Ущелье повернуло в просвет между камнями, образующим пещеру. Тут было безветренно и ощутимо теплее. В глубине на каменных стенах играл огненный отблеск — Дэмиен повел ее именно туда.

В небольшой, но уютной комнате пол был устелен ковром с замысловатым узором. Весело потрескивал огонь в камине, из подвешенного над ним котелка исходил вкусный запах готового супа из чечевицы. На плетенном кресле напротив очага сидел, скорчившись в три погибели почтенный старец. Увидев гостей он стремительно выпрямился и размашистым шагом направился к ним.

— Рад видеть тебя, Дэмиен, — он повернулся к Чармейн и еле видно поморщился из-за исходившего от нее запаха. — А это, та самая жена?

Старец оказался высок, с широкими плечами и сильными руками. Он был одет в зеленую хламиду в пол из толстого сукна. На шее золотая цепь с золотым кулонов в виде дубового листа размером с ладонь, украшенного разноцветными драгоценными камнями. Лицо обветренное, морщинистое, с потухшими серыми глазами.

— Чармейн, — пробормотала она. — Очень приятно.

— Присаживайтесь, — пригласил старец широким жестом. — В этом году суровая зима.

Она утонула в плетенном кресле, созданном для человека гораздо мощнее ее. Это было хорошо, она не хотела привлекать к себе внимания лесничего Ахтхольма. Сейчас, рассмотрев его подробней, она заметила золотое шитье по подолу зеленой хламиды, и ухоженную прическу волосок к волоску. Он выглядел почтенным мужем, занимающим уважаемую должность, по сравнению с ним Дэмиен казался неопытным юношей.

Дэмиен сидел в одной распахнутой рубашке и отблески играли на его ключицах, мускулистые руки покоились на подлокотнике. Густые волосы разметаны по плечам, на лице выражение задумчивости, полные губы сжаты в тревоге. Он мельком взглянул на Чармейн, взгляд Дэмиена потеплел и он ободряюще улыбнулся ей.

Между тем хозяин поднес обоим плошку горячего супа, остро пахнущего, с желтыми зернышками кукурузы и зеленью. Чармейн с наслаждением съела свою порцию, хотя обычно не терпела ничего острого и ей отчаянно захотелось еще, но просить она не посмела. Так и сидела, ничего не говоря, наблюдая за лесничими. Те пока переговаривались на ничего не значащие темы.

Дэмиен, презрев этикет забрал у нее плошку из рук и налил еще одну порцию из булькающего котелка. Чармейн с благодарностью съела вторую добавку, чувствуя как тепло стремится по жилам. Теперь жизнь стала хороша.

Ахтхольмский лесничий представился Альфредом. Чармейн про себя вспомнила значение имени — «эльфийский советник». Разморенная едой и теплом она лениво подумала, что имя удивительно подходит занятию лесничего. Интересно, у нее тоже имя «говорящее»? Чармейн, «зачарованная»… Почему же, так оно и есть. От судьбы не спрячешься.

Альфред расспросил Дэмиена о житье бытье. Указал на лубок и спросил, как тот справлялся со своими обязательствами перед лесом. Дэмиен в свою очередь кивнул в сторону жены и просто сказал:

— Чармейн теперь тоже лесничая. Ее выбрал лес.

Альфред страдальчески поморщился.

— Ты хочешь сказать, что она без всякой подготовки отправилась по поручению Хозяина? Она же ничего не знает! Ты слишком беспечен, Дэмиен.

— Я доверяю ей и Хозяину леса. Она умеет слушать сердце.

— Э-эх, — Альфред с досадой махнул рукой. — Поступай как знаешь. Ты все делаешь по своему. Никакой дани традициям и мудрости поколений. Не боишься за своих подопечных?

— В Вирхольме все спокойно, — сказал Дэмиен и метнул испытующий взгляд на Чармейн, затем добавил: — Почти. А что твориться в Ахтхольме? Зачем ты вызвал меня в такой спешке?

Дэмиен научил Чармейн, что когда лесничие хотят договориться между собой они приносят приметные шесты на оговоренные поляны, которые время от времени требуется обходить. Но если ситуация экстренная, прямо возле дома лесничего вырастает из земли стройный стебель лилии, в любой сезон. Лесу такое под силу.

Альфред тяжело вдохнул, наклонился вперед поворошить угли кочергой. Встал добавить поленьев и Чармейн отметила как стали глубже морщины в уголках рта, ссутулились плечи. Все в старом лесничем сигналило крайнее огорчение.

— В Ахтхольме уныние. Урожай в этом году был скуден из-за засухи, видимо Хозяин леса недоволен нашими подношениями. Пещера обмена поставляла злаки и картофель, но в последнее время там завеса не двигалась. Фейри тебе говорили что-либо об этом?

Альфред резко развернулся и пристально уставился на Дэмиена, а тот поджал губы и спросил совсем о другом.

— Они тебе не показываются?

Альфред отрицательно покачал головой, и оперся на стенку камина, невидяще уставившись на огонь. Чармейн переводила взгляд с одного лесничего на другого, поражаясь разнице между ними. Ей все было в новинку — и дрожь в голосе при разговоре о фейри, и особая весомость, с какой Альфред произносил «Хозяин леса». Вирхольмцы особого пиетета к лесу не испытывали, его зеленая громада неизведанной тенью полнила горизонт. Интересной и грозной, но не более того. Жар солнца, мощь бури тоже имеют силу над человеческой жизнью, но не заставляют трепетать в как перед божеством. Следует знать как защититься от ярости стихий и следовать этим правилам. От бури найти укрытие и носить шляпу в жару. Леса тоже стоит оберегаться. Для этого существует договор.

Альфред не просто чтил договор. Он исполнял миссию, горел религиозным огнем. Вернее сейчас его гнула к земле очевидность несправедливости раздачи лесной благосклонности. Его самого, фейри обделили вниманием, а молодого и зеленого лесничего обласкали. И Вирхольм с Ахтхольмом давно не сравнить, хотя с чего бы отступникам благоденствовать?

Дэмиен вскочил на ноги, подошел к старику и успокаивающе похлопал того по плечу.

— Я знаю, мои советы ты не примешь никогда, но Хозяину леса ваши подношения не нужны, лучше бы ели до сыта. И фейри не ходят к тебе, потому что ждут отношения как к равным, а не как к существам не от мира сего. Я сказал, ты услышал, а дальше делай по своему…

— Ничего уже делать не буду.

Альфред отступил к очагу. Повернулся спиной к ним обоим, лицом к огню, так и продолжил говорить:

— Для тебя все пути открыты, Дэмиен. Сможешь претворить свои советы в жизнь.

— Постой, Альфред, а ты?

— Я буду в бессилии наблюдать со стороны, как ты относишься с неуважением к самому сокровенному в этом мире. Но так решила судьба. Мне было видение, Дэмиен. Хозяин Леса во всей мощи и величии явился во сне. Невиданная честь, я всю жизнь буду помнить оказанную милость, пусть счастье навек перемешается с горечью. Мне указано оставить свой пост и вернуться в Ахтхольм. Отныне ты, Дэмиен будешь единственным лесничим леса, пока не выберешь себе преемника и не передашь тому, кого сочтешь достойным попечительство над Ахтхольмом. Я этой милости лишен.

— Альфред, постой друг. Сны сотканы из наших страхов и желаний. Не стоит основываться лишь на них одних.

— Тогда проверь мои слова доступными тебе способами. Ты найдешь, какими.

— Ты оставляешь целый город на мою милость по прихоти. К тому же нам понадобиться твоя помощь, когда родится ребенок.

Тут Альфред повернулся лицом и наконец удостоил Чармейн взглядом, полным чистой и неприкрытой зависти.

— Ребенок? Так быстро? Воистину лес облагодетельствовал вас. Подумай, каких почестей удостоился бы ты, если бы вел себя достойно и оказывал должное уважение…

— Я веду себя, как считаю нужным.

— Тогда ты меня поймешь. Предначертанное исполнилось. Позвольте оставить вас.

Альфред скрылся в глубину пещеры, где виднелась высокая кровать с прозрачным пологом. С его уходом, Чармейн высунулась из кресла и подалась к огню погреть ладони. До этого она старалась стать как можно незаметней, ощущая себя лишней в разговоре.

Дэмиен стоял посреди комнаты прикрыв глаза и она последовала его примеру, стараясь узнать ответ у огонька внутри. Прав ли старый лесничий и его отстранили от дел?

Слабое покалывание, будто котенок просительно царапнул лапкой по ребрам, заставило Чармейн встать с кресла и выйти ко входу в пещеру. Крупные снежинки хлопьями планировали на круглый пятачок у входа. Одна за другой черные как ночь птицы сорвались сверху и стремительным вихрем спикировали вниз, оставив у ее ног мелкие предметы.