— В прошлый раз мне говорила, что деньги у родителей хранишь.

— Правильно. Мне их мать вчера принесла, а сегодня я с утра на работу ходила. Поэтому и занесла к соседям на хранение.

Такое объяснение было правдоподобным и сразу успокоило Клавдина. Астахова спросила:

— Нам далеко?

— Неблизко. Мы сейчас сядем в трамвай и доедем до последней остановки, а затем через лесок...

— А почему надо идти через лес, что, другой дороги нет?

— Дорога-то есть, но это километра на три дальше.

— А сколько лесом надо идти?

— Не более километра.

— Сказал бы раньше. Я бы туфли другие обула, а то сейчас все ноги сотру.

— Ничего, на базе подберем что-нибудь подходящее. Ты сколько денег с собой взяла?

— Двенадцать тысяч. Ты же предупредил, чтобы побольше брала, ну вот я и решила, если подвернулась фортуна, то надо воспользоваться до конца.

— Это ты правильно решила.

У Комаровки они сели на трамвай и молча ехали. На конечной остановке вышли и через поле по еле приметной тропинке пошли к лесу.

Подрезов и Славин оказались в сложном положении: выпустить из поля зрения Астахову и Клавдина было смертельно опасно для женщины, а идти за ними через поле — поставить под удар всю операцию. Подрезов был за то, чтобы немедленно задержать преступника и не рисковать. Но Славин хотел все дело довести до конца. Его тревожило то, что Клавдин после задержания наверняка будет долго упираться. В отношении кольца и плаща Лазаркевич он может сказать, что купил у неизвестного, а потом перепродал Астаховой, или же может придумать другую версию, например: кольцо и плащ попросил продать знакомый парень, который пообещал за деньгами прийти в клуб строителей, а так как клуб закрыли на ремонт, то встреча не состоялась. Поэтому Славин в эту критическую минуту лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Все его мысли были направлены на то, чтобы не потерять из виду удаляющуюся пару. Влево шла проселочная дорога, она метров через триста упиралась в лес, который полукольцом охватывал поле и тропинку, где виднелись фигуры Астаховой и Клавдина.

— Леша, давай по этой дороге бегом к лесу, а там встретим их.

Подрезов понял замысел друга и, не отвечая, побежал, Славин — за ним. Вот и лес. Они повернули вправо и снова побежали. Вскоре увидели Клавдина и Астахову. Те как раз входили в лес. Дальше оперативники шли параллельно, чуть поотстав от них.

Славин и Подрезов понимали, что идут на большой риск, но были уверены, что трагедии не допустят. А чтобы задержать такого опасного преступника, как Клавдин, — надо взять его с поличным.

Лес становился все гуще. Владимир шепнул:

— Давай к ним поближе, видишь, по другой стороне тропинки кустарник начался, место для него удобное.

Подрезов предложил:

— Я перейду на ту сторону тропинки, а ты иди по этой. Нам надо быть рядом с ними.

Они быстро перестроились, и теперь сотрудники уголовного розыска находились почти рядом с идущей парой. Было слышно, как Астахова спросила:

— Долго нам еще топать?

Но ответа не последовало. Прямо из кустов к ним шагнул мужчина. Это был Алматов. Он громко сказал:

— Жора, привет! Я иду лесом, слышу разговор и решил проверить, кто так шумит. Ба! Кого я вижу? Это ты, подруга? Ха-ха, со мной, небось, не пошла бы в лес, а с Жорой — пожалуйста!

Славин притаился: он понял замысел этих дружков. Решили напасть на женщину здесь и встречу вроде случайной подготовили. «А где же Рогозин? Он же за Алматовым пошел!»

В этот момент Астахова сердито сказала:

— Ну, что мы стоим?

И она пошла вперед. Клавдин и Алматов молча переглянулись. Жора достал из кармана пальто молоток и, замахиваясь на ходу, бросился сзади на женщину. Только хотел Славин крикнуть: «Стой! Руки вверх!» — как впереди, метрах в шести, раздался выстрел. Пуля вспахала землю перед ногами Клавдина, и тут же послышался грозный оклик:

— Ни с места! Руки вверх!

Славин увидел, как Алматов бросился в противоположную сторону, в кусты, но через мгновение, наткнувшись на мощный кулак Подрезова, вылетел оттуда обратно на тропинку. Славин вышел из своего укрытия:

— Всем оставаться на своих местах!

Подрезов встал сзади Клавдина, который так и держал в руке молоток. Каждый из оперативников считал, что стрелял его напарник, но тут из кустов вышел Рогозин, и все стало ясно. У Славина в кармане были наручники. Ими сцепили преступников. Владимир спросил у Клавдина:

— Что, Жора, решил еще одну жертву на свою совесть принять?

Тот молчал.

— Ну, что ты молчишь, Клавдин?

— И фамилию уже знаете? — удивленно спросил Жора.

— А как же. И фамилию, и должность, и место работы.

Рогозин добавил:

— И даже могилу не мешали копать.

Оперативники недоуменно переглянулись между собой.

А Рогозин кивнул в сторону Алматова:

— Вот этот вырыл яму, чтобы труп спрятать. Посмотрите.

И он раздвинул кусты, а там в десяти метрах — свежая могила. Славин подошел к Астаховой, которая, казалось, проявляла явное безразличие к происходящему:

— Посмотрите, Вера Валерьяновна, что они хотели сделать с вами. — И Славин молотком, отнятым у Клавдина, показал ей на яму. Подвели к ней и задержанных. Астахова смотрела на яму, потом обошла ее и вдруг — откуда у нее силы только взялись — подскочила к преступникам и толкнула Алматова в яму. Тот, увлекая за собой Клавдина, полетел вниз. Как только они оказались в яме, Астахова схватила лежавшую на краю ямы лопату и так огрела ею Алматова по спине, что тот ойкнул и опустился на дно. Хорошо, что ударила его плашмя. С криком «сволочи» женщина уже замахнулась на Клавдина, но Подрезов выхватил у нее из рук лопату:

— Прекратите, они нам живые нужны!

Астахова умоляюще смотрела на работников милиции:

— Родненькие, миленькие, ну разрешите мне хоть бы по пару разков отходить их этой лопатой?! Они же меня, сволочи, хотели закопать здесь! Ни за что! Понимаете, просто так, хотели взять и убить меня! Разрешите, а?

Еле ее успокоили. Вытащили задержанных из ямы, и Подрезов приказал всем идти к опушке леса, в сторону города. Вышли на тропинку. Впереди шагали сцепленные наручниками Клавдин и Алматов, за ними — работники милиции. Замыкала процессию Астахова.

Славин спросил у Рогозина:

— Долго ты за Алматовым ходил?

— Нет, сегодня недолго. Утром он взял дома лопату и направился сюда. Он копал, а я отдыхал и ждал вас, замысел их мне, когда Алматов начал рыть яму, стал ясен. Поэтому я и выстрелил раньше вас, так как был готов к тому, что нападать они будут именно здесь.

Когда вышли из леса, Славин поравнялся с Клавдиным.

— Этим молотком ты Иру ударил?

Клавдин помолчал немного, взглянул на Славина и отвел в сторону глаза:

— Нет, тот я выбросил.

— Куда выбросил?

— Покажу...

— Здравия желаю, товарищ капитан! — ответил на приветствие начальника отделения уголовного розыска дежурный. Старший лейтенант, мужчина средних лет, с небритым, несколько одутловатым, усталым лицом, уже заканчивал дежурство. Осталось только доложить руководству о происшествиях и сдать дела новому дежурному. Одного взгляда на лица дежурного и его помощника — молоденького, недавно демобилизованного из армии сержанта — было достаточно, чтобы понять: ночь была хлопотной.

Капитан сказал:

— Берите материалы и приходите ко мне! — Он вышел из дежурной комнаты и, шагая по коридору, подумал: «Раз мне не звонили, значит, сложных вопросов не должно быть. Хотя любой вопрос, по которому обращаются люди в милицию, для них далеко не простой».

Он снял китель, повесил его в шкаф и, не торопясь, подошел к столу. Голубая милицейская рубаха очень шла этому высокому, темноволосому, с черными цыганскими глазами человеку. Стройный, подтянутый, с загорелым худощавым лицом, он был похож на боксера. В каждом движении чувствовались скрытая сила и кипучая энергия. Казалось, что капитан все время сдерживает себя, заставляет не торопиться.