Змей не сразу, но начал приходить в себя. Его всего трясло от переполнявших эмоций и чувств, глаза горели огнем.
– Ну ты даешь, парень! – ошарашенно смотрел на него Семеныч. – Вы, воронцовские, и правда одержимые! Берсерки какие-то! Не хотел бы я даже одного такого среди своих врагов заиметь. Так что, кто бы ни был этот Хас – пущай теперь боится!
Змею самому стало смешно, когда он чуть поостыл и взглянул на себя со стороны. Наружу стал пробиваться нервный смешок. Остальные маркитанты тоже начали похохатывать. Неожиданное спасение людей, собиравшихся еще недавно умирать, разрушило трагическую атмосферу напряженности, уступая место бесшабашному веселью. Самоходка тряслась от хохота, животы надрывались от смеха, а из глаз текли слезы.
– А лицо… – показывал пальцем на Змея Семеныч и тут же снова зашелся в приступе.
– Пусти, кричит, – добавил Музыкант, – я их всех! – и застучал ногами по полу.
Виновник веселья смеялся больше всех. Он представил себя с серьезным лицом несущимся против тысяч врагов, и не мог удержаться от накатывающих волн хохота.
Так продолжалось несколько минут. Наконец, сил веселиться уже не было. Обратно вернулись грустные мысли и сожаление о погибших товарищах.
Снаружи слышались звуки удаляющегося сражения.
– Ну теперь не скоро отважатся снова напасть, – предположил Музыкант.
– Пожалуй что так, – согласился Змей.
– Ну что, поехали, поищем наших? – предложил снайпер.
– Можно, – согласился парень и прошел к водительскому сиденью.
– Умеешь управлять? – спросил его Музыкант.
– Разберемся! – смотрел Змей на рычаги управления и вспоминал, что именно делал Третий.
– Наверное, Спая нужно подкормить, – предположил он, когда все его действия не принесли успеха.
Музыкант кивнул, взял двоих парней и отправился наружу. Через минуту они вернулись с громадной лапой фенакодуса. «Топливо» запихнули в громадный рот-топку, и Змей повторил свои попытки. Нажав на какую-то кнопку, он запустил процесс переваривания. Топка загудела, замигали лампочки по всему салону, на водительской панели что-то пискнуло. Парень снова подергал за рычаги – и Спай на этот раз дернулся с места. Но тут же остановился.
Методом тыка Змей все-таки нашел нужную последовательность действий. Сначала рывками, а затем все более плавно самоходка двинулась вперед.
На ступенях посольства стоял генерал с окровавленной головой и отдавал приказания. Суетились ханьцы, женщины и дети выходили наружу, оставшиеся для их защиты воины зорко осматривали окрестности. Поэтому прибытие самоходки не осталось без внимания.
Спая остановили у входа. Воронцовские настороженно направили оружие в сторону люка. Первым вышел Музыкант:
– Не стреляй, славяне!
Водитель вышел последним. Взгляды Змея и генерала пересеклись. Да и другие заметили изгоя.
– Змей, – тихо шептались те, кто его знал. – Вернулся… из «Коридора»!..
Парень поднялся по ступеням и встал напротив главы общины. Они долго смотрели друг на друга.
– Ты нас упредил? – первым нарушил молчание генерал.
Змей молчал, не в силах вымолвить ни слова. Вот тот человек, ради мести которому он был готов на все. И несмотря на это желание, не смог пойти против общины.
Генерал принял молчание за знак согласия.
– Роща – тоже твоя работа? – спросил он.
Парень опять не отвечал.
– И оружие твоих друзей нам пригодилось, – кивнул генерал на дымящихся «Спайдеров».
– Где они? – тихо спросил Змей.
– Закон для всех одинаков… – завел старую «песню» воронцовский лидер.
– Что с ними?! – схватил Змей генерала за грудки. – Что ты сделал, сволочь?!
Воронцовские тут же навели оружие. Музыкант вскинул СВД, его люди, у которых патронов больше не оставалось, схватились за мечи. Генерал сделал жест своим, чтобы они успокоились.
– Я… – продолжил лидер «воронцов», – отправил их в Коридор…
– А! – закричал Змей и швырнул генерала на землю.
Парень подскочил к бетонной колонне и принялся лупить ее голыми кулаками. Из глаз сами собой брызнули слезы, со сбитых костяшек – кровь. Никто не посмел сдерживать его. Или просто боялись, зная о его проклятии.
Змей упал на колени и затрясся, открыв рот в беззвучном крике.
Воронцовские бойцы помогли подняться своему лидеру.
– Ты отнял у меня всех, кого я любил, – тихо произнес Змей, когда сил горевать не осталось. – Всех, кто был мне дорог! За что?!
– Таков наш Закон, – по-прежнему спокойно ответил генерал.
– Будь проклят Закон, который требует убивать лучших! – воскликнул парень.
Над площадью повисла тишина.
Вдруг со стороны посольских ворот послышался топот. Мчащийся всадник закричал уже издалека:
– Баги! Баги идут!
– Сколько? – шагнул навстречу генерал, когда вестовой приблизился.
– Много! – крикнул вестовой. – Тысячи!
Люди, только что пережившие одну смертельную битву, совсем отчаялись. Но генерал быстро взял себя в руки.
– Верните всадников с запада! Ханьцам заделывать брешь. Все, кто может держать оружие, – к посольским воротам. Раненые, женщины и дети – в подземные убежища.
Змей тут же поднялся на ноги.
– Дай нам патронов! – обратился он к лидеру общины.
– Ты будешь сражаться? За нас? – удивился тот.
– Не за тебя. Но за свой Род. Меня этому учили мой отец и мой Мастер, – холодно глядя в глаза генералу, ответил парень. – Биться за тех, кто тебе дорог, за землю, которая тебя родила и кормила, за место, которое ты называешь домом.
Глава общины кивнул.
– Дайте им все, что нужно, – дал он распоряжение своим людям и снова повернулся к Змею: – Спасибо!
– Не нужна мне твоя благодарность! Погибших я тебе не прощу.
Больше ничего говорить не хотелось. Змей повернулся и пошел к своей группе.
– Если на кого-то попадет моя кровь или чужая кровь попадет на меня – этот человек умрет. Такое мое проклятие. Теперь вы знаете. Сейчас принесут патроны – забирайте Спая и уезжайте.
– Сдается мне, что ты хочешь нас обидеть, – сказал Музыкант. – Причем уже не в первый раз. Мы своих на войне не бросаем.
– Ты разве не слышал, что я сказал?
– Почему не слышал? Я тебе давеча говорил, что не был бы Музыкантом, если б слух плохой имел. Нельзя тебе в кровь без дела пачкаться? Ну надень на руки перчатки, – кивнул тезка на окровавленные костяшки. – Ну а ежели меня ранят, то я знаю, что ты и сам меня не тронешь, как уже сегодня с Крохой было.
Змей припомнил раненого маркитанта, которому уступил своего фенакодуса. Заметил Музыкант, значит.
– Так что давай время зазря не тратить, – подвел итог стрелок-гитарист. – Там сейчас люди гибнут, надо поторопиться.
Бывший изгой понял, что в мире что-то меняется. И начало этим изменениям положил он сам, когда отказался от мести.
Спая оставили внизу, у подножия стены, сами поднялись наверх. Змей воспользовался советом Музыканта и надел кожаные печатки, которые попросил у генерала. Тот беспрекословно отдал свои собственные.
К чужакам на стенах отнеслись спокойно, хоть пальцами в сторону Змея некоторые и тыкали. Наверняка пересказывали содержание недавнего разговора с генералом. Но были и те, кто тепло приветствовал старого знакомого.
– Чемпион! – пожал руку в перчатке какой-то крепыш. – Рад видеть!
Змей во все глаза смотрел за стену, на почерневшую от багов землю. Наверное, со всей Москвы собрались они под стенами воронцовской базы. И парень даже знал откуда. Похоже, старый кошмар вновь преследовал его.
«Может, пришло время последовать туда, где сейчас все, кого я любил?» – подумал Змей.
И сердце от этой мысли сжалось. Мелькнули в памяти лица родных и друзей.
Отец, Учитель, Левша, Марьян, Третий, Искра.
При воспоминании о девушке захотелось завыть, как крысопсу-одиночке, рвать когтями землю и безжалостно сражаться, убивая всех вокруг. И парень перенес свою ярость наружу – туда, где улицы и дома залепили мерзкие многолапые тени.
