Мы побрели к выходу с кладбища, где Борис оставил машину. Пока ехали домой, Дениска распевал песенки, которые мы с ним недавно выучили и, казалось, вообще не думал о том, куда только что ездили. Борис на днях говорил, что сын все меньше вспоминает мать, но он считал, что это к лучшему. Ни к чему, чтобы мальчик страдал. Когда Анжелы не стало, Денис часто спрашивал о том, где мама и почему она не приходит к нему. Мы с Борисом лгали ему, что она в командировке. Понимали, что так нельзя и рано или поздно придется сказать правду, но не решались.

А вчера, наконец, раскрыли все, как есть. Сделали это вместе, чтобы поддержать друг друга. Денису сказали, что мамочка теперь на небесах, но она всегда будет любить его и наблюдать за ним оттуда. Мальчик выслушал все это с необычайно серьезным видом и спросил:

— Значит, мамочка больше не придет?

— Нет, малыш. — У Бориса дергался уголок рта, когда он говорил это. Видно было, как ему нелегко.

— Никогда-никогда? — с детской непосредственностью переспросил Дениска.

— Никогда… — Борис опустил голову, его плечи дрогнули. Я осторожно сжала его руку и ощутила благодарное пожатие пальцев.

А потом Дениска неожиданно бросился ко мне и положил свою ладошку поверх наших рук.

— А ты, тетя Таня? Ты не уйдешь от нас?

Я закусила губу, не зная, что сказать. Но мальчик ждал, и я не могла произнести что-то иное.

— Не уйду, дорогой. Я всегда буду рядом с вами.

И он успокоился. Лицо озарила светлая улыбка, и мальчик вскоре побежал играть с железной дорогой, как ни в чем не бывало. Борис накрыл второй рукой мою руку и тихо произнес:

— Спасибо тебе…

А я не знала, что мне говорить и как реагировать, ощущая себя просто ужасно. Будто я сделала что-то неправильное, кощунственное.

Устав петь песни, Дениска уснул, положив голову на мои колени. Я поглаживала его по светлым, как у папы, волосам и думала о том, что пора с этим заканчивать. Чем больше времени я тяну, тем сложнее будет отказаться от них. Как потом смогу оправиться от потери, я представляла с трудом. Наверное, это будет даже хуже, чем потерять Анжелу. А ту потерю я до сих пор ощущаю сильно. Будто вырвали кусок сердца. Если же из моей жизни уйдут и эти два светлых человека, то что же останется от него? Я вздохнула.

— Тань, — раздался задумчивый голос Бориса. Я поймала его взгляд в зеркале заднего вида и заставила себя улыбнуться. — Хочу сегодня упаковать все вещи, которые остались после Анжелы. Перевезти на дачу… Думаю, мы все должны жить дальше. Конечно, мы никогда ее не забудем, но… я так больше не могу. Сейчас я вижу ее платья в шкафу, ее украшения в тумбочке… и…

— Я понимаю, Борь. И не осуждаю.

Он вздохнул с явным облегчением.

— Для меня очень важно, что ты не осуждаешь. Ты так любила Анжелу. И так помогла нам с Дениской. Не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить тебя за все, что ты для нас сделала.

— Не нужно благодарить, — возмутилась я. — Мы ведь друзья, правда? А друзья должны поддерживать в трудную минуту.

— У меня много тех, кого я называю друзьями, — с горечью возразил он. — И кого так называла Анжела. Но только ты сегодня поехала с нами, чтобы почтить ее память. И только ты была с нами все это время. Не отвернулась… Я помню, как оскорблял тебя, кричал, чтобы ты убиралась… А ты снова и снова не позволяла мне скатиться в пропасть. Отнимала бутылку, напоминала, что у меня есть сын и я должен жить ради него. Только благодаря тебе я снова стал человеком. Не потерял работу, не опустился на самое дно…5d4aa3

— Боря…

У меня перехватило дыхание от этих слов. Я с трудом сдерживала слезы, наползающие на глаза. И ощущала жгучий стыд. Если бы он только знал, почему я это все делала… Не потому, что я такая вот благородная и добрая. Просто неудовлетворенная в жизни женщина, желающая то, что ей не принадлежит. Ту жизнь, которая никогда ее не примет.

— Ты поможешь разобрать ее вещи?

— Конечно, — выдавила я и отвернулась. Все-таки не смогла сдержать слез, они градом покатились по щекам. Но Борис этого уже не видел.

Дениска сладко посапывал в своей кроватке, а мы с Борисом продолжали укладывать по коробкам и пакетам вещи Анжелы. Часть планировалось передать на благотворительность, другую отвезти на дачу. У нас обоих глаза были на мокром месте, когда мы перебирали вещи, которых еще год назад касался дорогой нам человек. Открыв шкатулку для украшений, Борис задумчиво дотрагивался до них.

— Думаю, Анжела бы хотела, чтобы ты что-то взяла себе, — хрипловатым голосом проговорил он.

Я представила себе, как станет жечь каленым железом одно из этих украшений и сдавленно откликнулась:

— Мне ничего не нужно…

— Пожалуйста… Я хочу хоть чем-то отблагодарить тебя.

Он протянул мне шкатулку. Дорогую, из черного дерева. Анжела привезла ее из Индии, когда ездила туда по делам. Пальцы обожгло прикосновение к прохладному металлу и камням, когда я запустила руку в украшения. Каждое подобрано с любовью и по особому случаю. Я знала историю многих из них. Вот эти золотые серьги-кольца Анжела купила ко дню окончания института, а это ожерелье — на первый корпоратив. Перед глазами мелькали образы из прошлого. Анжела в великолепных дизайнерских нарядах. Роскошная, сияющая, эффектная. Когда мы шли с ней куда-нибудь вдвоем, я казалась себе невидимкой. На нее же все мужики шеи сворачивали.

Я не могла представить, что смогу надеть любую из ее вещей и не провалиться в ад. Это я должна быть мертва, а не она. Анжела должна наслаждаться жизнью, растить сына, делать карьеру и дальше светиться, словно самая яркая звезда на небосводе. Ее смерть поразила многих людей, а моя осталась бы рядовым событием. Кроме как, пожалуй, для родителей. Да и то, у них, помимо меня, еще двое детей. Пережили бы и пошли дальше. И все же я больше всего на свете желала оставить себе частичку Анжелы. Хоть что-нибудь, на что смогу смотреть долгими одинокими вечерами до конца своих дней. Рука погрузилась глубже в ворох украшений и наткнулась на что-то гладкое и прохладное.

Я извлекла на поверхность сверкающий кучки небольшое зеркальце. Золоченая оправа с затейливыми вензелями, добротная и, по-моему, даже старинная. Таких вещей сейчас не делают. Странно, никогда раньше не видела у Анжелы этого зеркала. Подняла вопросительный взгляд на Бориса. Он задумчиво сказал:

— Это от ее бабушки по матери. Она не любила говорить о ней.

— Странно, я знакома с Анжелой всю жизнь, и не знала, что у нее есть еще одна бабушка. Думала, она умерла еще когда Анжела была совсем маленькой.

— Нет. Умерла она за несколько месяцев до того… — Борис осекся.

— Я поняла…

— Они не общались. Насколько я смог выпытать у Анжелы, бабушка бросила мужа и дочь и уехала неизвестно куда. Потом оказалось, что она долгое время жила за границей и только перед смертью приехала на родину. Разыскала семью. Анжелина мама тоже довольно прохладно ее встретила, но все же дала наш адрес. Когда она пришла сюда, у меня возникло жуткое ощущение. Не могу объяснить. От этой женщины мороз по коже. С виду холеная, ухоженная, все еще красивая. Но глаза… Такие же, как у Анжелы, но их взгляд выдержать трудно. Будто в самую душу смотрели.

Я попыталась представить себе, какой могла быть Анжелина бабушка, и не смогла. В памяти всплыли давние мамины слова. Странно, они успели вылететь из головы, но теперь вдруг вспомнились с удивительной четкостью:

— Вся их семья проклята. От Анжелки твоей мне тоже не по себе. Не хочу, чтобы ты с ней водилась.

Помню, как я плакала и уговаривала маму, чтобы она не запрещала мне общаться с подругой. Та сдалась, но велела мне быть осторожнее. Почему она так сказала тогда? Нужно будет спросить у нее.

— И как прошла у Анжелы встреча с бабушкой? — вернулась я к теме беседы.

— Не знаю. Меня попросили оставить их наедине. Я взял Дениску и повел его гулять в парк. Когда мы вернулись, бабушки уже не было. Анжела же выглядела чем-то обескураженной. На все мои расспросы откликалась односложными фразами, явно что-то скрывала. Она так и не рассказала мне, о чем они говорили. Но вот с того дня у нас появилось это зеркало. Анжела подолгу в него смотрелась, и от этого почему-то становилось жутко. А потом нам позвонили и сообщили, что бабушка скончалась. Она оставила Анжеле приличную сумму денег, но та не захотела ее принимать. Пожертвовала на благотворительность. А зеркало это спрятала в шкатулке и больше никогда в него не смотрела.