-Кому-то в подарок?- выдохнул Бен горячо и близко, сбивая с толку. Я заставляла себя вникать в разговор, силилась не отвлекаться, но тщетно. Каждое его движение распаляло чувства, и тело, словно один сплошной оголенный нерв, отзывалось на его тепло.
-Ты приглядываешь за Мишель?- я попыталась отстраниться, и Бен поддался – мягко выпустил мои руки, пропустил их сквозь пальцы. Я судорожно сглотнула, по спине скользнула дрожь. Не хотелось покидать плен его объятий, упускать мимолетную возможность ощутить, каким ласковым он может быть. Кому я вру? Я боялась потерять голову, боялась, что наша слабость разозлит Бена и спугнет. Если бы все зависело только от меня….
-Она скрупулезно перебирает побрякушки, когда не занята разглядыванием своей идеальной внешности,- голос Джоша упал до беспомощного шепота. И столько в нем было скорби и боли, что на глаза навернулись слезы. Я накрыла его руку ладонью.- Я смотрю на нее и не узнаю свою Мишель. Она же глядит на меня и не замечает, будто глядит куда-то вглубь, плотоядно, и видит лишь еду. И я чувствую, как ее личность растворяется в этом неизвестном нам чудовище.
Джош опустил голову, погрузился в свои мысли. Я не выдержала их тяжести и вновь прижалась к Бену. С ним спокойнее, теплее. Из головы выветривалось все, что мешало ощущать его близость.
-Мы выясним, как ее спасти. Перевернем все полки, выпотрошим все книги до единой.- Я прижалась лицом к колючей щеке Бена. Закрыла глаза, позволив ему водить пальцами по шее.
-Мы должны были сами обшарить архив,- кивнув, добавил Джош и сдавил в руках мои щиколотки. Я бы воспротивилась, но оказалась слишком увлечена другим.- Брэйден как-то замешан в этой истории.
-Из темницы сбежала Адриана, а не узник,- сказала я, уткнувшись лицом в шею Бена. Он прижимался щекой к моему виску, кожу обжигало тяжелое прерывистое дыхание, и у меня дух захватывало от ощущения его беспокойного пульса на языке.- Фамильяры преследовали ее, и их было четверо.
-Как и четверо парней в архиве,- Джош опустил подбородок на мои колени.- Они служат Мариссе.
-Она их послала вдогонку, но они вернулись с пустыми руками. Убили сбежавшую ведьму, чтобы тайна не всплыла наружу.
Я пригрелась, замлела, окутанная телом Бена. Внизу живота что-то напряглось, вспыхнуло от прикосновения его жаркого дыхания. Он скользнул губами за ухом вдоль линии волос, не целуя, но прижимаясь. Я повернулась к нему лицом, не в силах справиться с дыханием. Глупо было скрывать то, что он сам чувствовал. Его губы оказались совсем близко, и я невольно посмотрела ему в глаза. Они были мутными, зрачки утонули в сиянии магии. Она плыла над нами заревом, полыхала медленным голубым огнем.
Джош ощутил, как я покрылась мурашками, и нахмурился. Он выпрямился и громко произнес:
- Эй! Ничего, что я еще здесь?! Я могу, конечно, удалиться…
«-Но момент уже испорчен»,- подумала я и очнулась, удивленно моргая, отпрянула от Бена. Его взгляд прояснился. Он смотрел с озадаченным видом, будто не понимал, как тут оказался, и осторожно ослаблял хватку, чтобы я не упала. Посмотрев растерянно на Джоша, я вдруг спохватилась, что сижу в тонком мокром халате, а он обтирается о мои ноги.
-Ты с ума сошел?- я сползла с колен Бена. Джош отодвинулся, быстро убрал руки и виновато развел ими, расплываясь в улыбке. Обведя обоих мужчин сердитым взором, я поднялась с кровати и поспешила исчезнуть в ванной комнате. Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Тьма ушла, но не она меня сейчас волновала – тело горело, вспоминая ощущение ладоней Бена на коже. И это было потрясающе.
Глава 32
Знакомые стены кабинета Линетт больше не вызывали волнительного оцепенения – изнурительные поиски воспоминаний уже не увлекали. Не осталось живого места, ни единого предмета в помещении, к которому я бы не прикоснулась. На меня обрушился шквал бесполезных видений о преподавательских буднях наставницы, но ни намека на ее душевные терзания. Призраки прошлого ластились ко мне, обтирались о ноги, как фантомные котята, но я ждала другого. Меня интересовал Ровер и все, что с ним связывало Линетт. Как же она глубоко запрятала мысли о нем!
Я сидела на диване, разглядывая стену – ее украшала гардина из золотых нитей, а за ней темнела дверь. Сосчитав завитки на обоях, изучив и запомнив их последовательность, я отвлеклась на картины, но и они быстро наскучили. До вечеринки оставалась уйма времени, а находиться дома оказалось нестерпимо тяжело. Меня пугал грядущий вечер. Пугало то, что я не справлюсь с чувствами, не вынесу видеть Бена в объятиях другой женщины. Поэтому я вернулась в Университет, но так и не смогла выбросить его из головы. Это сильнее меня.
Дверь обнаружилась совершенно случайно. Если не знать, что она там есть - не увидишь. Возможно, именно сегодня она позволила заметить себя? Вероятнее всего. В обители магии, где каждый дюйм пропитан силой, всегда есть, чему удивляться. Поднявшись с кресла, я оправила платье – горчичного цвета с тонким черным узором, плотно прилегающее к телу. Длинные рукава прикрывали кисти рук, вырез обнажал плечи, а изящное черное кружево создавало дополнительный акцент на нем. Длиной до колен, оно смотрелось тесным и тугим, но было удобным. Обтягивающие платья – моя слабость, как и высокие каблуки. Сегодня на мне были черные замшевые туфли на шпильке. Оставаться женственной в любой ситуации, даже когда на душе скребут кошки – мой жизненный принцип. Тряпки не спасут положение, но помогут поднять самооценку.
Скользнув к стене, я перебросила распущенные волосы на левое плечо. Не дыша, замерла перед дверью. Завеса тайны – проход в спальню Линетт. Прежде я не бывала там, и сердце неистово колотилось в предвкушении чего-то нового. Я надеялась, что там спрятано самое ценное и сокровенное воспоминание Линетт.
Раздвинув руками сверкающие нити, я отворила темную резную дверь, и на меня хлынули ароматы и ощущения. Здесь пахло весной, несмотря на холодный осенний пейзаж за окном - и тоской. Светлая просторная комната, исполненная в пастельных желтых и нежно-розовых тонах. Большой однотонный шафрановый палас занимал добрую часть помещения, и он оказался безумно мягким, прям волшебная дорога в мир грез – напротив двери располагалась огромная кровать с балдахином из парчи. Королевское ложе – не меньше. Покрывало напоминало весеннюю поляну: пыльно-розовое в желтых пионах, пущенных по низу.
Справа пристроился низкий диванчик, обитый пудрово-розовым шелком, кресло у изголовья кровати, высокий старинный шкаф скрывался в тени балдахина. Золото ненавязчиво сверкало в мелочах – будь-то узор на мебели или бахрома на покрывалах. Темные обои с замысловатым рисунком оттеняли нежность остальных цветов. На окнах развивались гардины – форточка оказалась открыта. Линетт не стало, но кто-то заботился о ее спальне, проветривал и смахивал пыль с высоких книжных шкафов.
Люстра над кроватью напоминала распускающийся пион – идеальная точность и изящность деталей поражали воображение. Я прошлась к туалетному столику у окна. На нем стояла вазочка со свежими садовыми цветами и флакончик духов. При одном взгляде на него я ощутила аромат, всегда сопровождавший Линетт. Он настолько подходил наставнице, что для меня являлся ее индивидуальным запахом. Проведя ладонью над столиком, я ничего не почувствовала и решила осмотреть шкаф.
Многообразие нарядов, сотни платьев - все я видела на Линетт и сейчас испытывала острую необходимость коснуться, но не могла осмелиться. Хотелось узнать, действительно ли кружева такие жесткие, как смотрятся – казалось, о них можно порезаться. Ткани благородные, мягкие и струящиеся, силуэты – величественные, притягательные. Каждый наряд был памятным – я провела пальцами по складкам юбок и покрылась мурашками. Призраки ее памяти – видения пронеслись в сознании мимолетными кадрами. Голова закружилась, и я отступила от шкафа, охватила себя руками. Застыв перед кроватью, прислушалась к тишине. Что-то было в ней спрятано, и оно просилось обнаружить себя. Сила клубилась вокруг меня, я ощущала каждый предмет в спальне. Моя магическая чувствительность обострилась – кулон почуял родные стены, дух прежней хозяйки. Он рвался на свободу, вибрировал, тяжелее и раскаляясь. Я прошлась к картине над диваном, провела пальцами по позолоченному багету рамы. Портрет наставницы ожил, зашевелился, будто усаживаясь передо мной удобнее. Изумрудное платье с серебристой вышивкой переливалось в лучах солнца, медные волосы жидким шелком растекались по плечам. Строгий взмах ресниц, поджатые губы - ее безупречно красивое лицо не передавало эмоций, но глаза смотрели на меня. Линетт едва вынесла мучительную неподвижность, когда художник писал этот шедевр. Она разгладила складки платья и застыла – сила вытолкнула меня из воспоминания, я попятилась к шкафу. Из окна подуло осенью и холодом, я обернулась, будто меня кто-то окликнул по имени, и взгляд упал на книжные шкафы, упиравшиеся в потолок. Не медля, приблизилась к ним, взглянула на полки, плотно набитые пестрыми книгами. Их было чересчур много, чтобы каждой касаться.
