Мужчина замахнулся и ударил Ану кулаком по лицу. Девушка взвизгнула, а потом уже почувствовала, как приземлилась на жесткий пол. Удар пришелся чуть выше правой височной области, породил за собой нескончаемую резкую боль, которая обволокла сознание и затуманила разум. Анастейша попыталась подняться, но не смогла, лишь почувствовала, как нечто горячее и вязкое стекает вниз по щеке. Внезапная тошнота подступила к горлу, привкус железа расползался во рту, грудная клетка сокращалась, а боль в голове усиливалась. Кажется, это был первый раз в жизни, когда незнакомый мужчина поднял на нее руку.
– Ана? – послышался шепот. Кэндисс попыталась помочь подруге, но получила внезапную пощечину от одной из женщин.
– Пусть лежит! – прогремел ее противный голос откуда-то издалека. – А если сдохнет, одной сукой меньше!
«Кровь, так много крови…»
Постепенно Ана проваливалась куда-то глубоко в подсознание. Она физически ощущала легкость во всем теле, а границы ее разума словно размылись и позволили почувствовать мнимое успокоение. Перед глазами промелькнули воспоминания: рождение сына, улыбки на первом дне рождении малыша, его звонкий смех и первое слово: «мама». Сколько любви теплилось в материнском сердце, и насколько страшно было оставлять ребенка одного, покидать его…
«Ана, моя Ана, – послышалось вдалеке. – Я люблю тебя».
Одна яркая вспышка перед глазами, и девушка увидела Томаса. Это было последнее, что она запомнила перед тем, как потерять сознание – улыбка мужчины, которого любила.
09:25 PM
Три часа двадцать пять минут с момента захвата
заложников в театре Метрополитен-опера.
За оцеплением время тянулось мучительно медленно. Постепенно люди начинали замерзать, и им требовалась не только медицинская, но и человеческая помощь, поддержка окружающих. Местные волонтеры организовали сходку, развернули небольшую палатку неподалеку от Линкольн-центра, где предлагали родственникам заложников горячий кофе, чай и свежие булочки.
Метель усиливалась с каждой минутой, видимость ухудшилась. За высокими зданиями у оцепления задувало не так сильно, но уже через некоторое время Том почувствовал, как уши замерзают, а пальцы не слушаются. Пряча руки в глубоких карманах, он расхаживал неподалеку от полицейских машин и пытался согреться. Крис находился рядом и наблюдал за другом, иногда стараясь приободрить, но все тщетно. Мужчина слушал его, но не прислушивался. Казалось, он погрузился в размышления и с неохотой возвращался к реальности, осматривался по сторонам. В такие моменты его лицо становилось еще бледнее, он осознавал, что ничего не изменилось, и сжимал кулаки в отчаянии. Время шло, а полиция и власти ничего не предпринимали, или не сообщали об этом средствам массовой информации. Все, что они делали, так это оттесняли толпу подальше от Линкольн-центра.
– Да, я делаю! – послышался громкий голос невысокого, полноватого мужчины, который вылезал из полицейского автомобиля, прижимая телефон к уху. – Мы связались с ними. Да! – Мужчина топнул ногой по асфальту. – Нет, они не выдвигают никаких требований. Единственное желание – это массовое самоубийство. Я уверен, что группа «Дженсона» задумала совершить суицид и захватить с собой в могилу еще десять сотен невинных душ! Мне нужно немного больше времени!
Том замер на месте и прислушался к разговору. Последние слова мужчины взволновали его не на шутку. Что же все это значит? Террористы, которые не выдвигают никаких требований, а просто совершают своеобразную акцию возмездия?
– Да, Беррсон! – продолжал полицейский, опираясь рукой о капот автомобиля. – Террористы больше склонны к самоубийству, чем к самосохранению, и ты прекрасно осведомлен в этой области! – недолгая пауза. – Нет! Они потребовали именно кого-то из родственников. Да откуда мне знать?!
Крис приблизился к другу и мужчины переглянулись. Впрочем, как и некоторые из проворных репортеров, которые уже бродили неподалеку и снимали полицейского на камеру.
– Есть жертвы среди заложников, – донеслось до Томаса, и все внутри него затрепетало в дурном предчувствии.
«Она в порядке, – успокаивал разум. – Сохраняй самообладание».
Насколько же сложно прислушиваться к здравому смыслу, когда ты понимаешь, что в любой момент можешь потерять любимого человека.
«Нет, это невозможно. Солнце не может упасть с неба. Не может!»
– Я знаю, – снова заговорил полицейский. – Да, мы найдем такого человека. До связи.
Мужчина спрятал телефон в карман и, не обращая никакого внимания на репортеров, столпившихся неподалеку, обратился к одному из служащих правопорядка.
– Хопс! – громко позвал он, маня рукой в свою сторону. – Поступило первое разумное распоряжение «сверху». Нам нужен переговорщик.
– Мне позвонить в агентство, сэр?
– Нет, у вооруженной группировки свои требования, – разъяснил мужчина, видимо старший полицейский, судя по разговору. – Нам нужен близкий родственник одного из заложников. Это требование обусловлено желанием террористов воздействовать на переговорщика морально и повысить панику вокруг театра.
– Они привлекают к себе внимание, – догадался Хопс, потирая лоб замерзшими пальцами.
– Так и есть.
– Мы не можем идти у них на поводу! – возразил третий мужчина, присоединившийся к коллегам сразу следом за Хопсом. – Ведущий переговоры должен быть опытным сотрудником службы безопасности с превосходным умственным и физическим здоровьем, способным сохранять самообладание в трудных ситуациях! Мы можем притвориться и сыграть роль родственника, Престон!
«Сэмюель Престон – капитан полиции, – пронеслось в голове у Томаса, пока мужчины продолжали разговор на повышенных тонах.
– Не выйдет, – спокойно ответил капитан, подкрепляя слова бесспорными аргументами. – В большинстве своем, террористы – это пушечное мясо, но сегодня мы столкнулись с группой «Дженсона». Нам уже давно известно об их существовании, однако, до сегодняшнего дня, они не проявляли совершенно никакой активности, видимо, готовились к чему-то грандиозному. И теперь мы можем наблюдать весь масштаб трагедии, которая неминуемо произойдет, если не предпринимать никаких мер!
– Не раз в роли переговорщиков выступали журналисты, политики или даже близкие под присмотром психолога-консультанта, – поддержал Хопс капитана.
– Это дела не меняет! – настаивал мужчина, недовольный ситуацией. – Где вы найдете подходящего человека для переговоров с Дженсоном? Этот чертов ублюдок психологически неустойчив! Он способен на все что угодно!
– Я могу попробовать! – заявил Том.
Мужчина приблизился к полицейским и обратил на себя пристальное внимание капитана Престона. Крис даже сообразить ничего не успел, а его друг уже стоял рядом с полицейским автомобилем, решительный и уверенный в собственных силах, будто на съемочной площадке очередного остросюжетного фильма. Да, Томас ощущал в себе прилив необычайной энергии, он готов был встретиться с опасностью, получить бесценный опыт, все что угодно, только бы не стоять на месте и не мучиться в неизвестности!
– Простите, кто вы такой? – громко осведомился один из полицейских, возражавший капитану на протяжении всего разговора.
– Меня зовут Том, и я готов выступить в роли переговорщика.
Престон внимательно осмотрел добровольца с головы до ног, сохраняя молчание.
– Вы являетесь родственником одного из заложников? – негромко уточнил Хопс, поглядывая на репортеров, толпящихся неподалеку.
– Да! – уверенно заявил Томас. – В театре выступала моя девушка.
– Капитан? – полицейский обратился к мужчине, который все еще молчал и просчитывал все возможные варианты. – Что скажете?
– Приведите сюда агента Томлисон! – громко попросил Престон, попутно обращаясь к Томасу. – Ведение переговоров об освобождении заложников – благородное и рискованное занятие. Ошибки могут усугубить ситуацию. Вы это понимаете?
– Да, понимаю, – Том качнул головой, – но я готов сделать все возможное, если необходимо выполнить требование группы «Дженсона».
