А потом, оглядев лица магов,
Обратился к телам их застывшим:
«Братья крови, вы знаете сами,
Как мы храм защищали сегодня.
Ваши души сражаются в Сварге
Здесь мы справимся, будьте спокойны».
Тревоги Никлота
Долго тянутся зимы у венов,
Снегопады сменяют метели.
И морозы, и сильные ветры
Дуют с моря и с запада злого.
Трудно в зиму христьянам в палатках,
Косят их и болезни, и стрелы,
Что летят со стен Дубина часто.
И запасы еды оскудели,
Не проходят в лесу караваны,
Забирают себе их венеты.
Зато в городе песни и радость,
В нем есть всё: там тепло. Там воспеты
Боги Света, заступники венов,
Там танцуют, поют, веселятся.
Ободритам не страшны морозы,
Ни ветра с моря зимнего злого,
Они дома — и что им бояться.
Вот проходит зима-серебрянка,
Наступает Ярило на землю,
Начинают снега таять дружно,
И ручьи зажурчали средь камней,
И морская вода посветлела,
Стали птицы слетаться на берег:
Чайки, лебеди, утки, гагары
И грачи с южных стран прилетели,
Подымая галдёж на проталах.
Прогремел славный праздник весенний –
Комоядцы[47] и живой, и весёлый.
Полыхая кострища дымились,
В них сжигали врагов ободриты:
Зло вселенское, Тьму и болезни,
Все, что жизни мешает привольной.
Снова в городе шли хороводы
И раздольные песни звучали.
Люди славили в гимнах свободу,
И богов, и прапрадедов древних,
Что на помощь пришли в год лишений,
В трудный час наступления Нави.
Но на сердце у старого вена
С каждым днём становилось тревожней,
Видел он, что редеют паписты,
Что убавилось спеси у тёмных.
Но терзало предчувствие князя.
Было ясно, что войско латинов
Не спешит уходить восвояси
И надеется герцог на что-то.
С этой мыслью Никлот к Светояру
Подошёл рано утром до свету
И сказал ему, что крестоносцы
Ждут поддержки из курии Папской,
Там давно кардиналы решили
Двинуть свеев в Поморье весною.
«Надо всё разузнать о Сегтуне,
Свеи могут свалиться внезапно
И опять обложить крепость с моря.
Нам руяне тогда не помогут,
Флот у свеев сильней, чем у данов,
Да и войско у них волей крепче
И числом превосходит бургунцев».
Так сказавши, Никлот князя обнял
И добавил, что город в осаде
Простоять может год, может больше,
Но надёжнее было б без свеев
Обойтись в это лето венетам.
Светояр же, узнав от Никлота,
Что король войско свеев готовит,
Стал лазутчиков верных надёжных
Посылать на границы Поморья,
И следить, чтобы свеи внезапно
Не пристали к Дубину, как даны.
В свою очередь стали руяне
На своих кораблях крутобоких
Уходить от столицы в разведку,
Их лодьи уносились как птицы,
Парусами и скрипом уключин,
Белых чаек и крачек пугая.
Вот и Кветень прошел незаметно,
Наступило пригожее время,
Время ласковых ветров с заката,
Чистых гроз и цветения вишен.
На лугах снова травы поднялись,
Заиграли на солнце листвою
Золотистой святые березы,
И туманы над тёплой водою,
Потекли свежим ветром гонимы,
Вызывая сомненья и страхи
У христьян, что держали в осаде
Дубин-град — ободритов столицу.
И они, выходя на молитву,
По утрам, озираясь, вздыхали…
Им казалось, что боги венетов
На них смотрят с небес, как на жертву,
Что должны принести ободриты
В честь таинственных
Праздников Прави.
Только герцог один был уверен,
Что война принесёт его войску
В это лето удачу и славу.
Королинг знал, что скоро прибудут
Корабли из туманной Сегтуны
И, руян победивши на море,
Снова цепью железной блокаду
Восстановят, как было под осень.
И поэтому герцог готовил
Две высокие новые башни,
Что должны подступить под ворота
И сломить волю венов к победе.
Но не знал полководец упрямый,
Что и Дубин ждёт воинство свеев,
Что руяне готовятся встретить
Чёрных конунгов битвой на море.
Они все как один днём и ночью
Укрепляли щитами из кожи
Свои быстрые юркие лодьи
И готовили зелье к баллистам,
Также крюки и длинные копья.
Только, видя их пыл, ободриты
Про себя братьев крови жалели,
Они знали, как трудно придётся
В битве с флотом Сегтуны руянам.
Боевых кораблей конунг свеев
Раза в два больше венов имеет,
Многовесельных, крепких, надёжных,
Укреплённых щитами из бронзы,
По бокам красной медью обитых
И украшенных Ярков гербами.
Прощание
Рано утром к ручью среди леса
Подошли три волхва в платьях белых,
Обступали их тёмные ели,
Что росли вдоль воды у дубравы.
Лес раскидистый шумом весенним
Разговаривал с Солнцем и ветром,
Было слышно, как птицы щебечут,
Как олени пьют воду, волнуясь.
И стояли волхвы неподвижно,
Наблюдая за птицами в небе,
За ручьем, утопающим в ивах,
И за волком, пришедшим напиться…
А потом, воду ведрами взявши,
По тропинке направились в чащу,
Подойдя к баньке спрятанной в липах,
Маги вылили воду в бочонок
И зажгли в печке-каменке белой
Взглядом пламень — подарок Велеса.
Постояв у ручья, отдохнувши,
К храму тайному мягко ступая,
Подошли и присели у входа
Перед братом, лежащим на лавке,
Белый маг приучал свою душу
К телу старому — телу земному.
Повозившись с ослабшим собратом,
Массажом приведя его в чувство;
Трое магов на ветер из Храма
Осторожно снесли «непришедших».
Тех, кто в Сварге остался навечно,
Кто сгорел в битве трудной, неравной.
Вечность жизни отдав за Поморье,
За вестийскую Русь и за предков.
Их волхвы всех троих искупали
В тёплой баньке, под липой стоящей,
И, надев на тела «непришедших»
Платья белые, всех положили
В челн долблённый,
Который принёс им
Сам хозяин дубравы тенистой,
Добрый леший — слуга Светобора.
А потом, чёлн обложив дровами,
Перед мёртвыми тихо склонились
И просили простить за несчастья
И за то, что из Сварги высокой
Род помог им вернуться на Землю.
Тёплый ветер наполнил дубраву,
Вечер летний пришел незаметно,
И как вспыхнули на небе звёзды,
Загорелся костёр погребальный.
Его искры до звёзд долетали,
Не гасил их Стрибог[48] своенравный,
У костра братья духа стояли
С ними волки и плачущий леший.
Свеи
Чего больше всего князь боялся,
То случилось. Средь месяца Травня[49]
Весть пришла от ливонской границы,
Что идёт флот несметный на Дубин
Свеев дерзких с далёкой Сегтуны.
И Никлот приказал воеводам
Звать руян на совет скоротечный,
Чтоб сказать им: пусть в море уходят
И идут на свой остров цветущий,
Помощь их не нужна ободритам,
Всё равно воины вольной Арконы
Победить войско свеев не смогут.
А смотреть, как они погибают,
Будет больно со стен братьям крови.
И когда собрались в зал совета
Воеводы руян волей крепких,
Дал понять им Никлот, что пора бы
Отступить от стен Дубина старых
И уйти в свою гавань на остров,
Чтобы флот сохранить и надежду.
Долго слушал Всеслав ободрита,
Удивляясь словам его странным,