Истязание. Я ждал его. Ждал с опаской и нетерпением одновременно. Тяжелые, уверенные шаги храмовника, остановившегося за спиной сказали мне, что наконец час пробил.

— Пора, — надо мной навис сэр Айвис. Высокая, плечистая фигура мужчины была как всегда закована в латы, лицо было почти бесстрастным, только чуть приподнятые уголки губ показывали, что храмовник в хорошем настроении.

— Я готов, — встаю, откладывая книгу, которую читал в этот момент.

— Следуй за мной, — кивает воин, разворачиваясь. На долю секунды ловлю на себе его взгляд. Сочувствие, симпатия, уважение.

Очень мало магов в башне удостаиваются такого отношения от храмовников. И все они уже прошли своё Истязание довольно давно. Я — единственное исключение. Именно поэтому я знал день, когда мне назначено Истязание. Именно поэтому за мной пришел всего один рыцарь Храма.

Нельзя сказать, что из-за этого испытываю особую гордость — нет ничего удивительного в том, что я дисциплинированнее магов-малолеток и даже некоторых чародеев, прошедших Истязание. Это не достижение. Свою пору ужасов взросления я уже прошел. Сначала в тюрьме-накопителе Адептус Арбитрес мира-улья, название которого я уже и не помню, потом в путешествии на Чёрном Корабле к Священной Терре, и наконец, воспитываясь в Схоластике Псайкана. И из-за этого у меня банально не получалось в полной мере сочувствовать местным проклятым.

Каждый раз, слыша от жителей Башни о «притеснениях магов», я с трудом сдерживал презрительную ухмылку. Слабовольные сукины дети просто не знают, насколько им повезло родиться в этом мире. Условия жизни местных близки к райским, но так как им не с чем сравнивать… а вот мне есть с чем. Я жил в бесконечной войне, которой не видно конца! Сраные еретики, лезущие из всех щелей, ублюдки-ксеносы, отвратительная жратва, постоянно дышащая в затылок смерть, которая, на фоне некоторых других «перспектив», выглядит не так уж и плохо. А здесь… Чистое небо, свежий воздух, свежая еда, годы комфортной жизни, за которые меня никто не пытался прикончить! О чём ещё может мечтать трёхсотлетний псайкер-аколит, сдохший по вине собственного малодушия и павшего в объятия Губительных Сил Лорда Инквизитора?

Ублюдок нырнул в ересь настолько глубоко, что того прикончили инквизиторы-радикалы из его же шайки-лейки. Естественно, раз сам Лорд впал в ересь, то и свита должна быть проверена. Мне не повезло. Феерически не повезло: во-первых, я к тому времени, как был казнён Лорд уже четыре года гонялся по миру-улью за сектой еретиков, к сожалению, безуспешно на тот момент, во-вторых, за мной отправили козла, которого я ненавидел всей душой, и он платил мне взаимностью. В итоге, меня, после непродолжительного «расследования», признали членом той секты, которую я же и преследовал, и без изысков пристрелили. Иронично…

Но… не могу сказать, что в моей смерти не было моей вины. Падение инквизитора — явление вполне обычное. Инквизитора-псайкера — частое. А инквизитора-псайкера радикала, которым и был мой Лорд — неизбежное. Это знают все, кому положено, к этому готовятся. Так что, рано или поздно, за впавшим в ересь инквизитором приходят или свои же братья, или убийца из Официо Ассасинорум.

Я же был виновен в том, что слишком хорошо относился к Лорду. В своё время этот сукин сын меня спас, вытащил из крайне дерьмовой передряги, дал работу, власть, силу, избавил от большей части сковывающих оков. И я… не смог пересилить себя и донести на Лорда. Обманывал самого себя в надежде, что опытный мужчина, как всегда, пройдёт по краю, но не падёт. Да, обманывал — когда я улетал на задание мой Лорд УЖЕ был в объятиях Хаоса. Наверное, именно из-за этого понимания, которое не хотелось принимать, я и выбил эту командировку. Поэтому, скорее всего, и преследовал ту секту годами, прикрываясь словами о том, что не все культисты ещё раскрыли себя. Я малодушно не желал предавать предателя. Не хотел быть причиной его приговора и не желал впадать в ересь вслед за ним…

Так что, по сути, я был виновен, и приговор приведённый в исполнение аколитом Ордо Еретикус был полностью заслужен. Меня не устраивала личность палача, но это, честно говоря, частности.

Я улыбнулся, поймав на себе испуганные взгляды соседей по комнате. Парни боялись. Не столько за меня — у нас не настолько близкие отношения, сколько за себя. Во мне, идущим вслед за храмовником, они видели своё будущее. Будущее, которого страшились.

Я тоже опасался предстоящего действа. Имматериум непредсказуем и ужасен, опасностям, что подстерегают в нём псайкера нет числа. И я не могу быть уверен, что вся моя жизнь до сегодняшнего дня не была хитрой ловушкой губительных сил.

И не такое видал. Сначала на службе Астра Милитарум, потом в Инквизиции. Те, кто населяют варп опасны, коварны, многолики и непредсказуемы. Именно поэтому нельзя отбрасывать даже самые дикие, нелогичные предположения и страхи.

Очень подозрительно, что Имматериум, на мой взгляд, крайне милостив к этому миру, Тедасу. Первое время я даже думал, что всё, что меня окружает — бред души мертвеца, пойманной одним из демонов хаоса. Ну, а о чём ещё можно подумать, когда последним, что ты видел был зёв ствола крупнокалиберного стаб-револьвера и вспышка, знаменующая конец твоей жизни путём раскидывания мозгов на стену за спиной, а после неизбежной смерти начинается какая-то муть?

Какие-то смутные образы, постоянные включения-выключения сознания, циклы голода-сытости, перевёрнутые, мутные картинки… Я долго думал, насколько это было возможно, что мою душу тупо кто-то сожрал и переваривает, пока в один день более-менее не осознал себя.

После нескольких дней наблюдений и поиска признаков морока я понял, что родился вновь. Родился на каком-то диком мире. По мере взросления я осознал, что Имперское Кредо до него ещё не добралось. Даже не представляю, когда люди колонизировали эту планету — язык, на котором здесь говорили не имел вообще ничего общего с высоким готиком, на котором говорили ещё до Эпохи Раздора. Абсолютно. Где бы я ни был, в языках, которые использовали люди, всегда слышались корни готика.

Это было странно. Но не так уж и важно. Миров, не приведённых к согласию и поныне тысячи тысяч, так что вполне можно поверить, что колонисты, заселившие эту планету, покинули Священную Терру ещё до принятия высокого готика, как общего языка. Намного сильнее выбивал из колеи Имматериум.

Честно говоря, первые годы жизни я искренне надеялся, что рождён свободным от проклятия бытия псайкером. В голове была блаженная тишина, никто не шептал, не просил открыть «дверку», не искушал силой, знаниями, могуществом, не запугивал… Я даже не пытался тянуть силы варпа! Ужас, что это откроет «ту дверь» был настолько силён, что я изо всех сил гонял из головы подобные мысли. Да, я боялся. Боялся и не хотел повторения прошлой жизни.

Могущество, даруемое силами Имматериума… оно было мне не нужно от слова «совсем». Я его уже обожрался. Прожить жизнь обычного человека, пусть и в мире без технологий, зато наследником аристократа Ферелдена — страны, в которой я родился… Ммм… Это было очень, очень близко к уровню «недостижимая мечта». Жрать от пуза, пить вино, валять служанок, а когда придёт время — унаследовать титул и земли. Жениться и нарожать детишек! Лениво ковыряться в местном аристократическом гадюшнике. О да, звучало это невероятно соблазнительно!

В прошлой жизни о чём-то подобном можно было только мечтать, а единственная достойная перспектива на будущее — сдохнуть во имя Империума Человечества до того, как варп и его обитатели сломают защиту моего разума. Не то, что я был против смерти за Империум, но где-то глубоко всегда жило сожаление… И зависть. Зависть к простым людям с околонулевой психочувствительностью.

Так что отсутствию проклятых шепотков я был до безумия рад, и жил с удовольствием наслаждаясь радостями простого человека. Наслаждение и нега — вот, как можно было описать мои первые четыре осознанных года.