Семь уголочков мира, на каждый — один Каратель. С того момента для нас закрылись двери во дворец Творца. Мы были обречены вечно скитаться по Земле, умирая, тут же перерождаясь, и так по кругу; быть её стражами, чтобы больше не допускать подобного. Но, помимо этого, было принято решение, что родимся мы обычными людьми. Поэтому, оборвав с нами все связи, оставив только память, Отец не учёл, что мы можем привязаться к своим семьям. Как было со мной… Меня направили на Антарктиду, тогда ещё прекрасный остров, его же именем я и названа. У меня была сестра-близнец, которую я очень любила, и хотя я помнила, что мне нужно сделать, я не могла позволить ей умереть. Поэтому попыталась забыть о «наказании» и просто наслаждалась жизнью. Долгой жизнью, настолько долгой, что я могла себе позволить дожидаться старости сестрёнки, а уже потом вместе со всеми даровать ей прощение.

До меня доходили слухи, что Африка смог осуществить свою миссию только наполовину, потом неизвестный его убил. Знала, что Южная Америка полностью осушила тогда ещё неизвестную за океаном землю, как и почувствовала смерть Европы и Азии ещё до того, как их память пробудилась. И по-настоящему испугалась, когда поняла, что Северная Америка не была убита, но её силы были запечатаны.

Кроме меня никого не осталось. Слова о том, что мы неуязвимы, были ложью. Может, нас нельзя убить мечом, даже магия против нас — ничто, но мы не бессмертны. Кто-то может нас убить, а люди способны удержать данную нам власть. И даже не смотря на то, что я знала, что убитые снова родились, я также знала, что умирали они ещё в утробе новой матери, и так несколько раз, пока не наступил мой день. Нам с сестрой тогда было чуть за сорок, когда на нашу землю неожиданно ступили маги. Они в совершенстве владели стихией воды и по неизвестным причинам начали покрывать всё льдом. Деревья, дома, реки — всё в один миг превратилось в один огромный айсберг… И моя сестра тоже. Они забрали последнего родного человека, последнее, что удерживало меня от разрушений. Ярость, что родилась во мне, вылилась полным обращением половины острова в песок. Жизни магов я забирала по крупице, медленно высасывая из них энергию, при этом чувствуя, как сила наполняет тело, возвращая мне потерянные годы.

У времени не было власти надо мной — я упивалась этой истиной. Я думала, что раз я ему не подвластна, то почему бы мне не подчинить время себе?! Почему-то была странная уверенность, что раз я смогла вернуть себе молодость, забрав время жизни, отведенное магам, то смогу и вернуть свою сестру, забрав её у прошлого. Так появился артефакт, которым ты сейчас владеешь, Часовщик. Я не успела им воспользоваться, — Антарктида странно улыбнулась, на мгновение запнувшись. — На меня напали маги, которые смогли убежать. Я не могла превратить воду в песок, и они воспользовались этим преимуществом, заточив меня в ледяную тюрьму. Последнее, что я помню, прежде чем провалиться в забытье, это довольная рожа того, кто убил мою сестру, — она замолчала, выжидающе уставившись на своего визави.

— Говоришь, существует кто-то, кто способен убить Песочника? — не отрывая взгляда от морской глади, шепотом спросил Ричард, пытаясь переварить услышанное, которое явное не спешило укладываться в его голове. Да и разве это возможно?

— Да, но, думаю, раз вы смогли родиться, значит, с ним что-то случилось, — неуверенно подтвердила та.

— Посланник Смерти…

— Что? — на Ричарда уставились непонимающие голубые глаза.

— Историки, ученые да разные археологи, будь то магглы или маги, утверждают, что убить Песочника способен лишь Посланник Смерти. Мол, мы такие чудовища, порождения тьмы, взбунтовались против его величества Бога Смерти, и его доверенное лицо на нас охотится, — склонив голову, улыбнулся он, осознавая глупость сказанных им слов, однако Антарктида смотрела на него совершенно спокойно, а в следующее мгновение в её глазах отразился такой страх, что ему захотелось надавать себе тумаков за то, что напугал это прелестное создание. — Да ладно, ты же в это не веришь? — нервно улыбнувшись, похлопал он Антарктиду по плечу.

— Не верю, — активно замотала головой и тут же резко поднялась, выкрикивая: — А вдруг он действительно существу?.. Ой! — пискнула она, скривившись.

— Неудобно? — наблюдая за тем, как Антарктида пытается оттянуть ткань джинсов от коленок, спросил Ричард.

— Неудобно, — прохныкала та. «Затекли» — понял Ричард, когда она начала растирать колени. — Эти…

— Джинсы, — подсказал он.

— Джинсы, — повторила Антарктида, пробуя слово на вкус, — немного жмут, и двигаться неудобно.

— Не жмут, это точно. Макс неплохо разбирается в моде. К тому же он снимал с тебя мерки. Просто они заужены, а ты довольно долго сидела в одной позе, вот ноги и затекли. Сейчас пройдёт.

— Всё равно неудобно… — в уголках глаз неожиданно выступили маленькие капельки слёз, что заставило Ричарда замереть. Только не женские слёзы!

— Ей, не реви, — попытался он ее успокоить. — Я попрошу достать для тебя платье. Хоть в нём и не повоюешь, но ты мне нравишься, да и историю интересную рассказала…

— Это не просто история, это мои воспоминания, — возмутилась Антарктида, рукой смахивая с лица непрошеные слёзы.

— Ладно-ладно, я понял. Не история, только не реви, — «Ненавижу женские слёзы» — про себя добавил он.

— Ты мне не поверил, да? — Антарктида понимающе хмыкнула, даже не пытаясь скрыть разочарования в голосе.

— Ну почему же… Очень даже интересно было тебя слушать…

— Ладно, забудь, — неожиданно строго, возвращаясь к прежней холодной манере, потребовала она. — Ты ведь собираешься выступить против магов?

— Да-а, были подобные планы…

— Тогда я с тобой, — во взгляде, который мгновение назад был наполнен тоской и грустью, сейчас отражалась жажда убийства.

«Да, — Ричард мысленно ухмыльнулся, — то, что нужно».

— Даже если придётся сражаться против таинственного «убийцы»? — всё же уточнил он. Вдруг страх перед этим мифическим существом, способным «развеять» песок, окажется сильнее, чем желание отомстить за сестру?

— Я… — как и ожидалось, Антарктида замялась, но уже в следующее мгновение на её лицо вернулась прежняя уверенность. — Даже если придётся пойти против самого Дьявола.

— Ну, тогда не смею возразить даме.

— Что это значит? — резко влетев в гостиную, проорал Гарри, заставив взрослых вздрогнуть от неожиданности.

— О чём ты, сынок? — со своего места поднялась Лили, делая шаг к содрогающемуся от ярости сыну.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я, мама. Как, впрочем, и каждый из здесь присутствующих, — в его голосе было больше яда, чем в двух клыках василиска вместе взятых.

— Анри… — начала было леди Колумбрум, но была грубо усажена обратно на диван потоком магии.

— И ты тоже… — прорычал он. — Не могу поверить! И когда вы собирались осчастливить меня новостью, что уже полжизни за меня расписали, так ещё и меня без моего согласия женили? — нет, он не злился. Зачем? Злостью горю не поможешь, и переубедить людей, считающих себя в ответе за своё чадо, это тоже не поможет, но и обиды от неё не становилось меньше.

А Гарри было обидно. Не потому, что не сообщили, хотя и это тоже, а из-за того, что решили за него. Снова.

— Мистер Поттер, — повернувшись на спокойный, немного холодный голос, Анри застыл.

— Вы?.. — выдавил он, когда перед глазами всплыл образ белокурого мальчика. Этот мужчина… Они так похожи.

— Люциус Малфой, лорд славного и древнего рода Малфой и, по совместительству, отец вашего будущего мужа, — учтиво поклонившись, представился тот.

— Значит…

— Мой сын в той же ситуации, что и вы, юный Лорд, — сощурив глаза грозно заметил Малфой. И в его осанке, и в голосе слышались властность и сила. — Ему, как и вам, не оставили выбора, поэтому просто смиритесь и примите судьбу такую, как она есть.

— С чего бы? — сложив руки на груди, пытаясь унять дрожь в теле от понимания, что, возможно, тот ангел, изображённый у него в альбоме в лучах солнца, и есть его будущий жених, Гарри говорил медленно и уверенно. — Назовите мне хотя бы одну вескую причину, почему я должен согласиться?