Нет, нет… Только не…

Я отпрянул за угол, едва сдержавшись от того, чтобы вскрикнуть в голос. Пульс сходу подпрыгнул чуть ли не вдвое, и я оцепенел, борясь с жёстким приступом паники. Зажмурился, забормотал привычные мантры, стараясь справиться с ним.

В памяти вдруг всплыл эпизод из прошлой жизни – крохотный, но настолько яркий, будто я за долю секунды успел прожить его заново.

Смятая постель, расслабленные, разгоряченные после недавней близости тела. Ольга прижалась сбоку, положила голову мне на грудь, будто прислушиваясь к стуку моего сердца. Я задумчиво глажу её по волосам. Её пальцы скользят по линиям моих татуировок.

– Красиво. Только жутковато как-то. Лучше уж черепа какие-нибудь набил, ей-богу, чем тарантула этого.

– Это каракурт. Чёрная вдова. Одна из самых ядовитых разновидностей. По сравнению с ним тарантул – просто плюшевая зверюшка.

– Брр, гадость какая… У всех, конечно, свои увлечения, но вот этого мне не понять.

Я усмехнулся и промолчал.

Со стороны и правда могло показаться, что я большой поклонник пауков. Эта символика сопровождала меня везде – в аксессуарах, на тату, на принтах футболок. Одно время всерьёз подумывал завести домашнего птицееда, даже аквариум для него купил. Но так и не решился.

Потому что на самом деле я пауков ненавижу. Боюсь их до дрожи, до одури, от одного вида становится не по себе. Всё это тянется из детства, с тех моих провалов в серый мир и последующих за ними ночных кошмаров, в которых меня преследовал жуткий паучий силуэт. И тогда же, в детстве, я и начал бороться с этой своей слабостью. Пытался вышибить клин клином. С помощью картинок старался привыкать к этим восьминогим тварям, а книг про них столько перечитал, что и профессиональный арахнолог выразил бы своё почтение.

Частично это помогло. Я хотя бы перестал покрываться холодным потом и вздрагивать от одного вида обычного домашнего паука-бродяги или косиножки. Но в целом фобия никуда не делась. Это была моя ахиллесова пята, мой криптонит, от которого я пока так и не нашел спасения.

Строго говоря, тварь не потолке не была пауком. Хотя бы потому, что и не бывает пауков с размахом лап в пару метров. Вообще, в силуэте её даже проглядывался худой человекообразный торс с двумя парами рук. Но остальные конечности были типично паучьими – худые, изломанные, при движении складывающиеся почти пополам. Задняя часть туловища, раздутая, как бурдюк, мерзко подрагивала, совсем как брюшко насекомого.

Кажется, монстр меня заметил – я расслышал, как о пол ударилось что-то увесистое, и тут же острые лапы заскрежетали по плитке. Я рванул к противоположной стене, разворачиваясь на ходу. Едва заметил черный силуэт – пальнул в него из Испепелителя.

Шар плазмы был ярким, но, увы, слишком медленным – тварь легко увернулась, отпрыгнув в сторону и, стремительно перебирая лапами, ринулась на меня. Передняя часть туловища её приподнялась вертикально, пара конечностей, похожих на лапы богомола, взметнулись вверх, как черные хитиновые клинки. Пасть с шипением раскрылась в стороны, обнажая ряды острых и тонких зубов, растущих вразвалку, как зубья пилы.

Выстрелил второй раз почти вплотную, но демон снова отпрыгнул, перескакивая на стену и дальше свободно передвигаясь по ней. Шар плазмы, ухнув в стойку администратора кафе, прожег в ней дыру размером с шар для боулинга и разметал во все стороны обломки какой-то оргтехники.

Паукодемон ударил передними лапами, и я чудом успел ускользнуть, превратившись в фантома. Острые концы лап ударили в декоративную отделку стены рядом с кафе, распарывая гипсокартонный лист, словно бумагу.

Вынырнув с изнанки, я тут же был вынужден вновь уворачиваться от удара. Сложно иметь дело с противником, у которого конечностей раз в пять больше, чем у тебя, причем все вполне подходят для атаки. К тому же двигался монстр очень быстро, а скорость реакции у него явно превышала человеческую. Его единственной слабостью было раздутое, едва ли не волочащееся по полу длинное брюхо. Обожрался, похоже. И мне даже думать не хочется, чем именно.

Я метался вокруг твари, пытаясь запутать её – скользил между слоями реальности, выныривая на долю секунды то слева, то справа, то сзади. Но первый раз ударить её Светом зари удалось только после длинной череды таких нырков – мне приходилось держаться на расстоянии, опасаясь попасть под удар лапой. Паучьи конечности монстра были сплошь зазубренные, и от одного их вида в дрожь бросало. Даже если все эти шипы не ядовиты, приятного мало. Это не колющий и не режущий удар, получается, а какой-то рвущий…

Светящийся клинок врезался в сустав одной из боковых конечностей, перерубая его наискосок. Щедро, будто сок из перезревшего фрукта, брызнула темная кровь. Я снова ушёл на изнанку, проскользнул сквозь монстра и вынырнул с другой стороны, на этот раз длинным косым ударом распарывая ему брюхо.

Получилось не так эффективно, как я ожидал. Свет зари лишь рассек толстую кожу на брюхе, и образовавшийся порез под внутренним давлением тут же разошёлся, будто приоткрывающийся глаз, обнажив более глубокие слои плоти, плотно перевитые какими-то прожилками. Сама же тварь, резко перебравшись на потолок, ринулась из коридора вглубь этажа, на оперативный простор.

Драпать решил? Ну, уж нет!

Я бросился следом за тварью, дважды пальнул ей вслед из Испепелителя, но оба раза промазал, хоть и пытался стрелять с упреждением. Надо повысить начальную скорость зарядов, но возиться с настройками пушки сейчас было некогда.

Один из зарядов ухнул в верхнюю часть панорамного окна в кафе. Стеклопакет отреагировал неожиданно – он вдруг будто бы взорвался, осыпавшись на пол дождем мелких блестящих осколков. Я невольно притормозил, прикрывая лицо предплечьем левой руки.

Паукодемон на стеклянный дождь почти не отреагировал. Наоборот, попытался атаковать меня на развороте. Не то передумал убегать, не то специально выманивал меня за собой. Заодно показал и новый трюк – откуда-то из-под пасти его вдруг вырвалась, разворачиваясь в воздухе, черная вязкая субстанция – что-то среднее между паутиной и липким лягушачьим языком. К счастью, я успел уйти на изнанку, так что не испачкался.

Монстр, похоже, начал нервничать. Движения его стали еще более стремительными, но куда менее точными. Под ударами страшных паучьих лап разлетались в стороны хлипкие ресторанные столики, стулья, ломались декоративные перегородки. Он бил наугад, видимо, надеясь достать меня вслепую. Ранения на нём пока вообще не сказывались.

Я пока не лез в атаку, решил затаиться на изнанке. Отсюда, из серого мира, тварь выглядела сотканной из красноватого светящегося дыма с вкраплениями раскаленных углей. Хестия права – это точно не гуль. И на существо, переродившееся под воздействием игниса из обычного человека, тоже не похоже. Это что-то на порядок сильнее и опаснее.

Выбрав удачный момент, я выскользнул на мгновение в реал и снова ударил клинком – уже по другой ноге. В сустав не попал, но удалось отсечь часть фаланги – здоровенный кусок лапы больше полуметра длиной.

Паукодемон снова забесновался, круша всё вокруг. Но на этот раз приступ ярости длился недолго. Разнеся на своем пути решетчатую деревянную ширму, тварь вдруг ринулась к разбитому окну и вывалилась наружу. Когда я подбежал к краю и, вынырнув в реал, заглянул вниз, черный многолапый силуэт маячил уже этажах в трех-пяти ниже, яростно пробивая себе путь через окно.

Я прицелился из Испепелителя, но опоздал – демон уже скрылся из виду, и заряд плазмы, пролетев по касательной вдоль стены, ударился в щупальца грибницы у подножия здания.

Зар-раза! Уйдет ведь!

Придерживаясь за край оконной рамы, я высунулся чуть дальше, пытаясь прикинуть точнее, на какой этаж мне спуститься, чтобы догнать монстра. Лестницами можно пренебречь – попробую, как на стройке, просто нырять вниз сквозь потолочные перекрытия.

Амальгамные линзы вдруг замигали тревожным предупредительным сигналом. Контакт с враждебным Жнецом!