- Что же ты молчишь, Дарья? - спросил он ласково, прерывая сочный поцелуй.

- Ты не даёшь мне сказать… - нашла я оправдание и сама потянусь за продолжением. Майский усмехнулся и вернулся к моим губам. Поднял мое согласное, трепещущее тело и в два шага достиг дивана. Положил, одновременно устраиваясь сверху. Я и сама не поняла, как подняла ноги, подтягивая бедра к животу. Лев воспользовался этим, положил мои колени на свои плечи и сразу вошел. Свободно, глубоко, упруго… Я охнула. Громко, с чувством. Майский приподнял меня за поясницу, размещая свои руки под моими ягодицами, и,отстраняясь, покинул моё тело. Но не полностью… Я впилась ногтями в его плечи и попыталась притянуть к себе, прося вернуться обратно, войти полностью.

- Нет, сначала скажи мне… - попросил он. - Скажи, что любишь…

Так вот чего он хочет, Дашка! Слова он услышать хочет, вот и издевается… Я отворачиваясь и извиваясь, стиснула зубы:

- Пожалуйста… Не мучай…

- Скажи! - он слегка толкнулся вперёд, дразня меня своим полудействием. - Скажи… Это же правда. Ты знаешь, я знаю… Надо лишь сказать… - его голос звучал жалобно, он не приказывал, он просил, сам горел от нетерпения… Хотел продолжить. - Я люблю тебя. Люблю. А ты? - я заскулила, борясь сама с собой: с желаниями, ощущениями. Мне не хотелось сдаваться, но продолжить хотелось больше. Тело молило, сладко ломало, внизу пульсировало так, что я неосознанно теряла контроль над всеми мышцами. И одна из них, отвечающая за речь, меня предала.

- Люблю… - тихо отозвалась я.

- Кого? - с напором уточнил он.

- Тебя… - повинуясь, с каким-то странным облегчением ответила я. - Я люблю… Тебя… Люблю, чёрт тебя дери!

 Он улыбнулся. И тут же прижал меня к себе руками за ягодицы, возвращаясь в жаждущую его глубину. Властно и с таким порывом, словно это было так… долгожданно…

 А мне стало так хорошо. Я как будто куда-то поднималась, там парила в невесомости, а потом с бешеной скоростью неслась вниз, ощущая при этом и эйфорию, и удивление и… страх. Эйфорию от такого одновременного количества удовольствий. Удивление оттого, что я так до конца и не верила, что это опять происходит со мной. А страх, что это вдруг может плохо закончиться… Ведь когда-то это точно закончится, и ты приземлишься в любом случае. И только от твоего партнёра зависит, каким именно будет это приземление…

 Не знаю, о чем думал Лев, но судя по его воспаленным глазам с направленным на меня отрешенным взглядом уже не о чем. Я и сама сейчас с трудом соображала, полностью и без остатка отдаваясь этому мужчине… Которому сказала, что люблю. Сказала. Призналась… Дура? Дура! Но довольная дура.

 Лев глухо застонал, до пронизывающей боли впиваясь пальцами в мои ягодицы. В эту же секунду я почувствовала, как мышцы внутри начинают сокращаться, предупреждая о приближающемся пике… Прикусив нижнюю губу от таких ощущений, я протяжно замычала. Потом выгнулась, резко идя навстречу очередному проникновению. Выгнулась ещё. И ещё… И… громко застонала. Одновременно со Львом.

 Он остановился. Достал руки из-под моего ликующего от оргазмов тела и плавно упал мне на грудь. Я по инерции обняла удовлетворившего меня мужчину за голову, не специально делая это с нежностью, а Лев, словно тая от моих объятий, с такой же нежностью поцеловал по очереди упругие холмики приподнимающейся от частых вздохов груди.

- Как же хорошо… - сладко прошептал он. Я молча кивнула, но Лев этого не увидел, вновь лаская поцелуями грудь. Потом поднял голову, провел большим пальцем по моим приоткрытым губам и, глядя в глаза, сказал. - Я люблю тебя.

“Глаза… глаза не врут”, - подумала я, внимательно всматриваясь в пронзительную негу кофейных глаз напротив. Таких сейчас честных, пытливых и ожидающих моего аналогичного ответа…

 Но ответа не последовало - мои губы упрямо молчали и не желали повторять этих слов. Слов, которые Майский просто заставил меня недавно произнести…. Просто?.. Заставил? Так, что же, ты не любишь, Дашка? И ты соврала? Соврала, чтобы утолить жажду?.. Чтобы удовлетворить своё постыдное желание?

- Ты чего молчишь? - ласково спросил Лев, выводя пальцем невидимые узоры на моём животе.

- Наслаждаюсь моментом, - ответила я. И тут же поняла, как это прозвучало - холодно, безразлично. И мне вдруг стало не по себе, словно меня охватил ледяной сковывающий ужас от неожиданного осознания - я не злюсь больше на Льва. Я больше не чувствую себя “жертвой”… Я вообще ничего не чувствую… Неужели меня всё: и баня, и секс – настолько разморили, до состояния абсолютного равнодушия?.. Или что это? Как так? Что со мной происходит?

- Нам, наверное, лучше пойти в дом, - стараясь говорить мягко, предложила я. Лев, на удивление, не стал спорить, встал и, повернувшись ко мне спиной, принялся одеваться. Я тоже поднялась, шагнула к своей одежде.

 Понятия не имею, то ли он все понял, то ли Льву просто передалось моё состояние, но по пути к дому мы не проронили больше и слова. Так же молча вели себя и в доме. Оказавшись в нем, я тут же пошла в ванную, быстро помылась и направилась в спальню.

 В доме, кстати, тоже было тихо. Родители, видно, уже спали. Я, взбив рукой подушку, удобно легла и закрыла глаза, желая как можно скорее уснуть.

 Завтра надо ехать домой. В родные однокомнатные стены. Да и Жанка ждет. У неё свадьба, надо помочь моей ненормальной подруге, а то напланирует без меня черт знает что. Ее творческая натура может такого нафантазировать… Хотя и я мало чего знаю о сим ритуале - на свадьбах была всего два раза: у двух троюродных братьев, и то в качестве обычного гостя.

 Что там, как правило, нужно? Платье, костюм жениха, кольца, ресторан, торт? Цветочное оформление? Машины? Список гостей? Уф. Надеюсь, они с Ярославом разделили предсвадебные хлопоты пополам. И где-то там уже вовсю суетится человек, выбранный Яром в качестве свидетеля… Интересно, а кто он? Тоже человек, имеющий отношение к “Трем маскам”?

 Вот о чем ты думаешь, Дашка? Свадьба, это конечно, здорово. Это праздник двух влюблённых, которые решили разделить его с близкими людьми… А вот что делать мне с моим близким, как ни крути, Львом? Как разобраться в хитросплетении своих же чувств?.. Чтобы не совершить непростительную ошибку?

 Не знаю точно, сколько прошло времени, но Майский успел побродить немного по дому, сходить и вернуться из душа, а мой сон так и не шел. Когда Лев тихо зашел в комнату, я неподвижно замерла, так как подавать признаков бодрствования не собиралась. Лев подошёл к кровати и аккуратно забрался под одеяло. Поворочался немного, наверное, подбирая удобную позу, и меня ни разу не коснулся. Даже случайно.

 И вскоре я услышала монотонное сопение, судя по всему, уже спящего писателя.

 Третий день моего пребывания в загородном доме родителей тоже начался в просторном одиночестве. Я перекатилась на вторую половину кровати и с улыбкой открыла глаза. Льва не было. Сев на постели, спуская ноги к полу, я ощутила ломающую боль в теле. Особенно ломало ноги. Бедра. Н-да, Дашка, отголоски вчерашней страсти дают о себе знать…

 Вставая на многострадальные ноженьки и надевая тапочки, я закряхтела как старушка, дошла до двери и вышла из комнаты.

 В столовой пусто. Даже посуды грязной нет. И в доме абсолютнейшая тишина. Ни души.

 По привычке включив холодный чайник, я на пару минут зашла в ванную за стандартными процедурами и вернулась в комнату, чтобы одеться. Одевалась, опять закряхтев, непослушные ноги никак не слушались и не хотели пролезать в узкие штанины. Но я все-таки их запихнула, натянула свитер и, выйдя из спальни, подошла к входной двери.

 Спустилась по ступенькам крыльца и прислушалась. На улице тоже было тихо. Я обошла участок, заглянула во все постройки: и в сарай, и в летнюю кухню и… в баню. И никого нигде не обнаружила. Немного подумав, я подошла к воротам, открыла калитку и шагнула на дорогу. Машины Льва у ворот не наблюдалось…