— Да, но мы — не военные люди, государь,— слабо возразил старый епископ Карстен.— Что мы можем...

— Так молитесь за меня, ваше преосвященство. Молитесь за всех нас.

Карстен открыл рот и закрыл его снова, как рыба, выброшенная на берег. Поклонившись, он отошел к своим собратьям; через минуту все они повернулись и направились к дверям. Когда они ушли, Нигель и генералы вернулись к своим картам и возобновили прерванное обсуждение. Келсон видел, как Морган, посадив Дункана у окна и несколько минут поговорив с ним, тоже направился к столу. Снова зашелестели бумаги; то тише, то громче звучали голоса. Келсон, покинув совет, медленно подошел к одному из очагов.

Морган первым заметил его отсутствие и последовал за ним.

— Надеюсь, вы не собираетесь обвинять себя в том, что Брэн Корис переметнулся на сторону Венцита? — тихо спросил он.— Дункан вот сказал мне, что ничего подобного с его отцом не случилось бы, будь он рядом с ним в Ренгарте.

Келсон опустил глаза, рассматривая полустертый знак на своем широком кожаном поясе.

— Нет.— Он помолчал.— Жена и ребенок Брэна здесь, в Дхассе. Вы знаете?

— Я не удивлен. Приехали на богомолье?

Келсон пожал плечами.

— Должно бьггь. Здесь сейчас много женщин и детей. У Брэна недалеко отсюда имение, вот он и решил, что в Дхассе они будут в большей безопасности. Вряд ли он предполагал, как все обернется. Хочется верить, что это так.

— Я тоже сомневаюсь, что предательство Брэна — заранее обдуманный шаг,— сказал Морган.— Будь это так, не послал бы он сюда жену с ребенком.

— Но я все-таки не исключаю такую возможность,— прошептал Келсон.— И я должен был предвидеть это. Мы же знали, как Брэн озлоблен. Нельзя было посылать его так близко к границе.

— Я думаю, что вам не в чем винить себя, — сказал Морган со слабой улыбкой.— Я мог бы поступить так же — и так же попасть впросак. Нельзя же никогда не ошибаться.

— Я должен был предвидеть,— упрямо повторил Келсон.— Это мой долг.

Морган вздохнул и, думая, как бы изменить тему разговора, посмотрел в сторону стола, где толпились военачальники.

— Вы упомянули о сыне Брэна — думаете, он доставит нам ка-кие-то неприятности?

— Юный Брэндан? Едва ли. Ему только три или четыре года.— Келсон поежился, глядя на пламя очага.— А вот разговора с графиней я боюсь. Нелегко ей будет узнать, что ее муж — предатель.

— Вы хотите, чтобы это сделал я?

Келсон покачал головой.

— Нет, это мой долг. Вы нужны здесь, на совете. Кроме того, я имею некоторый опыт общения с женщинами, охваченными истерикой. Моей матушке в этом уступят немногие, вы знаете.

Морган улыбнулся, вспомнив королеву Джеанну, сейчас отмаливавшую в монастыре в самом сердце Гвиннеда грех своего происхождения из Дерини. Да, у Келсона есть опыт общения с женщиной в истерике. Морган не сомневался, что Келсон хорошо справится с этой задачей и без него.

— Отлично, мой принц,— сказал он.— Мы с Нигелем будем здесь еще час и потом отправим всех спать. Если ваше личное присутствие будет необходимо, я за вами пошлю.

Келсон кивнул, радуясь возможности уйти без лишних объяснений.

Заметив, что король уходит, Дункан встал со своего места у окна и, посмотрев на Моргана, пошел к противоположной двери. Морган посмотрел ему вслед, понимая, что кузену хочется остаться одному, и вернулся к своим военным картам. На них наносились новые отметки, так как с изменой Брэна Кориса многое изменилось; к тому же не существовало больше и войска Яреда, занимавшего плато между Дхассой и Кардосой.

Далеко на севере яркие оранжевые значки обозначали стоящие на дальней границе войска герцога Эвана, но их было довольно мало, и не имело смысла срывать их с места. Конечно, в свете последних известий и армия Эвана долго не продержится, а значит, королевская армия в Дхассе — единственная защита для всего Гвиннеда,

— Итак, мы знаем наверняка только то, что Яред был разбит к югу от Кардосы, где-то на Ренгартском плато,— сказал Нигель.— Мы не знаем, сколько людей у Венцита, но у Брэна было около трех с половиной тысяч человек по последним сводкам. И стояли лагерем они где-то здесь.— Он отметил на карте горловину Кандорского ущелья.— А у нас в объединенной армии примерно двенадцать тысяч человек. За день пути мы сможем достигнуть конца Ксамерской линии фронта и быть в ущелье завтра к вечеру. Там, заняв выгодные боевые позиции, мы должны удерживать их до последнего. Жаль, что мы не знаем, сколько людей у Венцита.

Судя по одобрительному гулу, генералы были согласны.

— Отлично. Элае, я прошу вас и генерала Реми взять левый фланг. Годвин, ты и Мортимер...

Нигель продолжал распределять боевые позиции между генералами, а Морган отошел чуть назад, наблюдая за реакцией собравшихся.

Спустя некоторое время вошел один из адъютантов Нигеля с грудой депеш, но Морган взял их у него и сам стал разбирать, чтобы не отвлекать принца. Большая их часть была запечатана обычной печатью, и Морган не тратил времени на их подробное изучение, ограничиваясь беглым просмотром. Но одно послание в плотном коричневом пакете с желтой печатью привлекло его внимание. Слегка нахмурившись, Морган сломал печать и развернул письмо; у него перехватило дыхание, едва он прочел несколько строк.

Он быстро подошел к Нигелю и взял его за плечо, невольно привлекая внимание окружающих.

— Прошу прощения, Нигель, важные новости. Джентльмены, я держу в руках депешу от генерала Глодрута, который, как большинству из вас известно, был с армией герцога Яреда в Рен...

Поднявшийся шум не дал ему продолжить, и Моргану пришлось постучать по столу, чтобы восстановить порядок.

— Глодрут пишет, что Яред тяжело ранен и пленен, но не убит. Вместе с ним захвачены граф Джинас, лорд де Канлаве, лорды Лестер, Гаркиесс, Кольер и епископ Ричард Нифорд. Он пишет, что ему и лорду Бурхарду удалось отойти с сотней солдат, и они надеются, что еще несколько сотен воинов бежали на запад.

Опять послышались возгласы, но Морган поднял руку, призывая к тишине.

— Это, конечно, хорошая новость, но армии нет. Глодруг пишет, что их захватили врасплох. Три пятых войска уничтожено, остальных захватили в плен. Он будет ждать нас с теми, кого сумел увести, завтра в Дреллингеме.

— Что?

— Черт подери!

— Морган, где...

— Что там еще написано, ваша светлость?

Морган покачал головой и пошел к двери.

— Извините, джентльмены, я знаю столько же, сколько вы. Нигель, я сейчас вернусь. Дункан и Келсон должны знать об этом.

Дункана он не нашел. А Келсон был занят делом куда более трудным и менее приятным, чем решение военных вопросов. Оставив совет, король, как и сказал, отправился к жене Брэна Кориса, графине Риченде. Он нашел в конце концов ее комнаты в восточном крыле верхнего этажа дворца, но слугам оказалось непросто разбудить спящую госпожу. Келсон нетерпеливо ждал в гостиной, пока несколько сонных слуг прибирали и вносили свечи. Лунный свет, проникавший в раскрытое окно, придавал предметам в комнате какой-то неестественный вид, и это раздражало короля.

Наконец дверь соседней комнаты отворилась, и вошла леди. Честно говоря, Келсон был не готов к появлению этой молодой рыжеволосой женщины. Леди Риченда была вовсе не похожа на ту, какой он себе ее представлял, зная Брэна Кориса. Ее утонченное, овальное лицо было окаймлено золотисто-рыжими волосами, покрытыми белой вуалью, а глубоко посаженные глаза были такого густо-синего оггенка, какого Келсон прежде никогда не видел. Вдобавок, хотя он превосходно знал, что эта женщина — жена Брэна Кориса и мать его наследника, ему с трудом верилось, что она старше его, Келсона, на десять лет — так молодо она выглядела.

Но одета она была слишком строго для юной девушки — вся в белом, без украшений, будто заранее знала, какую ужасную новость принес король. Когда слуги ушли, она спокойно выслушала слова Келсона о предательстве своего мужа, почти не изменившись в лице. Когда он закончил, она повернулась к окну и долго смотрела на легкие золотисто-белые лунные блики, играющие на стекле.