После чего он создаёт консорциум-корпорацию, со знакомыми и вроде как родичами, получая производственные мощности и производителей. А вот дальше начинается веселье: в людях, похоже, Лос Лай (который изобретатель) ни черта не разбирался. Потому что итогом этого консолидирования через три года оказалось то, что работают активы Лоса, принося прибыль всем, а его совладельцы плюют в потолок, если что-то и производят, то откровенный брак.

И вот, изобретатель понимает, что от корпорации у него толку никакого: заставить работать совладельцев он может только лично и пинками, что просто не имело смысла — проще расширить собственное производство. Так что Лос решил начать «развод» корпорации, потому что фактически кормил бездельников. Желание — понятное, но вот вдруг, внезапно, через пару дней после этого оказывается, что доли партнёров выкуплены корпорацией, одной-единственной.

И начинается интересненькое: оценка вклада и долей принималась как в договоре слияния. То есть эта ушлая корпорация платила сообразно долям, а потом… провела оценку стоимости. И вышло, что Лос ДОЛЖЕН этой корпорации немалые деньги, если выходит из дела. Причём нелепость ситуации отмечали в том числе и журналисты, но в том что Лос «попал» — никто не сомневался. Высказывания «жалко хорошего мастера» и «ну сам дурак, надо было проверять» в статьях соседствовали, ну и в том, что изобретатель окажется в фактическом рабстве корпорации, никто не сомневался. Особой беды в этом никто «в общем» не видел: просто на будущее процесс слияния будет делаться сливающимися более разумно. А пока по закону выходило, что Лос должен, и это рассматривалось как «общий момент», а его копошения с судом рассматривались как жест отчаяния.

И вот это мне стало интересно как адвокату, да и как заинтересованному в постройке трансокеанника. Лос обладал мощной производственной линией, сам по себе, был хорошим производственником. Ну и находился в глубокой жопе, в которой я наблюдаю некоторый просвет, исключительно потому что я очень умный…

«Зазанайский шебуршень».

— И это тоже, — не стал спорить я.

А также потому, что смотрю на сложное законодательство Вакана несколько под иным углом, чем местные. Они многое принимают как «само собой разумеющееся», что потерпевшим и клиентам свойственно. А я, что свойственно адвокатами, имею вопрос: «а с хрена ли само собой-то?» Местные же чиновники-юристы просто не имеют стимула, действуют по накатанной колее, вот и имеем, что имеем. И это имеемое — перспективно. Вопрос в том, станет ли перспектива чем-то реальным, а ответ на этот вопрос есть у Лоса. В смысле, останется ли он сам себе злобным потерпевшим или пожелает быть клиентом.

— Как можно в Вакане найти конкретного человека, зная имя? — поинтересовался я у библиотечного служки, ну мало ли — знает.

Последний переглянулся со специально обученным погонщиком копира, эти деятели взаимно пожали плечами и покачали головами.

— Обратиться в полицию Вакана или в управление конкретными делами, епископ. Там обосновать свой интерес — родственник он вам, партнёр, подопечный. И получить искомое, — ответил парень.

— Доказать с бумагами или клятвами?

— Само собой, уважаемый.

— Ясно-понятно, — хмыкнул я. — Так, а принеси ка мне, любезный, подшивку Герольда за прошлый год.

Потому что доказывать местным забюрокраченым товарищам то, что, возможно, будет в будущей перспективе — дело не слишком разумное. А вот объявления конторы Лоса, до суда, в этом Герольде точно были, а там и адрес, и прочие данные. Попробую через производство найти потенциального клиента. Что с трескучим успехом получилось: «Мобили Лая» рекламировались в своё время от души, адреса приёма заказов были напечатаны.

Ну я туда и направился, не нарушая отсутствующие в Вакане правила дорожного движения: ещё три года назад мобилей не было, а использовалась конина. Но перспективность разработки оценили, и уже полгода как центр города днём был закрыт для гужевого транспорта. Да и какие-то весёлые указы, мельком просмотренные, были, на тему мешков-нажопников коням и ящеров и приборка за ними навоза совочком, под страхом… Не штрафа, а принудработ по уборке улиц в течение четырёх суток.

Ну так вот, ПДД в Вакане не было, кроме запрета въезда на пешеходную часть, ну и размазывания транспортом пешеходов в специально положенных местах. Если же пешеход был в месте неположеном, никаких санкций против раздавливания не было. А радовали меня водители мобилей, часть — искренним интересом и даже следованием за аркубулюсом и наблюдением за ним, с вопросами «где такое можно приобрести и почём». А часть — дёрганой ездой, столкновениями с другими мобилями и злобными воплями на тему «панаехало!» Очень приятно слушать, когда эти вопли — следствие беззубой злобы на собственное раздолбайство и криворукость.

Так добрался я до обозначенного адреса, встав, как медведь на медведе, перед закрытыми, металлическими, лютыми на вид воротами. Вывеска «Мобили Лая» имела место быть, но воротища закрыты, несмотря на кромешный и глухой день, никаких часов работ и прочих пояснительных надписей не наблюдалось. А внутри — чувствовались люди. И Динька, запущенная для проверки, всяческие пролетарские рожи наблюдала. Так что застучал я, с грохотом, сначала лапой себя, а через четверть минуты — аркубулюс присоединился, подняв более чем приличный грохот. В воротах открылось окошечко, в него высунулась перекошенная пролетарская физиономия.

— Каково… надо⁈… ты тут грохочешь?!! — поинтересовалась она.

— Здорово, — улыбнулся я, помахав лапой.

— Иди на…! — огрызнулся пролетарий, явно намылившись захлопнуть смотровое окошко.

— Нет, — отказался я от завлекательного предложения. — И не захлопывай дверь — снесу ворота на хрен…

— Так ты из этих!!! — злобно вытаращился на меня пролетарий, всунул морду внутрь и заверещал. — Братва, они опять припёрлись!!!

— У-У-УХ КАК МЫ ИМ!!! — проревела неведомая братва.

А через считанные секунды в воротах открылись воротца поменьше, а оттуда вывалилась дюжина работяг, со всякими монтировками, гаечными ключами и прочим инструментом межличностной коммуникации. И говоря исключительно дурные слова и исключительно матом, кинулись на моё почтенство, размахивая этим коммуникационным инструментом!

— Да хорош уже! — возмутился я, отпинываясь от озверевшего пролетариата. — Я по делу…

— Знаем мы твое дело, вали его братва!!! — упорствовал в преступном поведении пролетариат.

— Ну, сами напросились, — заключил я, оборачиваясь полноценно.

Потап, зараза такой, хрюкал и ржал. Динька мыслеэмоционировала всяческими вариантами заготовки охреневшего пропитания. А я даже за бич браться не хотел — забью же придурков ненароком, а мне просто адрес узнать.

Так что под вопль «Епископ! Поднажми братва!!!» начал я заносить этим хулиганствующим молодчикам неудовольствие в тела. Не опасно, да и не долго, но ловки, сволочи! Один раз меня по хребту разводным ключом огрели, и один получивший плюху уронил мне монтировку на лапу, паразит! Но в остальном пролетариат был призван к порядку, лежал и постанывал.

— Придурки, — отряхивая пальто констатировал я. — Я даже не буду вас, недоумков, спрашивать, какого лешего вы на меня напали. Мне нужен Лос Лай, где он⁈

— Так ты не из этих⁈

— И даже не из тех, придурки.

— А сразу сказать мог? — возмутилась морда, высовывающаяся из смотрового окна, сейчас сияющая шикарным фингалом.

— Я — всё могу. Но ты не слушал. И вообще — достали! Немедленно мне отвечать, а то буду пинать, пока не расскажете, — с этими словами я топнул лапой так, что оголтелый пролетариат немного подкинуло на брусчатке.

Совсем идиотами они не были, пинательной мощью прониклись, адрес назвали. Заодно сообщили, что меня приняли за корпората Плауструма, как раз обидчика моего потенциального клиента. Эти ушлые ребятушки собирались описать и загрузить личное производство Лоса ещё до суда, в чём им местные работники неоднократно, с использованием инструмента, препятствовали. А сейчас сидят почти как в осаде, ждут или Лоса, не появлявшегося неделю, или решения суда.