− Разрешаю, − отдал мой андр приказ.

− Сразу после утренней тренировки, перед началом основных занятий, Ринолиэн Кардин куда-то ушел. Через некоторое время он вернулся, и сказал, что его не будет некоторое время. Что он покидает магистериум на несколько дней.

− Почему же вы сообщаете мне об этом только сейчас, адепт?

− Приказ командира Кардина. Он велел доложить вам только в конце дня. И передать это, − адепт протянул ректору запечатанный конверт, а затем вышел из комнаты, повиновавшись воле господина командора.

− Что там? − спросила я, когда Тамир, сломав печать, вытащил из конверта записку и пробежал глазами по нескольким коротким строчкам.

− Магистр Лалин похищена. Кардин имеет основания полагать, что ее увезли в Орихон, и он последовал за ней.

− Что мы будем делать?

− Я отправлюсь за ними.

− Я с тобой.

− Нет.

− Да.

− Нет.

Слово, произнесенное Тамиром, камнем упало между нами. Знаменуя первый конфликт, так не вовремя возникший между нами.

Конфликт, которому не суждено было произойти. Не в этот раз.

Вообще, если задуматься, то у нас с Тамиром уже сложилась одна, практически семейная традиция. Начиная с первого же дня моего появления в магистериуме, каждый вечер я приходила в его кабинет, где мы разговаривали, так или иначе обсуждая события прошедшего дня, как будто уже были мужем и женой. Вот и сейчас мы, словно супруги, обсуждали детали предстоящей совместной поездки.

Ну, как обсуждали. Господин ректор пытался приводить аргументы, которые должны были убедить меня принять решение остаться. Это когда уже понял, что одним «нет» и простым запретом он не отделается. А до того смотрел сурово, полагая, что я испугаюсь его взгляда и соглашусь на его ультимативное требование. Наивный. Он просто не знал, как смотрела одна дама из бухгалтерии моего родного университета, когда ей приносили акт о списании материальных запасов. Вот где хотелось бежать без оглядки. Но нельзя. Потому как отчитаться перед бухгалтерией все равно было необходимо, тут без вариантов.

А здесь… Здесь мотивация у меня была куда более сильной, чем просто сдать акт о пришедших в негодность находящихся на балансе объектов. Сейчас на кону стояла жизнь и здоровье того, кого я любила. И кого в скором времени собиралась назвать своим супругом. Так что, сами понимаете, шансов оставить меня в магистериуме у Тамира не было, не взирая на все его регалии. Будь он хоть сто раз ректором и тысячу раз командором, этого все равно было не достаточно, чтобы переубедить меня. И даже столь близкое родство с императором в этом аспекте не играло значимой роли. Наоборот, напоминало мне о том, что на кону стоит не только жизнь моего любимого, но и, возможно, судьба всей империи.

Исчерпав все разумные аргументы, Тамиру ничего не оставалось, кроме как применить обманный маневр. И смысл этого не слишком честного приема заключался в том, чтобы при помощи с ума сводящих поцелуев затуманить мой разум до такой степени, чтобы я напрочь забыла тему нашей беседы и смиренно согласилась остаться в магистериуме, ожидая возвращения своего господина и повелителя. Но не на ту напал. Во-первых, этот хитроумный метод прекрасно работал в обе стороны, и мне ничего не мешало воспользоваться им в отношении Тамира, так сказать, параллельно, в процессе. А, во-вторых, не на ту напал. Мой мозг, натренированный в ситуациях различной степени сложности, прекращать думать решительно отказывался. Особенно когда я сама того не желала.

Так что, выкусите, господин ректор, но убедить меня в том, что для меня же будет лучше, если я останусь, у вас не выйдет. Разве что только заточить в казематах, которые, как известно, в магистериуме отсутствовали. Но, как ни странно, мысль о том, что меня действительно вполне можно было бы запереть, Тамиру в голову не пришла, либо он отбросил этот вариант как неприемлемый. Во всяком случае, озвучивать он его не стал, пытаясь договориться со мной по-хорошему. Это ж насколько вы очарованы мной, господин ректор! Натурально, втрескались по уши. Как, впрочем, и я.

Решающим аргументом, который окончательно разрушил сопротивление Тамира, стало мое заявление о том, что я буквально мечтаю об экскурсьоне по великой степи с гидом в его лице. Это ж какой романтик должен был быть. И даже пыль дорог, а, вернее, перспектива стать покрытой ею ровным слоем вскоре после начала путешествия, не пугала меня. Страшило меня лишь то, что я могу оказаться вдали от Тамира. Потому что тогда с ним может произойти нечто непоправимое. Иррациональное чувство, да. Вернее, предчувствие. Или, возможно, результат анализа известных мне событий, выполненный моим мозгом, но, за неимением крепкой доказательной базы, представленный именно в таком ненаучном виде.

Так или иначе, я не могла и не хотела отпускать Тамира одного. И я этой цели добилась. А потому, сейчас, после длительной дискуссии, мы перешли, наконец, к обсуждению предстоящей поездки. И вот тогда, уже после того, как Тамир согласился взять меня с собой, я рассказала ему о том, какой дополнительный интерес есть у меня в Орихоне.

− Исследование магического поля? − переспросил Тамир, когда я поведала ему о своих предположениях, умолчав, впрочем, о предполагаемой маголучевой болезни.

− Да, − подтвердила я. − Меня интересуют методы исследования, которые позволили бы подтвердить тот факт, что магическая энергия имеет материальное воплощение, а также могли бы пролить свет на особенности ее взаимодействия с живыми организмами.

− Почему ты думаешь, что такие методы есть в Орихоне?

− Я не думаю, я знаю. Нашла информацию в библиотеке.

− В закрытом разделе, куда допуск осуществляется только по спецпропускам, подписанным лично мной?

− Э… − пожалуй, впервые за все время нашего с Тамиром знакомства, я не знала, что сказать. − Но я же как-то прошла туда, − осторожно заметила я.

− Вот именно, как? − строго спросил у меня андр.

− Ну… меня провели. И я даже не догадывалась, что это какое-то запретное место. Честно-пречестно, − я посмотрела на Тамира честными глазами.

− Понятно, − вздохнул он. − Мне следовало догадаться, что ты привлечешь их внимание, и они непременно захотят с тобой познакомиться, − произнес он, без сомнения, имея в виду книги, с которыми мы разговаривали.

− Они что-то вроде хранителей библиотеки? − решилась спросить я.

− Да, − согласился со мной Тамир, − что-то вроде того. Я и сам точно не могу сказать, потому что получил их в наследство вместе с магистериумом. Но они − не единственное необъяснимое явление, которое есть в этом мире. Поэтому я и не хотел, чтобы ты ехала со мной. Степь таит в себе множество тайн, большинству из которых лучше навсегда остаться неузнанными. Поездки в составе караванов считаются безопасными. Настолько, насколько это возможно. Но мы отправимся с тобой путь одни и налегке. Без внешней поддержки. Это единственный шанс, чтобы достичь Орихона также быстро, как и те, за которыми мы следуем. А потому там, в степи, тебе нельзя будет отходить от меня ни на шаг. И безоговорочно выполнять все мои приказы. Ты должна пообещать мне это. И это не обсуждается. В противном случае, несмотря на все твои аргументы, тебе придется остаться здесь. Я не могу и не буду рисковать твоей жизнью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ − Да, мой командор, − я подошла к Тамиру и, взяв его за руки, подняла голову и заглянула ему в глаза. − Я обещаю, что в степи буду беспрекословно следовать твоим указаниям.

И я была абсолютно честна в этом обещании. Конечно, я пока весьма слабо понимала, что из себя представляет эта великая степь. Мое воображение рисовало мне пустынное пространство, от края до края закрытое небесным куполом, где опасностей таится не меньше, чем в пустыне или прерии. А про странствия отважных героев и эксцентричных героинь на таких территориях я прочла немало книг. И в подавляющем большинстве случаев эти самые героини не находили ничего лучше, кроме как ускользать от своего спутника под покровом ночи в стремлении к какой-нибудь не слишком рациональной цели. И, разумеется, практически сразу же оказывались в руках злодеев, в схватку с которыми герой неизменно вступал, освобождая героиню из плена. Я подобного экспириенса испытывать в своей жизни не желала, а потому убегать от Тамира на встречу сомнительным приключениям отказывалась категорически.