Перевернувшись, я с трудом встал на четвереньки, а потом попробовал подняться, опираясь правой рукой на стол. Вся грудь до сих пор занемела, между ребрами кололо так, что вздохнуть было тяжело. При этом одежда осталась совершенно неповрежденной.
Да что это за хрень вообще?!
Не успел я толком прийти в себя, как получил еще один удар сбоку. Машинально блокировал его левой рукой, но получилось слабо, потому что рука еле двигалась. А следом на меня обрушился целый град жестких болезненных ударов. Напал на меня второй незнакомец – тот, что шел чуть впереди призрака. Обут он был в высокие кожаные сапоги с кучей заклепок на голенищах, и бил в основном ногами. При этом уйти от него на изнанку я не мог – там меня поджидало кое-что пострашнее. Пришлось выкручиваться.
Опыт занятий боевыми единоборствами здорово выручил. И пусть Козлоногий и посмеивался над ним, все же даже такие сражения – лучше, чем совсем ничего. Под натиском противника я не растерялся, не запаниковал, а действовал, повинуясь отработанным рефлексам. Уворачивался, закрывался, защищая уязвимые места, а при первой же возможности – ударил в ответ, отбрасывая противника и разрывая дистанцию.
Получив от меня пинок под дых, противник яростно взвизгнул, и только сейчас стало понятно, что это женщина. С ног до головы в темном, плотно подогнанном по фигуре одеянии, сплошь в каких-то ремешках, бляхах и шипах, голова замотана чем-то вроде черного тюрбана, укрывающего не только волосы, но и нижнюю часть лица. На пересекающей грудь портупее я разглядел плотный ряд метательных ножей, торчащих, как пули в ленте крупнокалиберного пулемета.
Девка зарычала – злобно, по-звериному – и снова ринулась на меня. На этот раз в руке у неё сверкнул клинок.
Да твою ж мать!
Я отпрыгнул назад, пиная в её сторону столика, чтобы задержать хоть на пару секунд. Свет Зари вспыхнул в моей руке, мимоходом срезая краешек спинки стула.
Увидев радиумный клинок, моя противница резко притормозила, будто напоролась на невидимую стену.
– Хестия?! – выдохнул я, наконец, воспользовавшись секундной передышкой.
В необычных ярко-зеленых глазах поверх полумаски мелькнуло удивление.
– Ам экс Харул! – произнёс я заготовленные заранее фразы. – Нос ин симил парт!
«Я от Харула. Мы на одной стороне».
Она стянула полумаску и, с вызовом вздернув подбородок, спросила:
– Куез ис?
На вид куда моложе, чем мне показалось по голосу. И даже, пожалуй, симпатичная. Правда, лицо это явно сроду не знало косметики, да и вообще ухода. Зато знало, что это такое – получать побои. На лбу, на виске, на левой щеке – целая россыпь старых шрамов. Один тянется от уголка рта к уху, чуть приподнимая верхнюю губу так, что она искривляется в вечной злой усмешке. Но больше всего портят её даже, пожалуй, не шрамы, а злое, напряженное выражение лица.
– Ма номес эст Ян.
Я всё ещё не убирал клинок, не спуская взгляда с противницы. Заодно настороженно поглядывал и по сторонам. Спутницы её не было видно. Выходит, она всё ещё там, на изнанке. Но нырять туда, чтобы проверить, я пока не решался. Грудь до сих пор болела от удара, вся левая рука от плеча до кончиков пальцев занемела и плохо слушалась. Даже сердце, кажется, ворочалось в груди как-то медленно, с натугой, и я чувствовал легкое головокружение.
«Ама, что со мной?».
«Аномальное поражение периферической нервной системы в верхней части туловища. Критических повреждений не обнаружено. Амальгама занимается восстановлением нормальной работы нервных окончаний».
Что ж, звучит обнадеживающе…
– Харул послал меня, чтобы помочь тебе. Мы увидели твой знак, – проговорил я по-аррански. – Как ты здесь оказалась?
Не совсем правда, конечно. Харул мной не командует. Но некогда было объяснять. Да и хлопотно. Изъясняясь на арранском, я старался обходиться короткими фразами.
Хестия заметно расслабилась, даже убрала свой изогнутый, похожий на птичий коготь клинок в ножны. Помимо него, я насчитал ещё как минимум четыре ножа – на поясе, в ножнах на внешних сторонах голеней и на левой стороне груди, рукояткой вниз. И это не считая дюжины метательных. Плюс, возможно, есть еще и скрытые ножны.
Да уж, любит эта дамочка колюще-режущие предметы.
– Я нашла эту башню еще вчера утром. Откуда-то из подвала лезла грибница, но мне удалось её обойти. Я поднялась на самый верх. Поняла, что, пожалуй, это самая высокая точка в округе, так что решила здесь и остаться. Башня огромная, есть чем заняться. Вот только я не ожидала, что Скверна так разрастется всего за день. А ещё… – Она нервно огляделась. – В здании рыщет какая-то тварь. Здесь лучше не задерживаться. Слишком открытое место, негде спрятаться.
Не дожидаясь моего ответа, она направилась в сторону пожарной лестницы. Я догнал её.
– Погоди! Так ты разведала всё здание?
– Да, более-менее. А что?
– Меня интересуют выжившие. И запасы провизии.
– Ну, провиантом и водой я как раз здесь поживилась, – она указала на небольшой заплечный мешок, плотно закрепленный у нее на спине. – Там еще полно, запасы почти не тронутые. А вот выжившие… Их с каждым часом остается всё меньше.
– Из-за твари? Гуль или что-то посерьёзнее?
– Это точно не гуль, – решительно помотала она головой. – Я, конечно, не Харул, и не очень разбираюсь во всех этих сортах дерьма. Но это не может быть порождением Скверны. Она бы не вызрела так быстро.
– Ты её видела?
– Я видела тела её жертв, – раздраженно бросила она. – И саму её за работой – дважды. К счастью, издалека и мельком. Но мне хватило. Со страху едва не опросталась. А меня, знаешь ли, непросто впечатлить.
Видя, что я собираюсь спросить о чём-то ещё, она бесцеремонно пихнула меня локтем.
– Всё, хватит болтовни! У меня, знаешь ли, тоже куча вопросов. Например, что ты вообще за хрен, и откуда у тебя золотые ортосские цацки. Но об этом позже. Надо валить отсюда! Покажи, каким путём ты сюда пробрался. А то я тут как в клетке. На лестнице внизу завалы, из окон спускаться высоковато…
– Я покажу, – буркнул я, подходя к дверям лифта. – Помоги-ка.
Мы с трудом, но раздвинули створки настолько, чтобы между ними можно было протиснуться самой Хестии. Она с подозрением заглянула в шахту.
– Что это за колодец? Куда ведёт?
Тоже мне, высшая раса! На обычные лифты смотрят, как бараны на новые ворота. Я начал было объяснять, но Хестия прервала меня, когда поняла, что тянется шахта до самого низа здания, и внизу можно так же раздвинуть двери. Это главное, что её сейчас интересовало. Перспектива спускаться по железным тросам её не пугала – ладони у неё были обмотаны полосками плотной черной ткани на манер боксерских бинтов, защищающих среднюю часть, но оставляющих свободными пальцы.
Разговор наш резко прервался, когда неподалеку раздался какой-то странный шипящий звук. Хестия замерла, повернувшись в сторону шума, и лицо её исказилось от неподдельного ужаса.
– Бежим! – коротко бросила она. Оттолкнув меня, первой протиснулась в шахту.
Но я задержался. Щель между створками была слишком узкая, чтобы быстро в нее пролезть. Соваться в серый мир я опасался – наверняка призрак всё ещё рядом. Да и вообще, я ведь сюда пришёл не за тем, чтобы бегать от каждого монстра. Наоборот, надо стараться по возможности чистить город от всякой пакости. В конце концов, у меня для этого куда больше возможностей, чем у того же Караева и его ребят.
Шипение повторилось и, кажется, усилилось, теперь сопровождаясь странными скрипящими звуками. Доносились они из-за угла, так что я двинулся вдоль стены, готовый в любой момент активировать Свет зари или ненадолго ускользнуть на изнанку. Машинально разминал пальцы левой руки, то сжимая их в кулак, то разжимая. Боль от удара призрака постепенно уходила, через минуту-другую буду в порядке.
Тварь я увидел не сразу – помогла подсказка линз. Я искал её на уровне глаз, но пришлось поднять взгляд к потолку. Сначала увидел только бесформенное чёрное пятно – поблескивающее, текучее, будто сгусток нефти. Оно двигалось по потолку, цепляясь за решетчатую подвесную конструкцию, к которой крепились светильники, кондиционеры и прочее оборудование. Многолапое, обтекаемое нечто с несколькими парами горящих красноватых глаз.
