Славин был несколько озадачен его бесцеремонностью.

— Что вам угодно?

— Мне угодно на вас посмотреть, товарищ подполковник.

Славин еще раз хмурым взглядом окинул его и вдруг, как ужаленный, вскочил со своего места. С грохотом опрокинув стул, он бросился к мужчине:

— Антошин! Вот это встреча! До чего же ты изменился!

Старые боевые друзья обнялись и поцеловались. Славин взволнованно говорил:

— Жена мне так и не сказала, кто звонил. Как ты меня нашел?

— Я знал, что ты в Минске, но найти тебя было непросто, — улыбнулся Антошин. — Здесь я проездом, еду в командировку. Прихожу к киоскеру адресного бюро, спрашиваю, где, мол, живет знаменитый разведчик и гроза всех бандитов Володя Славин. А мне вежливо отвечают, что в городе он, конечно, проживает, но, чтобы выяснить, где именно, мне надо пойти в городское адресное бюро. Решил я ехать туда, но по дороге вошел в будку телефона-автомата и позвонил в справочную, назвал твою фамилию, а они мне — номер твоего домашнего телефона. Позвонил, отвечает приятный женский голос. Спрашиваю тебя, говорят, ты на работе. Попросил рабочий телефон. Уточняют: кто я. Пришлось докладывать, а жена с твоих слов, оказывается, знает меня, рассказала, как тебя найти. Я решил не звонить, сел и приехал.

— Молодец! — Славин легонько подтолкнул старого товарища к стулу. — Да ты садись.

— Ишь ты, какие у тебя словечки завелись, — засмеялся Антошин. — Слушай, Володя, а ведь у тебя задатки сыщика еще тогда, во время войны, были. Помнишь, как в партизанском отряде ты вывел на чистую воду фашистского прихвостня, который шпионил у нас? Вот только фамилию его забыл.

— Конечно, помню. А фамилия его — Сухота. Я тогда за ним полночи по сугробам лазил, чуть не обморозился. Ну, а как ты?

— Я, брат, в тебя удался. Служу в армии. Подполковник, командую полком.

— Как семейные дела?

— Женат, два сына и дочь.

Славин решительно поднялся и положил папки в сейф.

— Сейчас мы поедем ко мне домой, там и поговорим. Заодно познакомлю тебя с моими, кстати, ты сколько здесь можешь побыть?

— До двадцати двух часов двадцати минут, — усмехнулся Антошин. — Именно в это время уходит мой поезд.

— А остаться на пару деньков не можешь?

— Нет, к сожалению, завтра в десять ноль-ноль должен быть у командования.

— Мало, конечно... ну тогда тем более не будем терять времени.

Они вышли к машине и вскоре уже сидели за столом. Вспомнили боевых друзей: семью Панченковых, Анкуду, деда Валенту с его «дубальтовкой», геройски погибшего Белоуса, который уничтожил фашистский танк, Алексея Бартошика.

— Помнишь, — грустно улыбнулся Антошин, — как Белоус, когда пришел к нам в отряд, сказал, что он умеет поезда подрывать, а когда командир спросил: «А еще что умеете?» — ответил: «Могу поезда не подрывать».

— Конечно, помню. Его же после этого мастером двух дел прозвали. Мне как-то командир приказал взять Белоуса на операцию. Надо было километрах в тридцати пяти железку рвануть. Спрашиваю Белоуса, пойдет ли он со мной, а он флегматично отвечает: «Нам, солдатам, все равно, что пулемет, что самогон, лишь бы с ног сшибало». Я у него уточняю: «Ну так как, пойдешь?» А он хмуро отвечает: «Так я же сказал, нам, подрывникам, все равно где взрывать: далеко или близко — лишь бы составы под откос летели».

— Да, что ни говори, отличные были ребята, — задумчиво проговорил Антошин. — Ну, а тебя потянуло в милицию? Сложное это дело — ошибки в воспитании человека исправлять.

— Что ж поделаешь, и эту работу кому-то делать надо. А ты как?

Антошин начал рассказывать о себе, о службе. Маргарита Ивановна, Оля и Володя молча слушали человека, о котором, часто вспоминая войну, им рассказывал Владимир Михайлович...

Время пролетело незаметно. Надо было ехать на вокзал. Приехали к поезду за несколько минут до отхода. Поэтому прощание было недолгим. Поезд тронулся, и быстро удаляющиеся красные огоньки последнего вагона, словно прощальный взгляд друга, постепенно гасли в темноте. Маргарита Ивановна взяла под руку загрустившего мужа:

— Пойдем, Володенька.

Встреча с другом растревожила душу воспоминаниями о боевой юности. Жена, понимая его состояние, не спешила заводить разговор. Они так и пришли молча к ожидавшей машине. Водитель предупредительно распахнул дверки, подождал, пока Славин сядет на переднем сиденье, и сказал:

— Товарищ подполковник, звонили из райотдела.

Славин взял микрофон радиостанции и вызвал дежурного. Дежурный попросил срочно приехать.

— Я останусь на работе, а тебя подбросят домой. Раз вызывают, значит, дело серьезное...

Дежурный был озабочен. Он торопливо доложил:

— Подвел нас следователь Майков. Привезли на допрос из следственного изолятора Пушлова, а тот сбежал.

— Как сбежал? — Славин, пораженный неприятностью, медленно опустился в кресло, стоявшее у пульта.

Пушлов — опасный преступник. Две недели назад его вместе с напарником задержали. Пушлов и его дружок Стропин в Коми ССР обворовали стрелковый тир. Украли два малокалиберных восьмизарядных пистолета, наган и более трехсот патронов к ним и скрылись. Они в разных городах грабили людей, их разыскивала вся милиция страны. Действовали Пушлов и Стропин дерзко. Появлялись в каком-нибудь городе, совершали в течение трех суток три-четыре нападения и исчезали, чтобы снова объявиться уже в другом месте за сотни километров. В Минске они напали на двух женщин, но уехать не успели. Сначала прямо на улице Пушлова по приметам опознал оперуполномоченный уголовного розыска старший лейтенант Зинеев. Пушлов схватился за пистолет, но Зинеев в одно мгновение сшиб его с ног и обезоружил, а через два часа тот же Зинеев на железнодорожном вокзале опознал, обезоружил и задержал Стропина.

Задержанные уже признались более чем в десяти преступлениях, совершенных ими в различных городах, но еще больше преступлений ждало своего часа, чтобы преступники под давлением неопровержимых улик признались в их совершении. И вот один из них бежал!

Славин спросил:

— Что вы предприняли?

— Действовал согласно инструкции: организовал преследование бежавшего, поднял по тревоге личный состав, доложил дежурному по управлению, тот перекрыл выездные пути, доложил вам...

— Где Майков?

— В своем кабинете.

Славин поднялся к себе в кабинет и задумчиво остановился у окна. Второй этаж был расположен высоко, и было удивительно, что беглец, выпрыгнув прямо на асфальт, не ушибся. На свободе оказался опаснейший преступник, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Дерзкий, жестокий Пушлов может наделать много бед. Для отдела это было ЧП, и Славин не удивился, когда в кабинете появился майор Соловцев, начальник инспекции управления внутренних дел по личному составу. В таких случаях полагается производить служебное расследование с соответствующими выводами и предложениями...

Славин коротко рассказал Соловцеву о происшествии, и тот, понимая, что начальнику райотдела нужно принимать срочные меры, не стал мешать и направился к следователю Майкову. Славин поднял трубку телефона прямой связи с начальником управления. Генерал был у себя, он сухо спросил:

— Ну что, доигрались?

— Игр не было, — так же сухо ответил Славин и добавил: — А вот головотяпство налицо.

Славин доложил, как все случилось, о мерах, которые приняты и которые он намерен предпринять.

Генерал, очевидно, понимал, что творится на душе у Славина, и был краток:

— Преступник представляет огромную опасность, розыск его возглавляйте лично, мы подумаем, как вам помочь.

Славин сразу же взялся за дело. Он выставил дополнительные силы на остановках транспорта, направил сотрудников в десятки других мест, где мог появиться беглец, затем приказал принести уголовное дело.

В кабинет вошел следователь Майков. Бледное лицо, дрожащие губы, растерянный вид. На него было жалко смотреть. Славин пригласил его присесть и спросил:

— Как это случилось?