли лучше зависнем у меня на хате. Отвечаю, норм оттянемся, а то я уже втыкать начал. Синька заждалась, — выпалил татуированный.

Он схватил рыжеволосую за руку и двинулся вперед, подгребая на пути остальных, словно пыхтящий бульдозер.

— Приколол, Шварц! — слышалось из пестрого гогочущего стада, отдаляющегося от Максима. — Жесть…  Ржу не могу…

Рядом с Анисимовым остался только коротышка в бейсболке. Он никак не мог остановить словесный понос. В общем, таблетка «имодиума» ему бы точно не помешала, если бы от этого помогала.

— Ну, дай хоть ходики погонять. Бля буду, братишка, через неделю отдам, слово пацана.

— Это подарок деда, я ничего не дам, — бросил Максим и дернул левым плечом вперед.

Коротышка отпрыгнул, озираясь в поисках поддержки. Он только сейчас заметил, что остался в гордом одиночестве. Реакция не заставила себя ждать — тут же метнулся за толпой, поджав хвост и повизгивая на бегу, словно шакаленок:

— Еще встретимся, терпила! Земля круглая…  не раз прикатишься!

С упорством деревянного истукана Максим наблюдал за уходящей процессией, пока она не скрылась за горизонтом дворов. Прекрасная Юленька так и не обернулась. И даже не попрощалась…

Максим почувствовал на себе взгляд. Холодный, даже можно сказать ледяной, от которого мурашки по телу забегали. Взгляд исходил из тонированного черного джипа без номеров, стоящего у ближней многоэтажки. Но кто в нем такой пугающий, разглядеть у юноши не получалось. Смоль стекол надежно хранила тайны.

Он отвернулся от сомнительной машины и стряхнул с себя тягучую слизь чужого взгляда. Быстрыми шагами, почти вприпрыжку, Максим направился в сторону дома, размышляя о случившемся.

«Что общего между умницей, красавицей Юлей и таким напыщенным чудовищем, как татуированный? Между паразитирующим червем, которого обидели еще при рождении, лишив зачатков совести, и ангелом во плоти? У него же мозг закис и покрылся плесенью!

Что она делает среди них? Полулюдей, которые не могут нормально существовать в обществе. Ведь их девиз — бей слабых, бойся сильных и люто ненавидь и тех, и других…  Быть может, словно Чип и Дейл, она спешит на помощь человеческим теням, вытаскивая из затянувшей их жижи? Или вразумляет на путь истинный этих дуболомов Урфина Джюса?

Глупости все это…  Прискорбно, но все гораздо проще…  Экстрима ей не хватает в размеренной жизни. Ищет приключений на прекрасную пятую точку.

Может, мне тоже стать плохим и гадким, чтобы она обратила на меня внимание?»

Самое ужасное и коварное преступление века, которое он смог придумать — это пойти в супермаркет и украсть с лотка фрукт. А потом сожрать в укромном месте. Неоригинально, но это хоть как-то было совместимо с совестью. С остальным все гораздо сложней…

«То, что нас не убивает, делает нас сильней», — вспомнил он высказывание гениального человека и расправил по встречному ветру «черные пуховые крылья». Пока задуманное не потерлось благоразумием, он решил это непременно сделать. Пролетел, как пуля, незаметно схватил первый попавшийся фрукт и умчался в ближайший темный и мрачный закоулок. В руках оказался наливной нектарин, который он внимательно осмотрел со всех сторон.

«Помыть бы не мешало, — сообразил Максим. — Мало ли, что торговцы из солнечного зарубежья делают, перед тем как раскладывают их на прилавок. Так ведь можно и что-нибудь нехорошее подцепить. И весьма специфичное…  Впрочем, сейчас не до гигиены».

Максим вонзил острые зубы в беззащитные сочные бока желто-бордового цвета. Липкий сладкий сок брызнул в лицо, побежал крупными каплями по подбородку. Рот наполнился под завязку нежной мякотью, по телу растеклось приятное чувство удовольствия. Вызвано оно было отнюдь не вкусом фрукта, а воплощением дерзкого плана беззакония и вседозволенности.

Но насладиться в полной мере маленьким триумфом беспредела он не успел…  За спиной, словно из ниоткуда, возник «ужасающий демон». Будто необъятная гора, он нависал над юношей и заслонял лазурное небо.

— Максим Анисимов? — громом пронеслись в голове слова, сопровождающиеся затяжным, еще более оглушительным эхом.

Оно разодрало в клочья тишину. Заполнило каждую клетку тела юноши неуправляемым страхом. Сковало сознание.

— Да…  — промямлил он едва слышно трясущимися посиневшими губами.

Паренек выронил в склизкую грязь злополучный нектарин и обернулся, опустив голову.

«Как же так? — скакали мысли Максима в голове. — Что теперь со мной будет? Как же милиция оперативно стала работать! Все, это конец глупой жизни. Непредвиденная итоговая черта. Отец даже передачку в тюрьму не принесет. Зачем ему сын вор? Ну, может, хоть бабушка придет навестить…  Не забудет про любимого внука. А как же красавица Юленька? Я ее больше не увижу…  А если заплатить за нектарин?

Может, это тот мужик, которого мы с Саньком вчера водой окатили, обещание свое гневное сдержал и в ФСБ сообщил? Вот ведь ябеда! Зачем мне это было нужно? Накрылось медным тазом поступление в военное училище. А как же мама? Будет ли она по мне скучать и ждать?..»

Мысли в голове его прыгали, как горные козлы, постукивая звонкими копытами, пока их безумный бег не остановил темный человек.

— Тогда ты тот, кто мне нужен, и нам нужно поговорить! — сказал мужчина, протягивая к его курносому носу бордовое удостоверение в развернутом виде.

На нем Максим увидел цветную фотографию господина в погонах с золотыми звездочками и настораживающей надписью «полковник».

— Я нечаянно украл. Уже раскаялся и осознал свою вину. Я могу еще все исправить. Заплатить за нектарин…  Не сейчас, конечно…  Но позже точно смогу…  Я сбегаю.

— Стоять! Какие фрукты?! Мне до этого нет дела. Мне нужно…

«Ну, все, окончено представление…  «Lacommedia è finita «…  Удружил добренький дяденька! Выполнил обещание…  Хотя сам виноват. Теперь точно не отверчусь. С людьми из ФСБ шутки плохи, они даже в цирке не смеются. Интересно, покормят меня загадочной баландой? Или тут, на месте, развернут к кирпичной стене и расстреляют?»

— Мы случайно в него попали, он сам из кустов выскочил, — вновь перебил полковника Максим, взвинченный очередной порцией страха.

— Что за манера перебивать? Ты меня удивляешь! Где твое воспитание?! Мне не интересны детские шалости. Я трачу бесценное время не для того, чтобы слушать бредовые сказки. Успокойся! Не сделаю я тебе ничего плохого, нам просто нужно поговорить. Для большей убедительности скажу, что я хорошо знаком с Елизаветой Петровной. Она была моим преподавателем в институте в далеком прошлом. Можешь передать ей привет от горячо любимого студента — Олега Еремина. Она вспомнит…  — строго произнес он, разрушая словами, словно железными ядрами, капитальные стены страха и недоверия юноши.

— Х-хоршо…  Обзательно п… передам…  Извините…  — успокаиваясь, сказал он суровому полковнику, проглатывая на ходу некоторые лишние буквы.

Каменная глыба с его сердца отвалилась, но из тела так не выпала, застряв где-то в районе трусливых пяток. Мысли пришли в порядок. Теперь Максим рассмотрел, что это никакой не вестник смерти, как он вообразил. Обычный человек, но с необычной внешностью.

Еремин был одет в черный кожаный до пола плащ, из-под которого выглядывали носки начищенных черных ботинок. На руках перчатки такого же цвета и скрывающие глаза солнечные очки. В их линзах замерло отражение Максима в искаженном до неприглядности виде.

Сейчас юноша походил на лабораторную мышь, которая сбежала из клетки и в первый раз в жизни увидела кота. Такого большого, пушистого. С открытой пастью, полной острых зубов.

— Тогда, раз мы все выяснили, продолжим, — проговорил полковник монотонным голосом.

Еремин снял очки, стянул перчатки и уставился в глаза Максима гипнотическим взглядом. Зрачки мужчины расширились до предела, отчего казались абсолютно черными.