Не теряя даром времени, он придвинул к себе телефон и, сверившись с записной книжкой, набрал шестизначный номер. Однако серия коротеньких диалогов с собратьями по оружию из других городов удовлетворения ему не принесла. Ничего не дал разговор и с главным архитектором города. Все осторожничали, испуганными осьминожками выпуская чернильные облака и спеша скрыться за мутной вязью слов.

– Тьфу на вас всех!.. – Александр устало положил трубку. Протянул руку к стакану и залпом осушил его. Вновь налил кипятка, бросил липкий леденцовый камешек.

– Уф! Всем присутствующим пламенный комсомольский! Ого! Уже и чай пьем?…

– Долгонько гуляете! – Казаренок приподнял лобастую голову, осуждающе оглядел отпыхивающегося Дмитрия.

– А кто сказал, что гуляем? Самым законным образом патрулировали по улицам. Все ж таки событие не рядовое. Вон – Санек знает. Между прочим, патрулировали не в одиночестве. Знаете с кем?

– С девочками из барачного поселка.

– Фи! До чего нелепое предположение!..

– Ладно, не тяни душу, выкладывай.

Дмитрий все-таки выжидал томительную паузу, снисходительно оглядел сослуживцев.

– Так вот, мсье Казаренок! Патрулировали мы с ополченцами Мамонта. Можно сказать, рука об руку. Мы с резиновыми дубинками, – они с обрезами и наганами. Разумеется, в карманах и под полой, но видно же… Вот так, господа хорошие! Сегодняшний день объявлен днем моратория на преступления. Кто осмелится и нарушит, тому крышка. То же будет и на девятый день, и на сороковины.

– Во дают! – глазки у Антоши восхищенно сияли. – Таким вот макаром нас и умоют всех!

– Верно, умоют. Еще парочка подобных выкидонов, и Мамонт станет первым корешем мирного населения. А в нашу сторону будут множественно поплевывать.

– Отпуская при этом грязные словечки, – добавил Дмитрий.

Антоша с сокурсником несолидно захихикали.

– Дмитрий, – Позвал Александр. – Будьте добры, сударь, приблизьтесь.

– С нашим для вас удовольствием, мсье, – разболтанной походкой всеобщего любимчика Губин подошел к столу. По-хозяйски, потрогал стакан, проверяя температуру, цопнул из пакета сухарь. – Не люблю, когда горячо. Придется всухомятку.

– Есть дело, Дмитрий, – внушительно произнес Александр, – и есть риск. Ищу подельников.

– А что по этому делу мыслит Митрофанушка?

– Митрофанушке лучше держаться от этого дела подальше.

– Ясно, не дорос еще, – Дмитрий с важностью кивнул. Сухарь хрупнул в его крепких зубах. Глянув на шкодливое лицо приятеля, Александр подумал, что перевести разговор в серьезное русло будет не просто.

– Вот что, Дмитрий… – он недоговорил. В кабинет ворвался разгоряченный Ростислав Чилин.

– Вы в курсе, что половина оперативников всего города провожает Лесника в последний путь?

Александр чертыхнулся. Нервно потянул к себе стакан и хлебнул. Горло обожгло огнем, чуть позже запылал желудок. Пока он отпыхивался, Дмитрий сурово выговаривал Чилину.

– В курсе, осведомлены, знаем. И нечего подымать волну. Видишь, человек чуть не захлебнулся. Я сам только что с похорон, а Казаренок постоянный слушатель «Би-Би-Си», так что вы, сударь, как всегда, опоздали.

– Кто же знал, что вы такие грамотные!

– А разве страна не должна знать своих героев?

– Она знает, Дим-Димыч, не сомневайся. И Митрофанушка, кстати, тоже.

– Причем здесь Митрофанушка?

– А притом: о Борейко до сих пор ни слуху, ни духу.

– Ну и?…

– Что «ну и»? Разве герои не обязаны работать по-стахановски?

– Ты намекаешь, что все дела Борейко спихнут на меня?

– Я почти уверен в этом, – Челентано хмыкнул. – Сашок, как шепчут по углам, до сих пор якшается с мафией, Казаренка отрывать от дел безнравственно, а ты…

– А он временно поступает в мое распоряжение, – вмешался Александр. – Ситуация такова, что мне требуются помощники. И возможно, одного даже будет мало.

– Сожалею, сэр, но… – Дмитрий шутливо развел руками. Чилин выглядел раздосадованным.

– Сашок, никто не ценит тебя так, как я, но пойми, Лесника уже нет, Митрофанушка не даст санкций, а без них…

– Можешь не беспокоиться, он их даст и не пикнет.

– Даже так? Гмм… – Челентано в раздумье подергал себя за нос. – Но надеюсь, вы обойдетесь без меня? Как-никак человек я семейный, без пяти минут дед и с положением.

– С положением или в положении? – Губин повертел рукой возле уха. – Извините, не расслышал.

Практикант Антоша гыгыкнул из своего угла. Челентано одарил его свирепым взглядом.

– Здесь, конечно, не костел, молодой человек, но тем не менее я попросил бы вас…

– Остыньте, уважаемый. Он ненарочно, – Дмитрий благожелательно кивнул Александру. – Так что там у вас, дружище? Какой-нибудь кот в мешке? Похожий на тигра, но рычащий как мышь?…

– Прервись, – Александр нервно взялся за стакан, но, вспомнив свой печальный опыт, отодвинул его подальше. – То, что я расскажу, коснется, пожалуй, всех так как речь пойдет о Леснике и его противниках…

В висках неприятно кольнуло. Кабинет поплыл перед глазами, фигуры людей расплющились, поползли вкривь и вкось совсем как в кривом зеркале. Секундой позже все снова восстановилось, и только под левой грудиной вздрагивало и трепетало напоминая о пережитом.

Однако!.. Александр с трудом перевел дыхание. Раньше с ним такого не случалось. Видимо, ныряние в фонтаны и сражения с призраками бесследно не проходят… Дмитрий тем временем присел на краешек стола и изящным движением вынул из кармана золоченый портсигар. Небрежно покрутил в пальцах и спрятал обратно. Портсигар был действительно представительный, и Губин не упускал случая продемонстрировать его лишний раз друзьям и знакомым.

– Вчера показал эту штучку одному знатоку. Как бы, между прочим. Так он чуть было в карман ко мне не нырнул. Упросил дать рассмотреть, а в конце концов поклялся, что это самый натуральный Фаберже. Не более и не менее.

Челентано язвительно фыркнул, а Казаренок, не выдержав, пробормотал:

– Надеюсь, твой знаток хорошо рассмотрел, что там у тебя внутри?

– Он не открывал портсигара.

– Ага! Значит, «беломором» вы его не угостили!

– Мелко плаваете, – Дмитрий усмехнулся. – Хотите сказать, что Фаберже и «Беломорканал» несовместимы?

– Упаси боже!.. Несовместимы молоко с сосисками и женитьба с поносом. А чудный портсигар с чудными папиросами стыкуются, как ни что другое!

– Шутит, – Дмитрий снисходительно кивнул в сторону Чилина. – Неогегельянец вумный…

– Но-но! Без выражений!

– А я и похлеще могу. Желаешь?

– Давай, попробуй. Тут тебе не нирвана какая-нибудь, живо выставим!

– Вот она демократия в действии, – Дмитрий склонился над Александром. – Эй, Сашок! Почему такое уксусное лицо? Комара проглотили?

Александр и впрямь сидел стиснув зубы. Ощущение нахлынувшей нереальности не покидало его. Он не знал, в чем дело, но что-то здесь явно было не так. Все эти смешки, разговоры ни о чем… И потом! Он предложил им серьезную беседу! И что произошло? Его с полным спокойствием проигнорировали.

– Дмитрий! – следователь собрался с духом. – Я хотел поговорить с тобой о Леснике.

– О Леснике? Что ж, давай… – разом поскучнев, Губин по-детски заболтал ногой, бессмысленно следя за мелькающей туфлей. От внимания Александра не укрылось и то, что Радислав Чилин, зевая, направился к своему столу. Их абсолютно не интересовало то, о чем он собирался им сообщить! Александр медленно трезвел.

– Дело в том, что я знаю, кто прикончил Лесника. Знаю, кто обосновался в гостинице «Центральная», и догадываюсь, что случится в дальнейшем, если мы не вмешаемся.

Он внимательно наблюдал за коллегами. Ничто не изменилось. Казаренок писал, Чилин продолжал зевать. В руках Дмитрия снова возник знаменитый портсигар. Золоченная крышка с треском подскочила, розовые граненные камушки блеснули каплями крови и погасли. Как ни в чем ни бывало приятель раскуривал «беломорину».

– Действительно знаешь?

– Знаю.