- Какие?

- Первая: я вчера связалась с Олегом, с владельцем мебельной фабрики, и выпытала у него все подробности вступления Льва в клуб, - Жанна резко замолчала, выдерживая паузу. Я не удержалась и рявкнула:

- И?

- И Лева не врал, он действительно вступил в него, чтобы написать книгу. Про клуб… - опять пауза, но чуть короче предыдущей. - А ещё Олег сказал, что его протеже иногда делился с ним тем, что происходило с Элом в этом заведении… Дашка, Лев и тут тебе не соврал, кроме тебя, он больше ни с кем не спал. И даже не собирался. Ему нужно было просто прочувствовать атмосферу и пообщаться с людьми.

 После этих слов я печально вздохнула и с сомнением поинтересовалась:

- Жанка, а где гарантии, что этот Олег не соврал тебе?

- Поверь мне, Олег говорил правду, - очень быстро и уверенно ответила моя подружка. - У меня есть рычажки давления на него.

 Хоть мне и было очень интересно узнать, что это за рычажки такие, но спрашивать я не стала, так как была почти уверена, что Жанночка не ответит. Зато, вспоминая слова Майского, задала такой вопрос, заодно решив перевести тему:

- А что там у тебя за вторая новость?

 Жана сделала очередную паузу. Долгую. Очень. Ага, значит новость по-настоящему важная, как и сказал Лев.

- Дашуля! Я выхожу замуж! - радостно завизжала мне в трубку художница. - Мы вчера подали заявление. Роспись через две недели!

- Здорово! Я рада за тебя, - сказала я, стараясь сделать голос как можно радостней. Потому что радость за подругу, правда, была, но её ощущение притуплялось личными переживаниями.

- А я как рада! Особенно рада, что Ярослав сам мне предложил, по всем правилам: кольцо, колено – представляешь? “Люблю тебя” говорит постоянно.

- Мне тоже тут в любви признались… - вспомнила я кстати.

- Лев? - удивленно спросила подружка. Я лишь угукнула в ответ. - Вот видишь! Значит - надо прощать и учиться доверять.

 Мне очень хотелось съязвить в ответ, но помня о Жанкиной важной новости, я не стала портить ей настроение и вернулась к этой самой новости:

- Говоришь, свадьба через две недели? А чего так скоро? Вон, некоторые свадьбы за полгода готовят.

- Через полгода я уже раздуюсь как шарик, - захихикала Жана. - У Ярослава в ЗАГСе знакомая работает. Она нам и предложила этот день. Он прям перед нами освободился, и мы решили им воспользоваться! - подруга перевела дух и сообщила: -Ты моя свидетельница, имей в виду. И мы все успеем. Просто обязаны успеть!

 Зная о Жанкином таланте сделать из ничего и в кратчайшие сроки шикарную вечеринку, я ни на секунду не засомневалась, что все успеется. Да вот мне принимать в этом участие на данный момент не очень-то хотелось.

- Сейчас свадьбы без свидетелей играют, - напомнила я, издалека подходя к отказу от этой роли.

- Ничего не знаю! Это традиция, - фыркнула она. - Давай, мирись там скорее с Майским, и возвращайтесь. У нас с тобой очень много предсвадебных дел!

- А Майский тут при чем?

- Как при чем? Мне нужна счастливая и веселая свидетельница.

- Повторяю вопрос - Майский тут при чем?

- Ваше примирение – залог твоего радушного настроения.

- Чушь, Жан, - начала я, но меня перебили:

- Короче, миритесь и… Ой, ну все, пока, а то мне бежать надо, - и Жанка положила трубку, не дав мне возможности ничего ответить, а уж тем более возразить.

 А возразить было что, да, Дашка? Не только возложенной на меня миссии… но и, например, тому, почему это Жанка так настойчиво советует мне помириться со Львом? Она что, получается, на его стороне?! Этот Олег смог настолько убедить её? Что Лев ни с кем больше в клубе не спал и что он не соврал мне про это… Да это ещё не факт!

 И Олег этот. Он, конечно, не произвел на меня негативного впечатления, ни когда мы с Жанкой столкнулись с ним на выставке, ни когда нас знакомил Майский. Но я человека совсем не знаю… Могу ли я ему доверять, даже несмотря на заверения художницы?

 И вообще, Лев Майский мастерски пользуется всем вокруг, и людьми в первую очередь. Чего ему стоило подговорить этого Олега?

 Да нет, Дашка, Майский же не знает, что мы выявили того, кто его спротежировал… А если знает? Если этот владелец мебельной фабрики рассказал Льву, что им интересуются и просто подыграл? Или… Льву удалось подговорить мою Жанку?!

 Неприятная мысль вдруг пришла мне в голову: да если бы не эта ненормальная художница, если б она не привела меня в клуб, то ничего такого со мной никогда бы не случилось! И… нынче я продолжала спокойно жить своей прежней, но очень скучной жизнью?

 Так что мысли такие вон, Дашка! Жанку я ни в чем винить не имею права. Жанку я люблю. И не злюсь на неё. У меня был выбор. Я сама его сделала… А предать меня, идя на поводу у Майского, она не может. Не может.

 Глубоко вздохнув, я положила телефон на тумбочку. Произвольно оглядела комнату и, посмотрев на шкаф, направилась к нему. Открыла дверцу, сняла с себя халат и пижаму и переоделась в свою дачную одежду: прямые джинсы, которые оказались мне почему-то чуть-чуть великоваты (похудела? Да! Не могли же они так растянуться!) и в лиловый свитер с узором “косичкой”, связанный несколько лет назад моей талантливой мамой-рукодельницей. Потом причесалась, сооружая на своей голове высокий хвост “гульку”, и, закрыв шкаф, покинула пределы спальни. В столовой задерживаться не стала и сразу направилась к выходу. Накинула на плечи куртку, сунула ноги в резиновые сапоги, которые числились у нас “общими”, и открыла входную дверь.

 Выйдя на улицу, я тут же услышала знакомый звук - кто-то на заднем дворе колол дрова. Обойдя дом по протоптанной дорожке, я вышла к сараю. К нему у нас пристроена небольшая дровница. И вот возле нее, рассекая топором воздух, писатель Лев Майский колол наши дрова.

 Это что-то новенькое… Но, надо признать, делал Лев все очень даже умело: такой сосредоточенный взгляд, широкий размах, точные попадания.

 Увиденное меня настолько поразило, что я подошла ближе и замерла возле скамейки, стоящей под яблоней. Хоть я и была близко, примерно в метре от Майского, но он меня не заметил. Уж больно был сосредоточен на своем занятии.

 И тогда я дала о себе знать, громко крикнув:

- А я не знала, что ты умеешь работать руками.

 Лев, расколов очередное полено, взглянул на меня и с жеманной улыбочкой ответил:

- Дашенька, а моя основная работа как раз таки руками и происходит - чем, по твоему, я ручку держу? Или текст набираю?

- Я про физический труд, - уточнила я. - Писатели, как правило, творческие и изнеженные люди.

- Возможно, - не стал он спорить, - но меня много чему учили, и  я много чего умею, - ответил он, воткнул топор в пенек и наклонился, чтобы собрать уже наколотое с земли. Потом Майский выпрямился, прижимая к груди дрова и, подмигнув, добавил: - Тебе ли не знать?

 Я опустилась на скамейку, присаживаясь на краешек, и, наблюдая за тем, как Майский складывает дрова в дровницу, спросила:

- Зачем ты все это делаешь?

 Он обернулся:

- Ну должен же я как-то отблагодарить твоих родителей за гостеприимство.

- Я другое имела в виду…

- Что? - сделал он вид, что не понял.

- Что ты хочешь?

 Положив последнее дровишко, Лев подошёл ко мне и сел рядом на скамейку. Очень близко, касаясь меня плечом.

- Я хочу доказать тебе, что мне нужна не только Ди…

- Значит Ди тебе все-таки нужна? - тут же перебила я его. Майский улыбнулся:

- А как же! Она же неотъемлемая часть тебя… Не самая лучшая, конечно, но такая… естественная. Настоящая… Напористая… - он толкнул меня плечом и закончил: - Мне нужна ты. Вся. Целиком и полностью. И для того, чтобы ты это поняла, я готов ещё на многое.

- Переколоть все дрова?

 Лев улыбнулся, отряхивая руки:

- Могу и это. Если надо.

- И даже делая через силу? - нахмурилась я.

- Почему через силу? - удивленно спросил он и с усмешкой продолжил. - Я тут по-настоящему отдыхаю: красивый пейзаж, свежий воздух, хорошие люди, полезный труд… Знаешь, мой отец любил говорить: отдых - это не ничегонеделанье, а смена жизнедеятельности, - Лев попытался меня приобнять, но я не позволила, резко отстранилась. Майский хмыкнул, а потом произнес: