К офицеру подходит молодая дама.
— Лизи, — он берет руку дамы и целует, — доброе утро.
— Еще стакан, — кивает он ресторатору, и они садятся. Начинается разговор о прошлой ночи.
5. Отравление
В салон-вагоне общее оживление: обсуждают налет.
У дам похищены бриллианты и драгоценности. У мужчин деньги и документы. Многие, еле оправившись от испуга, строят самые нелепые предположения.
— Ах, знаете, графиня, я так испугалась. Мне казалось, что это большевики пришли, чтобы убить меня.
— Что им ваша жизнь? Им нужны были наши бриллианты!
— Господа, не странно ли, что купе генерала Сизо осталось не тронутым. Неужели бандиты забыли про него?
— Да, это странно…
Вдруг в салон вбегает женщина. Она бледна, как полотно и истерично кричит:
— Господа, это ужасно! Сейчас мы пили кофе с полковником, и он упал без чувств.
Все:
— Что с ним?
— Мадам Гдовская? Вы? что случилось?
— Он отравился… О, боже, что здесь творится в этом ужасном поезде!
— Это дело рук большевиков! Они мстят нам…
— Но полковник, кажется, у них служит, — стонет Гдовская. — Я видела, как он при мне писал телеграмму в Петроград.
— Странно. Как же это могло случиться?
— Да, вот этот господин… послушайте, вы знаете его, — и она ждет ответа, вопросительно глядя на их спутника по купе.
Третий пассажир что-то заметил… Бледнеет, делает резкое движение в сторону офицера и молодой дамы, — офицер допивает кофе, — но останавливается, как бы раздумав — стискивает зубы…
Вдруг раздается крик — офицер в судорогах падает.
— Я тоже отравлен!.. и умирает.
Молодая дама с воплем падает к его ногам.
Общая растерянность и ужас.
Быстро проходит через застывшую толпу людей баронесса Глинская, наклоняется к молодой даме.
— Вы, — кричит она официантам, — помогите. И подняв ее, уводит.
Экспресс подлетает к Иркутску.
На перрон выходит молодая дама и баронесса Глинская.
— Спасибо тебе, Эли, — ты одна меня не оставляешь… Я так изнемогла, что дальше ехать не в состоянии. Что я бы делала здесь одна?
— Ну, вот еще — не говори… И баронесса покровительственно берет ее под руку. Они проходят в вестибюль иркутского вокзала.
Третий звонок и экспресс несется дальше, в глубь Забайкалья, — через зеркальный Байкал — в туннели, а там Китай…
6. На крыше экспресса
Ночь.
Две тени ползут по крыше вагона. Это кочегар Спиридоныч со своим новым знакомым, назвавшим себя Ефимом.
— Надо действовать быстро — скоро рассвет… — А там станция Манчжурия и Китай. Тогда все пропало — будет поздно. Они ползут дальше.
— Кажется этот, — говорит Ефим, спустившись на брюхе к самому краю вагона. — Зацепись за вентилятор и держи меня за ноги. Я спущусь к окну.
Спиридоныч ногами зацепился за вентилятор. Руками же, держа Ефима за ноги, стал медленно опускать его вдоль стены вагона.
— Ну, как? — спросил Спиридоныч.
— Плохо видно, — шопотом отозвался Ефим, — штора опущена. Ба, что это такое. Ну-ка, Спиридоныч, спусти пониже.
Спиридоныч напрягся изо всех сил, спустив Ефима за самый край вагона.
— Так, так! Вот те японская каналья. Ишь ты, здорово…
— Что, — окликнул его Спиридоныч: — ну, что там видишь?
— Погоди, сейчас…
Ефим поднялся на край вагона и наклонился к самому уху Спиридоныча.
— Понимаешь, какая история. Чемодан открыт и…
— Ну, ну!
— Пуст.
— Как так?
— Да так. Пуст, как обыкновенный пустой чемодан. Зато в вагоне, вместе с косоглазым японцем орудует какой-то полковник. Что-то быстро пишут.
— Вот так-так. Что же теперь делать?
— Я этих людей знаю. Это важные шпионы. Нам бы только добраться до конца, а там…
— Идет, заметано! А сейчас давай поскорее убираться с этой крыши.
Вон уже видны огни семафора. Экспресс подходит к Китаю. — И Спиридоныч ловко соскочил на площадку вагона.
Ефим хотел последовать за ним, выпрямился во весь рост, собираясь прыгнуть на крышу соседнего вагона, но в этот момент что-то его дернуло вверх. Только на миг Спиридоныч увидел мелькнувшие в воздухе ноги Ефима и услышал его сдавленный крик.
Поезд с грохотом пролетел виадук и остановился у станции Манчжурия.
7. Желтый дьявол
Харбин. У вокзала сверкающий огнями южно-манчжурский экспресс. В середине состава — огромный салон-вагон.
Тишина… Все ждут.
В глубине салон-вагона сидит невзрачный японец в потертом генеральском мундире. На лацкане мундира небольшая бриллиантовая звезда в императорской короне. Это знак, означающий, что генерал член Генро — Верховного тайного совета Японии.
Между ног у генерала огромная плевательница. От времени до времени тишину нарушают звучные:
— Хар-тьфу. — Это генерал плюется.
Но присутствующим нужны не плевки генерала. Они ждут его решительных слов.
Князь Кудашев, бывший царский посланник в Пекине, только что закончил свой доклад.
— Момент требует решительной борьбы с большевиками, — сказал князь. — Организация этой борьбы на Дальнем Востоке зависит от Вас, генерал.
— Все? — еще раз отхаркнувшись, спрашивает генерал.
— Все, ваше высокопревосходительство.
— Что вы можете для этого предложить?
— Вы спрашиваете о денежных ресурсах?
— Да!
— Боксерский долг России, концессии в Китае и из личных средств посольства один миллион рублей.
— Всего?
— Около трех миллионов.
Хар-тьфу!
— Так, — О-ой поворачивается к генералу Хорвату и тычет в него пальцем:
— Ты!
Генерал Хорват вздрагивает, затем поглаживая свою бороду, произносит угодливо:
— К.-В. ж. д.[2] со всеми ресурсами и средствами передвижения в вашем распоряжении.
Опять плевок. О-ой поворачивается к полковнику Солодовникову.
— Ты! Твой план, люди?
Полковник Солодовников спокойно разворачивает карту.
— Вот здесь общий стратегический план. Здесь дислокация войск неприятеля, а вот наш оперативный план: сила и техника.
— А люди?
— У князя Кудашева есть Семенов, Унгерн…
— Ну, эта рвань всегда найдется, — О-ой по-японски генералу Сизо…
В ответ на его слова японец хитро улыбается.
— Где ты будешь? — спрашивает О-ой Солодовникова.
— Я? Я с мандатом Москвы прикомандировываюсь к оперативному штабу Центро-Сибири.
— Шпион, а дальше!
— Дальше, организация чехо-словацкого восстания в иркутском секторе.
— Что это, приказ Нуланса?
— Да, вернее, нет. Это об'единение плана. Ведь цели у нас одни.
— Ты забываешься! У французских ростовщиков и императорской Японии цели не одни. Ты должен только наблюдать — связь с Сизо, но никакого руководства в об'единении.
— Но, генерал…
— Молчать! — у меня свой план.
— …Этот дурак наивен, — он не знает, что французские со-баки думают у нас вырвать Северный Китай — а мы хотим весь Дальний Восток, до Байкала. — Опять бросает генерал по-японски Сизо.
— О! Великая императорская Япония, она будет еще величественнее!
— О!..
Генерал выхаркнул целый поток плевков.
Сизо и его ад‘ютант вскакивают и прикладывают руку к козырьку.
— О-о!
Полковник Солодовников, задрожав от злости, сжимает кулаки, потом отвернувшись обтирает платком лицо, забрызганное слюной японца.
Пауза. Потом:
— Так… Все. Об остальном сговориться с генералом Сизо. — Вам, князь, — так же… только не распускайте своих людей.
Подумав. Жест руки:
