− И за что же я, по-вашему, должен буду вас отчислить, адептка Паэр? − улыбнулся Тамир, принимая мою игру.

− За нарушение правил поведения в магистериуме, конечно, − я не стала медлить с ответом.

− И это за какое же?

− Нападение на ректора, конечно же. Или этого мало?

− Если ты имеешь в виду тот инцидент на первом занятии, то, да, этого определенно будет мало.

− А этого?

Произнеся это, я не давая себе задуматься, встала на цыпочки и дотронулась губами до лица андра.

Целилась я в губы, но задела лишь их край, скользнув по подбородку. А не надо быть таким высоким, господин ректор. Сами виноваты, одним словом.

Виноватым Тамир не выглядел, зато выглядел откровенно удивленным. Не ожидал от меня такой решительности. Что ж, я его вполне понимала, потому что тоже такого от себя не ждала, поддавшись секундному порыву.

− Этого тоже будет мало, − через несколько мгновений ответил Тамир на мой вопрос, о котором я уже успела позабыть.

А затем этот андр подхватил меня на руки, плотно прижимая к себе. Вернее будет сказать, он безо всякого усилия поддерживал меня одной рукой под известное мягкое место, приподнимая над полом так, чтобы наши головы оказались на одном уровне. А второй рукой обхватил мою спину, лишая меня возможности для маневра.

− Чего же будет достаточно? − шепнула я ему прямо в губы, которые находились теперь прямо напротив моих.

− Вот этого, − ответил Тамир, и по его губам скользнула улыбка.

А затем эти самые губы прижались к моим губам.

Сминая.

Подчиняя.

Беря в плен, не давая ни единой возможности для спасения.

Как будто я нуждалась в ней, честное слово.

Даже в мыслях, если бы они у меня сейчас были, я бы не подумала сопротивляться. Вместо этого я обняла крепкую шею моего андра одной рукой, а вторую погрузила в его темные волосы, запутавшись в них пальцами.

Поцелуй все длился, и никто из нас не спешил прервать его. Я буквально таяла, заключенная в надежных объятиях Тамира, в полной мере оценив преимущество его превосходства в размерах. Он удерживал меня, словно я весила не больше ребенка, и, уверена, что мой вполне себе ощутимый вес не послужил бы препятствием для продолжения, если бы мы решили поддаться чувствам прямо сейчас.

Но, к сожалению, сейчас было для этого не время и не место. И Тамир, как и я, это прекрасно понимал. Со вздохом, или вернее, с рыком, он отстранился от моих губ, чуть ослабив объятия, и я скользнула по его телу вниз, наслаждаясь его мощью и силой.

− Зачем ты пришла? − прошептал андр мне в ухо, так, что я смогла ощутить прикосновение его теплого дыхания к моей коже.

− Для этого, − не осталась в долгу я, дотронувшись губами до впадины между ключицами, у самого основания шеи.

− Кажется, ты хотела мне что-то сказать? − андр не спешил отстраняться от меня, продолжая удерживать в объятиях.

− Что соскучилась, − ответила я. − Правда, насколько сильно, я поняла только сейчас.

− Это хорошо, то, что соскучилась, − в голосе андра отчетливо слышалось удовлетворение.

Как он там себя назвал? Цивилизованный дикарь? Похоже, что это определение было весьма точным, потому что, судя по крепости его объятий, только остатки воли удерживали его от того, чтобы перекинуть меня, свою законную добычу, через плечо, и унести в свою пещеру, от которой нас отделяла лишь одна стена.

− А ты? − спросила я, больше чтобы отсрочить серьезный разговор, чем чтобы услышать ответ, который и так, исходя из весьма однозначной реакции Тамира на меня, не был секретом.

− И я, − признался он.

− Это хорошо, − ответила я андру его же словами. − Но есть кое-то еще, о чем я должна рассказать тебе, − я отвела голову назад и посмотрела ему в лицо.

− Рассказывай, − вздохнул Тамир.

− Сегодня, на факультативе, который ведет магистр Малиадин, я заметила, как один из адептов, Баэлиан, замер на несколько мгновений. Все было точь-в-точь, как ты рассказывал. Элин застыл на несколько мгновений, а потом «отмер», как будто ничего не случилось. Точно также, как и другой элин, которого я видела своими глазами в Руаде.

− Кто-то кроме тебя заметил, что произошло с этим адептом? − Тамир мгновенно стал серьезным, хотя из объятий так и не выпустил.

− Нет, думаю, что нет.

− Хорошо. Точнее, хорошо то, что никто не заметил, в остальном же ничего хорошего нет, скорее, наоборот.

− Это первый случай в магистериуме?

− Из известных, да. Но, боюсь, что вскоре за ним последуют новые.

− Но здесь, в закрытом пространстве магистериума, мы можем обернуть ситуацию в свою пользу.

− Что ты предлагаешь?

− Можно постараться найти взаимосвязь между всеми случаями. И начать с того, чтобы узнать, какие занятия уже успел посетить Баэлиан, с кем он контактировал, включая магистров.

− Думаешь, кто-то из преподавательского состава может быть причастен? Они все были проверены, я лично курировал этот вопрос.

− Специально − нет, но ведь можно быть исполнителем чужого замысла неосознанно. Ты сам рассказывал мне, каким образом узнал о том действии, которое торины оказывают на элинов. И о том, как эти камни похожи на изумруды, украшение из которых может быть у любого. Они есть даже в браслете у Каэрин.

− Да, ты права, − согласился со мной андр. − Вернее, ваши выкладки, бесспорно, верны, госпожа профессор, − вспомнил о моей должности в прежнем мире Тамир, чем приятно меня удивил. − Но это точно не Каэрин. Ее способность, пение, с помощью которого можно очаровывать и, при определенном умении, даже влиять на сознание, это дар сирены. Дар очень редкий, но, все же, встречающийся. И он совершенно точно не связан с торинами. А раскрылся он из-за эмоционального потрясения, связанного с влюбленностью. И, пока они с братом не выяснят все между собой, Каэрин вряд ли сможет совладать со своими эмоциями и, следовательно, с даром.

− И что же ей тогда делать?

− Пока она не будет петь, я прослежу за изменением расписания предметов для нее. А если не сможет взять свой дар под контроль в дальнейшем, то просто переведется на специальность «История искусств», это тот же факультет, но петь там не нужно.

− Звучит так просто.

− Да, но это будет сложно для нее − отказаться от пения, которое она, наверняка, любит.

− Точно также, как и для нас − отыскать того, кто причастен к тому, что болезнь начала поражать элинов и за казавшимися надежными стенами магистериума.

Миновав длинный коридор, в котором у него, как у адепта, не было никаких причин появляться, Ринолиэн открыл одну из дверей, заходя внутрь комнаты. Комнаты, в которой без разрешения владельца, а, вернее, владелицы, ему нельзя было находиться. Но это сейчас его мало беспокоило.

− Почему не заперла дверь? − сказал он без предисловия, обращаясь к той, которая сейчас сидела в кресле перед окном, обращенная к нему спиной.

− Может быть, ждала тебя? − донесся до него такой знакомый голос.

− Или кого-то еще? − буквально выплюнул этот вопрос элин, не справившись с теми чувствами, которые сейчас его обуревали.

− Из нас двоих, кажется, именно ты нашел себе новое увлечение. Во всяком случае, если судить по тому, что ты так старался мне недавно продемонстрировать.

− Нас двоих больше нет. И никогда не было. Мне помнится, ты настаивала именно на такой версии.

− Все верно, адепт Кардин. У вас отличная память, − Ринолиэн услышал горький смешок.

− Чего я не могу сказать о вас, магистр Лалин, −в несколько быстрых шагов элин пересек комнату, и, обогнув кресло, встал прямо перед ним, заслонив сидящей в нем свет. − Раз ты забыла о данном мной обещании, − продолжил он.

− Многим свойственно нарушать данные обещания, − в женском голосе слышалась грусть.

− Но не мне. И, если ты считала иначе, почему продолжала наше общение, там, в Оране?

− А разве ты дал мне возможность выбирать?

− Все верно. Именно я всегда настаивал, следовал за тобой повсюду, не давая прохода. Но ведь я видел, как ты относишься ко мне. Совсем не так, как должен относиться преподаватель к адепту.