— М-да… столько лет у меня не было ни одного навигатора, а теперь будет целых трое! — засмеялся Рикар.

Нашлись и родители Волошина. Рикар познакомился с родителями друга, отметив, что если его собственный отец сейчас примерно его возраста, то Ярик явно старше своихродителей. Если для Волошина прошли десятки лет, включая дополнительные тринадцать на Калее, то его родители пробыли в прошлом совсем недолго — меньше двух лет. Ярика они помнили мальчишкой и скучали по нему. Постоянно распрашивали Рика о его нынешней жизни. И волновались, опасаясь встречи — каким стал их сын? Каково это, когда маленький мальчик, для которого ты был старшим, вдруг становится старше тебя?

У Рикара был список всех пропавших землян. Он скрупулезно отмечал всех, кто проживал в поселках. А также тех, кто появлялся здесь, но погиб ранее. Получалось чутьбольше шестидесяти процентов от общего числа.

— Здесь не все, — резюмировал Рикар. — Впрочем, мы и не рассчитывали найти сразу всех.

Тогда же пришло и понимание, что в прошлое придется наведаться снова. Поскольку Дрейк однозначно приказал свести количество прыжков к минимуму, то, скорее всего, они появятся здесь еще один раз. Всего один. Допустим, лет через десять. Чтобы забрать тех землян, кто появится позже. Тогда же у Мартина Аскера появилась мысль, чточасть землян могла бы остаться здесь на эти десять лет — помочь поднять поселки, выучить молодежь. И только тогда отправиться домой. Мысль пока осталась невысказанной, но прочно заняла в голове свое место.

Земля. Рио. 21 век

— Нет, я не могу зайти к девочке, — который раз повторялЭдуардо. — У нее завтра утром операция! Даже ее мать туда сейчас не пускают. И одну ее сейчас не оставляют. Возле нее сиделка. Ты не сможешь туда незаметно проникнуть. Разве что после операции.

— А если будет поздно?

Эдуардо вздохнул. Полчаса назад звонила Мария и плакала в трубку. Алинке стало хуже.

— Хорошо. Едем в больницу. На месте сориентируемся.

Вечерело. Ольга обошла здание больницы, нашла окно палаты, где сейчас находилась девочка. Всего лишь третий этаж. Без труда поднялась по стене, чувствуя непривычное волнение. Бурлил адреналин. Желание победить, желание помочь, приправленные остринкой страха, что ее поймают… Ольга заглянула в окно. Рядом с девочкой пристроилась медсестра. Сейчас она листает книжку, однако выглядит уставшей. Если ее не сменят в ближайшее время, она запросто может задремать.

— Надо подождать, — прошипела Ольга Эдуардо, увлекая того к ближайшим кустам. — Спрячемся пока здесь.

Немолодой мужчина сокрушенно покачал головой.

— Мне тоже надо к психиатору. Вместе с тобой. И за то, что поверил в эти сказки. И за то, что как дурак, сейчас по кустам прячусь.

— Не дрейфь, — бодро ответила Ольга, чувствуя себя непривычно живой и деятельной.

Спустя час окончательно стемнело. Ольга снова поднялась к окну, заглянула — так и есть, медсестра задремала. Окно было заперто. Ершова передвинулась на два пролета левее — там окно было открыто. Место дежурного врача. Заглянула — никого. Забралась внутрь. Со стороны коридора послышались шаги. Ольга юркнула за штору. Вошел врач. Ершова мысленно взмолилась, чтобы он не задержался здесь надолго. Ей повезло. Мужчина пошуршал минуту в шкафчике, нашел нужную ему папку и вышел. Ольга выглянула в коридор. Пока никого, но и спрятаться будет негде в случае чего. Из-за соседней двери послышались голоса. Вечерний обход! Значит, в любой момент доктор покинет эту палату и пройдет к Алинке. Ольга рванула к нужной двери. Уже не боясь разбудить медсестру, она подбежала к девочке, прижала к ее плечу пластинку с лекарством. Раздался звук шагов, Ольга метнулась к окну, потянула за ручку. Черт! Заело.

— Что здесь происходит? Почему в палате посторонние? — это дежурный доктор.

— Я не посторонняя. Я… эм… ангел. Пришла спасти девочку. Можете не благодарить, — быстро тротараторила Ольга, не поворачиваясь лицом к доктору. Еще раз дернула за ручку — та поддалась. Ольга перемахнула через подоконник.

Спустя три секунды из окна выглянул молодой врач — никого и ничего.

— Вызовите охрану, — крикнул он медсестре и захлопнул окно.

Медсестра достала телефон, чтобы связаться с охранником… но так и не донесла трубку до рта.

— Добрый вечер. А где мама?

Алинка, в выздоровление которой уже никто не верил, пришла в себя.

Часы пробили полночь. Эдуард снова был у Ольги. Руки тряслись. К счастью, в доме нашлось виски. Он налил себе полный стакан и залпом выпил. Затем с облегчением вытянулся в кресле.

— Ты сумашедшая, — в сотый раз повторил он. — И я тоже. Стар я для таких приключений.

От охраны убегать все же пришлось.

— Зато теперь все будет хорошо. Вакцину надо будет вколоть еще несколько раз, но теперь к Алинке будет легче подобраться.

Эдуардо грустно покачал головой. Он хотел надеяться. Он и верил, и не верил одновременно. Рациональная часть его существа твердила, что он идиот. И он все больше склонялся к мысли, что это так. От мыслей его отвлек звонок. Мария!

— Эдуардо! Она все еще в сознании! Ей лучше! Поверить не могу, — принялась кричать в трубку она, временами всхлипывая. Эдуардо включил громкую связь. — Ей лучше… Ей намного лучше… Наверное, даже операцию отменят. Меня к ней ненадолго пускали. Она такая бодрая, такая веселая. Сейчас делают анализы, но… Господи! Святая Мария, спасибо. Спасибо, Господи!

— А я тебе говорила, — одними губами произнесла Ольга и приподняла бокал, который держала в руке. В груди разливалось чувство облегчения. Она успела, она смогла. Радость от победы. Понимание ценности жизни. Любой. Альсинды, ее мамы, Эдуардо и даже ее собственной. Она улыбнулась. В этот момент жизнь была по-настоящему прекрасной.

Ольга встала, посмотрела на вечерние огни города. Где-то вдали там чернота ночного океана. Где-то в домах спят люди. Другие, наоборот, веселятся. Алинка тоже сможет все это видеть. И океан, и пальмы, и огни. Впервые Ольга отметила их красоту не машинально, но почувствовала ее. Посмотрела на окружающие ее вещи глазами другого человека.

— Какое счастье, — пробормотала она. На глаза навернулись глезы. И не только у нее. Эдуардо, всегда подтянутый, сгорбился в кресле, уронив голову в ладони. Ольга подошла к нему, похлопала по плечу.

— Тебя что-то беспокоит? Хочешь, теперь я побуду твоим психологом? По стандартным расценкам?

Они дружно рассмеялись.

— Поезжай в больницу. Там Мария. Ей нужна поддержка. Я бы тоже поехала, но, думаю… одного «ангельского явления» на сегодня достаточно.

Сеньор Торре крепко обнял Ольгу.

— Я в долгу перед тобой.

— Не стоит. Я тоже в долгу. Ты был прав. Сквозь пепел начали расти цветы, — сквозь слезы пробормотала она и вдруг хихикнула. — Странные цветы. Я сама себя не узнаю.

Калея. Давно

Прошло три недели. К этому времени стало ясно, что им придется задержаться здесь месяца на два-три как минимум. К жизни в поселке Джессика так и не привыкла. Нет, еене пугали трудности — холод, простая еда, работа… Она по-прежнему была подавлена. Не хотела разговаривать с Мартином, когда он заезжал в Вилею. Сторонилась людей.

Валентину в поселке сразу приняли и полюбили. Всегда приветливая, доброжелательная, да еще и врач! А Джессика… странная, нелюдимая. Она замечала косые взглядылюдей, чувствовала их неприязнь. То ли они сочувствовали Луше, которую лучше знали. То ли переживали за своего президента, которой столько ждал жену, а та приехала и нос воротит. Джессика не знала. Но чувствовала себя так, словно то ли всем что-то должна, то ли перед всеми виновата. В чем? Не из ее дома по утрам любовники разбегаются. Впрочем, о связи Луши и Мартина не шептались. Как бы ни хотелось назвать соперницу злобной сплетницей и преложить на нее часть вины, но нет — та тоже тихо молчала и, кажется, была совсем не рада, что стала причиной размолвки между супругами. В общем, расслабиться не получалось. Спокойно обо всем подумать тоже. Джессика целыми днями работала, и по вечерам измотанная валилась в кровать, чтобы мгновенно уснуть. В те дни, когда она помогала в клинике, заметила, что люди охотнее шли к Вале. К ней только в случае крайней необходимости. Джессику это задевало еще сильнее. Она все чаще ругала себя за то, что приехала сюда. Мечтала оказаться дома, в универском поселке, на своей маленькой уютной кухне…