Как бы я ни убеждала себя, что все идет как должно, легче не становилось. Снова и снова в памяти возникала развязная блондинка Оксана, недвусмысленно намекающая на интерес к Борису. И его спокойный, даже равнодушный вид, будто он больше не считал себя обязанным хранить память об Анжеле. Когда я представляла, что могло произойти после моего ухода, хотелось завыть в голос. Не сомневаюсь, что Борис не станет сопротивляться, когда Оксана потащит его в койку. Да и зачем? Ради кого сопротивляться? Женщина, которую он любил, умерла. И он нашел в себе силы оставить ее в прошлом. Вместе с глупой идиоткой, все это время из кожи вон лезшей в попытке заслужить хотя бы его улыбку.

Первая рюмка пошла тяжело. Все же для меня такое не в порядке вещей. Обычно я хмелела даже от бокала вина. Закашлявшись, торопливо закусила кусочком колбасы. Тут же налила себе еще одну рюмку и снова опрокинула залпом. Перед глазами поплыло, внутри растекалась горячая горечь. Включив какую-то идиотскую передачу, которую даже не смотрела толком, я продолжила напиваться. А потом ревела и разговаривала сама с собой, выплескивая наружу женскую невостребованность. Вернее, не сама с собой, а даже хуже. Я разговаривала с Анжелой.

Достав из сумки зеркало, поставила его на столик напротив себя и обращалась, как к живому. Предмет, еще недавно вызывавший у меня нервную дрожь, теперь казался родным и близким.

— Анжелка, ты понимаешь, мне даже не за себя обидно… — заплетающимся языком говорила я, снова опрокидывая в себя рюмку. — Он даже… даже память твою не почтил… Выкинул, как мусор, твои вещи. И тут же с этой белобрысой тварью… Анжел, я такая дура… Зачем я вообще все это делала?.. Старалась, обхаживала его, оттаскивала от бутылки. — Я икнула и залилась злым истерическим смехом. — Для Оксаны готовила, видать. Думаю, Дениске понравится новая мама. Красивая, веселая.

В очередной раз глянув в зеркало, я осеклась на полуслове. Чувствуя, как хмель стремительным галопом отступает, смотрела в зеленые сверкающие глаза. Они смотрели с моего собственного лица. Завопив и едва не опрокинув столик, я помчалась на кухню. Закрыла дверь и даже подперла табуреткой, словно за мной гналось какое-нибудь чудовище из фильма ужасов. Хотя чудовище такая хлипкая преграда вряд ли бы остановила. Трясясь мелкой дрожью, я пыталась свести расползающиеся мысли воедино. Когда мне это, наконец, удалось, сползла по стенке вниз и замотала головой. Допилась, называется. До белой горячки. Нет, права была мама. Водка — зло.

— Белой горячкой меня еще никто не называл, — раздался в голове веселый женский голос.

С ужасом озираясь по сторонам, я округлила глаза. Лихорадочно соображала, что делать. Вызывать бригаду из психушки или для начала попробовать холодный душ? После колебаний выбрала второе и несколько чашек крепкого кофе. Ринулась к плите, едва не перевернув там все. На подлете к полу успела перехватить кастрюлю. Дрожащими пальцами зажгла газ и поставила турку с кофе.

— Да, ты права, кофе нам сейчас не помешает, — послышался все тот же голос.

На этот раз я заорала так громко, что у самой в ушах зазвенело. Ринулась прочь из кухни и остановилась в дверях комнаты. Взгляд выхватил невинно стоящее на столике зеркальце. Показалось, что оно издевательски ухмыляется. Не до конца осознавая, что делаю, я двинулась к нему. Рухнула на диван и уставилась в прозрачную глубину.

— Анжела?

Изображение в зеркале пошло волнами, превращаясь в до боли знакомое лицо. От ощущения того, что схожу с ума, стало по-настоящему страшно. Представила, что скажут родители, соседи и коллеги по работе. Рехнулась от одиночества. Еще бы, уже к третьему десятку подбирается, а ни мужа, ни даже парня завалящего. Вот и спятила с горя.

— Ну и дура ты, подруга, — изрекли губы в зеркале. — Сама от своего счастья отказываешься.

Чувствуя себя донельзя странно, я осторожно откликнулась:

— Ты о чем?

— О Борьке, конечно, — улыбнулась Анжела. — Я ведь наблюдала за вами. Даже порадовалась, что у вас так хорошо все складывается.

— Правда? — одними губами прошелестела я. — Ты не злишься на меня за то, что я…

— Думаешь, я не замечала, как ты на него смотришь? Глупая ты, Танюха. Но я знала, что ты никогда себе не позволишь проявить свои чувства. Теперь другое дело. Я предпочту видеть рядом с Борей и Денисом тебя, а не эту стерву пергидрольную.

— Значит, ты…

— Ага… Помогу тебе, чем смогу.

Она скептически окинула меня взглядом.

— Правда, работы предстоит море. Но когда это меня останавливало?

— Я сделаю все, что скажешь, — с жаром выпалила я, хотя и чувствовала себя не в своей тарелке.

Разговариваю с призраком лучшей подруги и заручаюсь ее поддержкой в таком щекотливом деле. То ли водка была паленая, то ли по мне и впрямь дурка плачет. Но сейчас мне было плевать. Губы расплывались в пьяной улыбке, и я с надеждой смотрела в зеленые глаза Анжелы, сверкающие сейчас, как у кошки.

— Пока я тебе скажу вот что… — проговорила подруга. — Выливай остаток водки в раковину, выключай газ на плите, а то еще квартиру спалишь… — Что было дальше, я не расслышала, опрометью бросившись на кухню и торопливо выключая огонь. Кофе уже вылился наружу, заляпав всю плиту. Подумала, что завтра все отмою, и повернулась в сторону комнаты. Возвращаться туда не понадобилось. Анжелин голос, как и прежде, звучал прямо в голове. — А теперь спать ложись. Сейчас ты совершенно невменяемая. (1bd23)

— Анжелочка, я… — По щекам лились слезы то ли облегчения, то ли стыда. — Ты не обижаешься на меня?.. Знаешь, мне так тебя не хватало. Все бы отдала, чтобы ты была жива.

— Правда, все? — насмешливо переспросила подруга. — Ну-ну… Значит, еще поговорим с тобой об этом позже.

Я слегка насторожилась, но долго шокированный всем происходящим мозг не смог концентрироваться на этой мысли. Послушно поплелась в комнату и упала на диван. Глаза попыталась снова сфокусироваться на зеркале, но перед ними все кружилось и это плохо удавалось. Видела только зеленые огоньки, мелькающие перед лицом, а где-то на заднем плане знакомую женскую фигуру в шляпе. Но сейчас я была слишком слаба, чтобы бояться или реагировать. Сон властно опутывал меня своими сетями, пока я не сдалась окончательно и не отключилась.

Пробуждение было адским. Голова раскалывалась. То, что творилось во рту, больше напоминало пустыню Сахара. Когда я попыталась сползти с дивана, мир вокруг закружился. Застонав, я обхватила несчастную голову руками. Странно, но даже в таком состоянии я помнила каждую деталь вчерашнего дня и вечера. Даже разговор с призраком в зеркале. От последнего по спине пробежала липкая струйка пота. Все, теперь уже точно никогда спиртного в рот не возьму. А то и правда закончу дни в смирительной рубашке.

— Ну что, дорогая, готова к трудовым подвигам? — раздался в голове бодрый голос.

И вот тогда я все-таки упала с дивана. Некоторое время лежала, уставившись в давно небеленый потолок, и пыталась собрать осколки привычного мира. Обычного, простого и понятного, где мертвые мирно себе обитают в земле, а живые предоставлены собственной участи. Мира, где из зеркала на тебя смотрит лишь собственное неказистое отражение, а не кошачьи глаза подруги. Он был разбит вдребезги, и я больше не могла понять, как жить дальше.

— Ну, хватит уже философствовать, — в голосе Анжелы послышалось легкое раздражение. — Пока ты тут валяться будешь, Оксана у нас Бориску уведет… Сейчас поднимаешь свою тушку с пола, идешь в душ и приводишь себя в порядок. А дальше начнем разрабатывать план действий.

Я не нашла в себе силы даже кивнуть. Тупо собрала руки и ноги и приняла сидячее положение. Когда головокружение немного улеглось, поднялась и побрела в ванную. Тамошнее зеркало встретило меня моим собственным ошалевшим лицом. Господи, неужели, то, что происходит, правда? Это на самом деле? Или мне и правда лучше срочно к врачу обратиться?