Кораблями и войском союзным.

В это время к Никлоту на вёслах

Подошла крутобортная лодка,

Из неё поднялись трое воев

В белых чистых рубахах расшитых.

Вид их праздничный был и нарядный,

Они молча подняли на берег

Что-то скрытое парусом серым

И, склонившись в поклоне по-русски,

Отступили от старого князя.

Старший молвил: «Пресветлый, подарок

Шлёт тебе наш народ и Карела,

Отгадай, что лежит под ногами,

Что скрывает кусок серой ткани.

Ждут ответ твой и Русь, и чудины,

Покажи свою мудрость, высокий».

Но, взглянув на подарок, вождь венов

Руку поднял навстречу прибывшим

И сказал громким голосом воина,

Чуть дрожащим в волнении сильном:

«Здесь лежит герб Сегтуны, славяне,

Герб столицы, разрушенной вами,

Сердцем вижу его я под тканью.

Это праздник, который не ждал я,

Самый ценный подарок для венов.

Низко кланяюсь вам, братья крови».

И, сказавши слова свои эти,

Князь могучий склонился в поклоне

Руссам Ладоги, Пскова, Смоленска,

Всем, кто в битвах неравных жестоких

Сокрушил город свеев надменных

И приблизил победу над тьмою,

Осаждённым в старинном Дубине.

Вскоре войско руян и прибывших

С ободритами князя смешалось,

Люди руки друг к другу тянули,

Улыбаясь, смеясь, обнимались,

И кинжалами стали калёной

Меж собою по-братски менялись.

Вновь прибывшим словенам и чуди

Поскорее хотелось увидеть

Дубин-град, ободритов твердыню,

О которой могучие воины

Много слышали в песнях и сказах.

Им своими глазами хотелось

Посмотреть на высокие стены,

На широкие улицы града

Под дубовым торцовым настилом[50],

На дворцы, терема и на храмы,

Где пылает огнище Даждьбога,

Освещая свещенные книги

Древних пращуров мудрых и честных.

И поэтому вскоре все войско,

Корабли окружив рвом и тыном,

В город древний вошло стройным маршем.

На щитах и носилках из копий

Занесли руссы раненых воев,

Их по семьям забрали венеты,

Чтобы выходить, как подобает.

Развели и коней по конюшням,

Где овса было впрок с красным житом.

Также дали прибывшим жилища,

Перебравшись под крыши овинов.

В честь гостей и союзников верных

Ободриты на площади града

Стали ставить столы под навесы,

Чтобы праздничным шумным застольем

Здесь отметить прибытия братьев.

День особый единства сил Прави.

В это время веселья и песен

Князь Радимир словен, боем крепкий,

Его брат Твердослав из Смоленска,

Псковитян князь Боград с князем чуди

Латикайненом, дружбою славным,

По дубовым ступеням поднялись

В зал совета и, сев против князя,

Стали слушать, что скажет премудрый,

Что решил он теперь, когда встали

Под знамена его столько воев?

И услышали: «Светлые братья,

Братья общей судьбы, общих предков,

Время наше пришло, с нами Небо.

Скоро войско единое наше

Мы поставим у лагеря тёмных

И заставим их с нами сразиться.

Сил у герцога много покамест,

Раза в три больше нашего, братья!

Но славян герцог чёрный не знает,

Мы едины, мы вместе, Род с нами!

Мы одним выступаем народом,

Как и встарь, когда общие предки

Наши жили в общине племенной,

И поэтому знайте, родные,

Не отнять тёмным силам свободу

У людей, осознавших единство!

Я узнал: к нам спешат поморяне

Войско лютичей в тайне для немцев

Через лес в Дубин вольный стремится.

И поэтому с нами Победа,

Мы взрастили её вместе с вами

Здесь, под Дубинном крепким, надёжным.

Скоро войско папистов растает,

Сокрушенное нашею волей,

Волей к Свету и волей к свободе!»

Так сказавши, Никлот подал воинам

В честь единства и верности долгу

Пять мечей в красных ножнах и злате,

Пять клинков драгоценной работы.

И торжественно молвил: «Возьмите

Вы, князья и хранители Прави.

Пусть оружие это живое

Вас в единстве приводит к победам.

Пятый меч подарите Перуну,

Пусть висит он в честь бога в Словенске.

А теперь приглашаю на площадь,

Ждут столы, будет пир по-венедски».

Ночью тёмной свинцовые тучи

Опустились на древние горы,

Затенили седые утёсы,

Ледники и леса по долинам.

Между тучами с тихим шипеньем

Проносились огнем сине-белым

Мириады таинственных молний,

Освещая туманы ущелий,

Где бурлящие светлые воды

Пеной воли шелестели по камням,

Унося в мир долин трепет ночи

Сны вершин, пляску молний и свежесть.

В это время в пещере глубокой,

В тёмном гроте под озером Тихим

Собрались два властителя мира,

Два наместника чёрного бога,

Те, кто властью невидимой тайной,

Опираясь на мощь чёрных магов,

Управляют Христьянством Европы

И калифами в странах Ислама.

Они молча сидели напротив

И смотрели на пламень горящий,

Что пылал, освещая их лица

И пергамент таинственной карты.

Наконец первый жрец тихо молвил:

«Торопились, не все доглядели,

Но закончить нам надо достойно…»

«Это так, — жрец второй поднял брови, –

Слишком многого сразу хотели,

Не наполнили силой, как надо,

То, что мыслью сложили на карте.

И теперь войск христианам не хватит,

Слишком много потерь — нет единства.

И помочь им нам вряд ли удастся,

В мире высшем нам нет больше места,

Там царит воля тех, кто не с нами…»

Оба мага, смотря друг на друга,

Ненадолго опять замолчали.

«Ничего, — первый маг молвил снова, –

К нам победа придёт непременно,

Мы строители нового Мира,

Новых истин. Нам преданно служат

Иудеи, христиане, суфии,

Магомета сыны в странах южных».

«Чтобы Русь покорить — сил не хватит», –

Маг второй прошептал еле слышно.

«Я согласен, — жрец первый продолжил, –

Для победы создать нам придётся

Тайный заговор против народов.

Мы его вдохновим, и раввины

Управлять будут им силой слова,

Словом власти и жёстким законом.

Это тайное братство возникнет

Из людей жадных к деньгам и власти,

Из рабов по природе и духу…»

Жрец второй, посмотрев на собрата,

Снова тихо, но внятно продолжил:

«Понимаю, я думал об этом,

Разрушать надо душу — не тело.

Тело может служить, как источник

Дармовой и заслуженной силы.

Кто-то должен усердно служить нам

И уверенным быть, что он счастлив…»

Первый маг, улыбнувшись глазами,

От себя с расстановкой добавил.

Оба Чёрных откинулись в креслах,

Погрузившись в себя, замолчали.

«Будет длиться война, но другая, –

Жрец второй посмотрел на собрата, –

Вместо копий, мечей, арбалетов

Только слово, «правдивое» слово…

Ложь в обёртке светящейся прави,

Ложь о жизни, о вере, о прошлом,

О героях, которым народы

Поклоняются в сказах и песнях.

Ложь о зле, о добре, о победах,

Что когда-то ушедшие предки

Добивались над силами тёмных.

Эта ложь проникать будет в души

Древних арктов потомкам далёким,

Разрушать будет верой сознанье,

Заменяя в нём ценности Гора

На бесценное золото Сэта».

Первый жрец, соглашаясь с собратом,

Наклонился над древнею картой

И сказал, указав на Европу:

«Всё устроиться так, как нам надо,

Из христьян наберём своё войско,

Ведь христьяне и жадны, и глупы,

Да и вера у них больше в деньги,

Так что надо нам браться за дело.

Мы тогда подорвем силы света

Изнутри без войны и сражений