“Я хочу, чтобы в следующий раз на тебе были надеты только эти бусы” - вспомнила я его слова, сказанные мне в прошлый раз. Вспомнила, томно вздохнула и беззвучно усмехнулась, чувствуя, как Эл, стоя сзади меня, аккуратно связывает этими самыми бусами мои руки на пояснице. По телу пробежали мурашки…

 Такое со мной бывает только с ним. Мурашки.

Такие.

 Волнующие, будоражащие, требующие. Требующие и ожидающие продолжения.

Закончив возню с бусами, Эл медленно обошел меня по кругу, тщательно и с интересом рассматривая мельчайшие детали моего туалета. Я старалась. Для него. Хотела, как и прежде, угодить. Эл остановился и замер на месте, напротив меня, лаская каждую мою клеточку своим довольным взглядом. На нем был длинный черный балахон, скрывающий все его красивое тело, а лицо скрыто за красной маской, однако открытых глаз и губ достаточно, чтобы понять - происходящее ему нравится не меньше, чем мне.

 Он поднял руку, касаясь моего подбородка, а потом провел большим пальцем по губам… Я охнула… Черт! Как он это делает? Как заставляет меня так сильно его хотеть? Я дернула плечами в попытке сделать движение руками, уже забыв, что мои руки связаны жемчужными бусами… Странное ощущение: с одной стороны - жемчуг приятно холодит кожу, а с другой стороны - при малейшем движении рук жемчужины точечно впиваются в кожу моих запястий… ” Оставят синяки  ” - подумала я. Ну и черт с ними - и с руками, и с синяками. Это стоит того.

  Мне безумно хотелось его коснуться. И понимание, что сделать это в данный момент я не могу, будило внутри меня неизведанные чувства: я сейчас как будто беспомощна, уязвима - делай со мной все, что хочешь. Делай, трогай, владей, обладай… Мне это нравится. Очень нравится.

  Эл встал передо мной на колени и нежными, едва ощутимыми движениями стал снимать с моих ног чулки - один, второй… Подбросил их в воздух, и чулки тут же плавно упали на пол. Эл придвинулся ко мне поближе и принялся целовать мне ноги, перемещаясь от щиколоток к бедрам. Его  мокрые  , чувственные губы жадно ласкали резко похолодевшую кожу. Я закусила губу. Сильно, до боли, чувствуя металлический привкус…

 Эл встал, вновь побеспокоил мой подбородок и уставился в мои просящие глаза. Он тоже мог видеть на моем лице лишь глаза и губы - на мне точно такая же маска, красного цвета. Так положено. Такие правила.

 - Как тебе ощущения? - спросил Эл.

 Он всегда это у меня спрашивает. Каждый раз интересуется моим мнением, каждый раз рассчитывает услышать правду… Каждый раз, слыша мой честный и прямой ответ, старается угодить моим просьбам и желаниям. И каждый раз его бархатный голос звучит чересчур театрально и как-то неестественно. За все то время, что мы вместе, я уже успела уяснить для себя кое-что:  Эл притворяется со мной лишь в одном - искажает свой голос.

 И только в самые откровенные моменты, когда притворяться больше просто невозможно, так как на это нет сил, он говорит, шепчет и кричит другим голосом - своим, настоящим. Я научилась различать.

 - Мне нравится, - как всегда честно ответила я.

 Легкая улыбка появилась на его губах, а руки тут же сомкнулись на моей пояснице, поднялись вверх и начали развязывать шнуровку корсета. Сбоку корсета предусмотрена молния, но Элу нравилось снимать его с меня именно так, трепетно и нарочито медленно перебирая длинными пальцами атласную ленточку сзади. Он мог делать это уже не глядя, наощупь…

 Когда шнуровка оказалась полностью развязана, я почувствовала долгожданную легкость в теле - не люблю эту, хоть и эротичную, деталь одежды, в ней и так тяжело дышать. А когда ещё рядом Эл, когда мы одни и он провоцирует меня своими прикосновениями… Но я надеваю эти корсеты специально и исключительно для Эла. Он однажды меня об этом попросил, и с тех пор на каждую нашу такую встречу я облачаю верхнюю часть своего туловища только в подобную одежду…

 Корсет полетел вслед за чулками, а Эл провел пальцем по моей шее, опустился ниже и, дразня, погладил мою грудь. Грудь среагировала на его прикосновение, демонстрируя явное и неприкрытое возбуждение. Эл сильно сжал её руками и, потянувшись лицом, стал судорожно покрывать жгучими поцелуями, сопровождаемыми легкими покусываниями, самые выступающие и упругие точки.

 - Ди, - отстраняясь и выпрямляясь, позвал он меня выбранным когда-то мной именем, - Я так соскучился.

 - Я тоже, Эл.

 - Ты прекрасна, - сказал он и наклонился к моему уху. - Как ты хочешь? - прошептал. И я услышала не только его вопрос, но и дыхание - оно было учащенным, поверхностным, наполненным желанием. Желанием меня. Желанием быть там, где его уже ждут. Очень ждут. Изнывая от ожидания.

 - Вот так, - сказала я, бесстыдно выпячивая пятую точку.

  Эл усмехнулся, не торопясь спустил с меня последнее, что можно было назвать одеждой, и я, не считая маски, действительно осталась в одних бусах. Он распахнул балахон - под ним ничего не было, кроме… визуального доказательства того, что он и в правду соскучился…

Эл резко развернул меня на сто восемьдесят градусов, наклонил вперед и, прижимаясь ко мне сзади, тут же мгновенно проник в самую нежную глубину меня…

 - Так хорошо? - ласково спросил он.

 - Хорошо… - охнув, ответила я.

 - И мне хорошо.

  Эл на секуду покинул меня, и вновь проник, вновь покинул - вновь проник… сначала медленно, потом ускоряя темп. Мои ноги начинали дрожать, тело выгибалось и двигалось навстречу, стараясь уловить и попасть в ритм с телом Эла. Эл прижимал меня к себе за бедра, и с каждым новым толчком его властные руки сдавливали меня ещё сильней и несдержанней.

 Мои связанные руки отчаянно пытались выбраться из жемчужного плена и поучаствовать в процессе: коснуться, погладить, поласкать. Напрасно. Зубы кусали уже истерзанные губы… Я еще раз охнула, чувствуя упругий и приближающийся пик наслаждения и… Дальше я не охала. Дальше я кричала от этого самого наслаждения..

  А раньше я не верила, что такое удовольствие вообще можно испытывать…

 Лет с восемнадцати, с того самого момента, как я перестала быть девочкой и стала женщиной, в первый раз побывав обнаженной в объятиях мужчины, я невзлюбила этот процесс. Многие называют его “занятием любовью”, а я не понимала - почему? Какая там любовь, если это неприятно и больно? Скорее уж, как положено природой, половой акт, необходимый для продолжения рода. Но решив тогда,  что во всем виноват именно коварный первый раз, который, у большинства девушек, как правило, малоприятен, я согласилась попробовать еще. И еще.

 Потом встретила другого человека, в которого влюбилась по наивности и, как говорится “сменила партнера”. Боли уже не было, но я все равно не понимала и не ощущала всей прелести - не чувствовала удовольствия, которое так нахваливали другие. Не получалось, не выходило. Я и старалась, и представляла себе что-то, закрывала глаза, пытаясь расслабиться… Но нет, удовольствия физического так и не было - только эстетическое от осознания того, что партнеру хорошо…

 Может, скажете вы, все дело в нем, в неопытном партнере? Может, но и наедине с собой у меня ничего не получалось. Даже фильмы с пометкой adult не помогли, смотреть такое было стыдно, да и без должного эффекта - я не настраивалась на нужную волну, а картинки из такого кино вызывали во мне лишь отвращение.

Тут-то на горизонте и замелькало слово, найденное мной в интернете - фригидность. Я, внимательно изучив статью в Википедии, скоропостижно поставила себе такой диагноз и вскоре апатично смирилась с этим фактом: ну, не всем дано испытывать фейерверк эмоций в этот момент. Да и в жизни это же не главное.

 С тех пор “занятия любовью” я стала приравнивать к мытью посуды: это просто надо. Если это не буду делать я, то мой спутник быстро найдет того, кто с радостью согласится для него меня заменить. А чтобы ему в голову даже мысли такие не приходили, мне еще пришлось научиться изображать вслух, физически и мимически, что я получаю от этого процесса ну просто огромное удовольствие.