Он медлит, сомневается, а я забираю Еву и иду к подземному переходу. Еще раз кидаю взгляд на беспредел, который она организовала на проезжей части.

Ее ладошка такая маленькая, ледяная. Дрожит. Сжимаю пальцы и обнимаю своей рукой. Обморожения еще мне не хватает.

- Тебе сколько лет? - Пожалуй, этот вопрос важнее всего сейчас и от этого будет зависеть, что дальше с ней делать.

- Восемнадцать. Почти девятнадцать. - Опирается на мою руку, прихрамывая.

- Отлично. Паспорт есть с собой?

- Да. - А ведь может и что-то серьёзное быть. Останавливаюсь и подхватываю ее на руки. Так мы быстрее дойдем до машины.

- Ой, - пищит тихо, оказываясь у меня на руках.

Легкая. Почти невесомая. И красивая…

- Целовала меня зачем?

Она зажмуривается и поджимает губы. Что в голове у нее? Катастрофа, а не девушка. Стесняется теперь. Целовать взрослого мужчину не стесняется, а сказать, зачем это сделала, стесняется.

- Я не знаю. Просто…

- Вовку не пугай рассказами о том, что хотела бросить. - И это звучит совсем не как просьба. – Пойдем сейчас в клинику, я тебя осмотрю.

- Я все равно сбегу. Мне надо исчезнуть. – Отпирается, не глядя в глаза. Но сейчас не вырывается.

- Могла бы и спасибо сказать.

- Спасибо скажу, когда поможете.

Усмехаюсь и опускаю ее на землю только возле машины. И то лишь, чтобы открыть дверь и выпустить мальчика.

- Неужели ты думала, что я просто так, без документов, возьму себе чужого ребенка и буду его растить дальше? - Молчит, опуская глаза. Я тоже считаю, что это глупо. - Ева-Ева... Если не хочешь разговаривать со мной, то я вызову полицию. Пусть они узнают, кто ты, сколько тебе лет, во сколько и от кого ты родила!

- Ну, не надо в полицию, пожалуйста. Не хочу я домой возвращаться. – Цепляется в мою руку и заглядывает в глаза. Как же не надо, когда на лице такое?

- Пошли со мной. Осмотрю тебя сначала.

- Без полиции?

- Пока без полиции.

Юра. Детство

– Пап, я первый сегодня, смотри какую медаль дали. - Крепко сжимаю ленту, с медалью и показываю отцу.

– Хорошо, так и должно быть. Ты занимался, старался, получил медаль. Молодец.

Опускаю руку, жду пару секунд и, кивнув, иду к себе в комнату. Бросаю медаль в вазу, грамоту убираю в стол.

Третье место, второе... Я постоянно слышал, что недорабатываю, надо лучше, стремиться, стараться.

Сегодня – первое. И что? Сухое “молодец”?

Так хотелось, чтобы вместе посидеть, рассказать, что да как. Я старался. Думал, он оценит. Кто соперник? Какой счет? Как все прошло? А не это безликое “молодец”.

Я так хочу, чтобы он оценил, похвалил. Обещал, когда первое место займу, сводит в кино. Забыл, наверное. Самому напоминать уже не то. Как выпрашиваю. Да и у него найдется куча работы, как всегда.

– Юр, ты есть будешь? - через дверь спрашивает папа.

– Не, не голоден.

Что я должен сделать, чтобы он заметил и, наконец, оценил, похвалил.

Юра. Юность

– Юра, пас, – Егор кричит мне и ждет мяч, обхожу игрока другой команды и пасую точно в ноги другу.

Бегу к воротам, чтобы подстраховать, но Егор справляется сам. Забивает гол и подпрыгивает вверх.

– Сделали вас снова, - смеюсь ребятам из другой команды. Сколько бы не вызывали нас на реванш, выиграть так и не получилось.

– Три-один, - подводит итог игры Вал и вытирает с лица пот полотенцем.

– На следующей неделе в это время, - кидает их вратарь.

Я поднимаю кулак вверх, поддерживаю.

– Мне пора уже, у меня еще занятие, - Ромка стягивает влажную футболку и кидает в спортивную сумку.

– Чем занимаешься теперь?

– Беру уроки фортепиано, - наигранно иронизирует и воздухе пробегается пальцами, имитируя игру.

– Опять отец?

– До Нового года я должен научиться играть Бетховена, тогда в конце года будет новый айфон.

– Родители у тебя, конечно, те еще перцы.

– Сначала меня бесило, я сопротивлялся, потом понял, что деньги не пахнут. Бетховен, так Бетховен, надо будет польку станцевать - пойду, научусь. Навык приобретаю и еще зарабатываю на этом. Пока, пацаны. За мной уже приехали.

Ромка оставляет нас и идет к машине, что приехала за ним.

– Везет, мои мне айфон не купят, - вздыхает Егор, и за Бетховена платить не станут.

– Думаю, он не все нам рассказывает, - смотрю ему в спину и думаю, хотел ли бы быть на его месте. – Твой сяоми плохой что ли? Яблочные технологии - понты.

– Егор! - все оборачиваемся на голос Вари, его сестры, которая в стороне сидела с телефоном и ждала брата.

Возле нее какой-то пижон, зажал и пристает. Егор первым срывается с места, мы за ним.

– Отойди от нее, - кричит упырю в спортивном костюме. Варя бледная вся, замерла, ждет.

– А то что? – белобрысый разворачивается и сверкает ножом. Голову чуть в сторону поворачивает и свистит. Еще двое откуда-то возникают.

– Че надо?

– Я забираю свою сестру, а вы можете катиться туда, откуда пришли.

– Эй, ты чего тут, главный? – Кивает своим и двое его друзей резко бросаются к Егору. Цепочка логики выстраивается моментально. Они его слушают, значит, надо и избавляться от него. Пока Вал помогает Егору, я бросаюсь к их “главному”. Варя ревет рядом, раздражает даже.

Скручиваю главного, что и опомниться не успевает. На пару секунд теряю бдительность, отворачиваюсь ко всем, чтобы глянули и притихли, как что-то больно по спине режет.

Отпускаю руки и смотрю на бок. Там в разрезе футболки быстро растекается кровь.

У пацана в руках нож кровавый.

– Валим, - тот кричит и убегает. Дружков своих бросает.

Я прикладываю руку к ране, но кровь сочится, ее так не остановить. Валерка с Егором отпускают группу поддержки хулигана и ко мне.

– П***ц, – Валера сжимает мне рану и своим полотенцем затыкает. Гор, давай скорую.

– Это ведь не смертельно? – Спрашиваю у ребят, они ж не бросят меня…

– Главное, чтобы много крови не вытекло, – Валерка умеет успокоить. Мне не смешно, его белоснежное полотенце начинает багроветь. – Ты чего, как? Болит?

– Ты так жмешь больно, что кишки выдавишь.

– Хорошо, что Ромыч уехал, сейчас бы его еще откачивали. – Не друзья, а подарок судьбы. Один рассказывает, как можно умереть, другой шутит.

– А сколько там крови можно, чтобы вытекло?

Математик из меня херовый, на ходу посчитать сложно. Валера больше по химии, биологии, Ромка у нас - математик. Но его - нет.

– Если вытечет больше, чем надо, еще вольют, Юрец. Ты только сиди и не двигайся. Скорая уже едет. – Егор отходит от нас и идет к сестре, чтобы успокоить. Лучше б не брали ее, Варьку эту.

Младшая сестра - это наказание.

– Ты как? - ребята приходят в больницу навестить на следующий день.

– Теперь девчонкам будет что показать, а то без шрамов как-то не солидно. А так мне уже не пятнадцать, буду говорить восемнадцать. – Ржут с меня. – Вы принесли то, что просил?

– Да, держи, – Егор подает рюкзак с ноутом. – Пацан тот не местный и что у нас делал, неизвестно. Никто о нем не знает.

– Мне все равно делать нечего тут, найду. Так просто ему это не сойдет. Вал, кстати, врач сказал, что ты правильно оказал первую помощь. Хвалил тебя, что не испугался.

Друг скромно поджимает губы и улыбается.

История Юры

В последние пятнадцать минут работы я разбираю документы на завтра. Взгляда достаточно, чтобы оценить проблему, убрать в нужную стопку. Я займусь этим, когда дойдет время. Казалось бы, тут напряжение сумасшедшее, а мне нравится. Все четко по времени. Нет свободной минуты бездельничать.

Перебираю следующий документ и цепляюсь взглядом за конверт. Лично Домбровскому Юрию Александровичу. Напечатано. Отправитель хотел скрыть свой почерк? Мы знакомы, возможно.

Следовательские зародыши проявляются. Аккуратно вскрываю конверт, чтобы потом его изучить и достаю оттуда газетную вырезку.