На том и расстались.

И потянулись — потащились в путь неторопливые местные поезда. С видом бывалого путешественника я скучал и смотрел в окно. Сначала сквозь разрывы в лесозащитной полосе было видно только сельские пейзажи, потом над деревьями начали топорщиться корпуса и трубы западного индустриального района, а мощные грузовые паровозы басовитым ревом провожали пассажирский состав. В соседнем купе шумно пьянствовали не отягощенные культурой попутчики, но при попытке вовлечь меня в дурное веселье Макс внятно произносил «гав!», и гости тихо испарялись. После двух пересадок дизайн вагонов упростился, а лесозащитная полоса выродилась в гряду вечнозеленого кустарника, высаженного по сторонам пути чисто для проформы. Место пастбищ и цехов заняли заросшие бурьяном каменистые пустоши — еще не знойный Полисант, но уже и не благодатная прохлада умеренных широт.

Я между делом вспомнил, что здешние равнины носят звание «кладбища цивилизаций». В любом холме, если порыться, можно было найти камень, подозрительно напоминающий бетон, или слои темных смолистых отложений, наводящих фантазеров на мысли о дорожном покрытии. Тут же рядом топорщились руины времен короля Гирейна. В этих местах злосчастному королевству досталось больше всего: люди бежали, нежити вытравили зверей и траву, а зимние дожди смыли и так не очень толстый плодородный слой. Безымянные холмы среднего запада до сих пор пребывали в запустении.

Но люди здесь жили.

В этом я однозначно убедился на последнем участке пути. Допотопная «кукушка» на последнем издыхании тащила за собой четыре пассажирских вагона, ни о каком багажном отделении речи не шло, и мотоцикл пришлось затаскивать на платформу с углем. Состав был набит битком (если бы не суровый кондуктор, люди ехали бы и на крыше), даже зомби пришлось уплотниться, а мне — отбивать настойчивые попытки сесть на мой чемодан. Общительные кумушки бубнили у меня над ухом, дети орали на весь вагон и так все восемь часов пути. Да… Может, лучше было своим ходом?

На каком — то задрипанном разъезде с гордым названием «Узловая» народ бодро рванул на выход, а я сосредоточенно попер к дверям свой объемистый багаж (и это — не считая мотоцикла). Помощник машиниста пробовал пугать меня расписанием, на что ему было сказано: «Куда ж ты денешься от штурмового проклятия!» и он замолк. Да, есть такое убойное заклинание — «Стоп — кран» называется, а тем, кто попробует возражать против его применения, я просто в лоб дам. Наконец весь мой багаж оказался на перроне, и поезд укатил в совсем уж какую — то таинственную даль.

Я подозрительно огляделся. Меня встречали: приземистое здание вокзала, крашенное тремя оттенками желтой краски, гроздья телеграфных проводов, протянутых между столбами самыми безумными способами и чуть перекошенный ветряк — электрогенератор. Я проводил взглядом толпу прибывших, бодро грузящуюся на немыслимо чадящие транспортные средства (ни одной лошади, быка или осла поблизости не наблюдалось), и между двумя ударами сердца понял — мое!

Пять лет городской жизни с шорохом осыпались за спиной.

Я вздохнул полной грудью и тут же обнаружил в воздухе соблазнительный запах домашних пирожков. У дверей вокзала две тетки с корзинками споро раздавали свой товар оголодавшим пассажирам. Сейчас же все съедят!!! Бросив шмотки под охраной Макса, я рванул через пути за ароматной выпечкой.

Успел едва — едва. Бабка — пирожница привычно обсчитала меня на два цента и в качестве компенсации дала бумажный кулек. Сразу же выяснилось, что пирожки, которым полагалось содержать только яблоки, имеют начинку как минимум двух сортов — еще и с капустой. Толпа стремительно рассасывалась, и я, уже не торопясь, пошел обратно к вещам, пытаясь сообразить, куда направлюсь дальше.

На платформе по — прежнему копошились люди, причем лучшего места, чем рядом с моими шмотками, они для этого дела не нашли. Я осторожно приблизился и прислушался к разговору.

Представительный мужик в темно — зеленых каучуковых сапогах (последний писк деревенской моды) решительно возражал поджарому мужчине в аристократичном прикиде из полицейского мундира, армейских ботинок и совершенно гражданской шерстяной шапочки (судя по всему, служака был лыс).

— А я говорю, мистер Брайен, что к нам приехал алхимик! Разве не видно? — Мужик махал картузом в сторону моего мотоцикла, причем его головной убор мотался в сантиметре от морды обалдевшего зомби. Обычная собака такого обращения не вынесла бы.

— Да я и не спорю, мистер Квайфер, но мне сообщили, что именно этим поездом приезжает специалист из нашего управления, — со сдержанным раздражением гнул свое оппонент.

— Так идите и ищите его где — нибудь там! — Мистер Квайфер махнул рукой в сторону вокзала, чудом не угодив моему псу по носу.

Макс, которому мельтешение пред мордой надоело, многозначительно зевнул.

— А почему, собственно? — заметно приободрился мистер Брайен.

Под вспыхнувший с новой силой спор я переглянулся с зомби и стал незаметно отступать к вокзалу — оттуда прекрасно можно следить за дискуссией, а если они подерутся (у Квайфера было два человека поддержки, у Брайена — один, но с армейской выправкой), то меня гарантированно не заденет. Если повезет, то скоро они утомятся и уйдут с платформы, тогда можно будет спокойно забрать вещи (с ходу влезать в местные разборки мне не хотелось).

— Сэр, извините, пожалуйста, вы случайно не мистер Тангор?

На меня с тайной надеждой смотрело очередное белое чудо (как же без них!) — парень моих лет, одетый немного не по погоде — в шерстяной свитер и тяжелые бутсы на толстые носки.

— А если да, то что? — негромко отозвался я и попытался ненавязчиво вытеснить его с платформы. Главное — выйти из пределов слышимости, а там уболтать белого — пара пустяков.

Поздно.

— Здравствуйте! Какое счастье!!! Мы вас так ждали, так ждали! Я уже весь вокзал обошел, а вас нигде нет!

Спорщики начали оборачиваться, и мне пришлось делать вид, что я только что подошел.

— А вы, собственно, кто?

Квайфер рванулся ко мне так резво, что Макс дернулся, готовый прыгнуть наперерез, но этот живчик ограничился тем, что ловко ухватил меня за руку и принялся трясти. Интересно, он понимает, кто перед ним?..

— Здравствуйте! Я старший инспектор алхимического надзора округа Суэссон, это мой помощник Винклен, — тычок в сторону одного из сопровождающих, — и наш водитель Шейкли, — взмах в сторону другого, — это мы направили запрос в фонд Роланда Светлого. Как добрались?

Забавно, что, представляясь, он назвал только свою должность.

— А по имени?

— О, голова дырявая! Боб Квайфер! — Он широко махнул картузом и безошибочно угодил Максу по ушам.

«Гав!» — выразил пес — зомби свое отношение к происходящему.

Все на мгновение замерли и замолчали, а я, пользуясь общим замешательством, сумел набрать приемлемую для разговора дистанцию. Моя черная натура завывала, как циркулярная пила. Меня нельзя хватать и тискать!!!

— Прошу прощения, сэр, — встрял в назревающий конфликт оппонент Квайфера, — я — Ганнибал Брайен, начальник окружного отдела НЗАМИПС. Вы ведь боевой маг, не так ли?

— Да!

И чем быстрее это поймут окружающие, тем лучше. Квайфер заметно сбавил натиск.

— Дело в том, что, по моим данным, на этом поезде должен был прибыть эксперт нашего криминалистического отдела. Вы об этом что — нибудь знаете?

— Без понятия! А как зовут этого эксперта?

Он замялся:

— К сожалению, мне этого не сообщили.

— Тогда советую уточнить!

Нет, других черных магов в поезде не было, но возмущал сам факт — не знать, как меня зовут! Мистер Брайен в глубокой задумчивости остался на перроне, а остальные (я, инспектор, помощники и непредставленный белый) потащили груду багажа в сторону вокзальной площади. Надо признать, что пример Соркара оказался заразительным: помимо чемодана с вещами и двух коробок с книгами в путь отправился серебряный сервиз, ремонтный набор к мотоциклу, аккуратный сундучок с зельями и чудо современной алхимии — граммофон (последний в пути уже два раза пытались стырить). Возможность воспроизведения звука без помощи магии вызывала во мне эстетическое наслаждение.