— Представляете, чем это может закончиться?

Лейтенант моргнул, значит, представлял.

— И почему вы до сих пор здесь?

— А как же город, люди?

Белый — что с него возьмешь! В НЗАМИПС полез, в герои хочет.

— Вы подтвердите мои слова? — оживился Кларенс.

— Это бесполезно, — отмахнулся я. — У нас только косвенные улики — статистика, ощущения, — а там люди гибнут реально, каждый день. В руководстве сидят козлы, — тут я отчетливо представил себе Сатала, — которые не почешутся, пока не станет слишком поздно.

— А как же ответственность перед обществом?!

Я закатил глаза. Он прям как маленький!

— Очнись, мужик! В Редстоне очистка трех столетних гоулов просвистела. Это тебе ни о чем не говорит?

— Но… Как же быть?

В панику он ударился не зря. По мне, самым подходящим выходом было схватить Лючика в охапку и бежать, но когда здесь жахнет (а то, что жахнет, к гадалке не ходи), Сатал меня в дерьме утопит и показаться на глаза семье я больше не смогу. Не так Лючик представлял себе своего старшего брата!

— Будем работать. — Я постарался сосредоточиться. Пришел, называется, подозрения проверить. — Кстати, может, ты и имя убийцы знаешь?

Кларенс покачал головой:

— Нет. Это кто — то из персонала интерната, но после скандала многие уволились, так что теперь его может здесь и не быть.

Прелестно! Виновник смылся, а мы будем за него разгребать.

— Пофиг! — Я хлопнул ладонью по колену. — Щит качал потенциалы десять лет, этого уже не изменишь. Будем провоцировать!

— А?

— Ага. Нужно вытащить сюда кого — нибудь из вашей очистки и под любым предлогом заставить остаться. Потом провести разъяснительную работу с населением, расставить отвращающие знаки вокруг города и жилых строений. Жертв нет уже целый год, щит вот — вот посыплется, и тогда тут станет горячо — вся дрянь, которую он вытеснял отсюда десять лет, разом шуранет обратно.

— Думаете, пора готовить добровольцев?

— Пора было вчера, а завтра будет поздно. У вас как с теорией?

Он выложил на стол стопку брошюрок. Я перелистал одну — типография бухты Транка. Дом, милый дом!

— Подходит. Придумайте повод, если надо — соврите, мистифицируйте, вы же маг, в конце концов. Своему руководству я отстучу, но пока они там будут договариваться… В общем, спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

На том и расстались.

В пансион я возвращался в состоянии тихого офигевания. В отпуск, называется, отправился! Из всех возможных вариантов выбрал самый дерьмовый городок. Не будь со мной двух неугомонных белых, так и завяз бы здесь, как муха в меду. Интересно будет узнать, кто посоветовал Джо отправить сюда сына.

Эдан Сатал маялся похмельем после затяжных праздников, причем маяться он предпочитал на работе, отчего у Бера возникало подозрение, что старший координатор боится кого — то напугать.

— Бу?

Паровоз посмотрел в затекшие глаза начальника и решил, что уставное приветствие в данной ситуации будет откровенным издевательством.

— Телеграмма из Михандрова.

Сатал пробежал бумажку одним глазом и с омерзением оттолкнул прочь:

— Тоже новость!..

Капитан был немного удивлен:

— Магический феномен подобного масштаба — довольно тревожный признак. Потенциально он может спровоцировать концентрированный прорыв потусторонней энергии…

Координатор на ощупь нашел на столе кружку с какой — то мутной бурдой (Бер был не силен в зельеварении) и сделал несколько больших глотков. Ему немного полегчало.

— У Акселя таких сообщений полный стол, округ Артрома вообще этим славится. Половина всего — последствия погодных заклинаний, еще часть — древняя неопознанная фигня. Блуждающая белая магия — просто жуть что такое. Там же Белый Халак стоял! Скажи этому — пусть копает глубже, Акселю нужна конкретика. Он просил решить проблему, а не сообщить о ней.

Хлопать дверью Паровоз не стал — слишком мелочно — и цепляться к командированному с ценными указаниями тоже, сам не маленький. А вот копию телеграммы в Артром отправил, так, на всякий случай. Пусть знают, что сообщения идут не только к ним. У капитана была такая версия, что потусторонним силам плевать на наличие или отсутствие улик, в минувшем году количество зарегистрированных феноменов только по Редстону возросло на триста процентов, несмотря на все периметры и знаки, и Бер не желал быть тем, кто знал о надвигающейся катастрофе и ничего не предпринимал по этому поводу.

От таких поворотов судьбы даже черному становится неуютно, а при мысли о заклятии, нависающем над Михандровом, вся кожа у меня начинала зудеть и чесаться. Про рюкзак я едва не забыл, бутсы своего размера раздобыл чудом, причем омерзительного ярко — оранжевого цвета. Пришлось делать вид, что так и надо, и купить майку того же цвета. Стал похож на семафор.

Еще раз обдумал возможность сбежать, но Лючика пришлось бы тащить волоком и окружающие могли это неправильно истолковать, да и где может быть безопаснее, чем рядом с черным магом? А в боевое охранение запустим пса — зомби, будет маньяку сюрприз.

Вечером в пансионате пытался уложить в рюкзак харчи на троих человек, носки, одеяло и походный набор экзорциста (теперь без него — никуда) плюс канистру питьевой воды. Ругался тихо, но страшно. А еще будет палатка… Впрочем, от нее я смогу отмахаться, скажу, что ощущения будут не те. Небо, звезды, романтика! Идея похода уже не казалась такой блестящей, но отступать было поздно, к тому же мне жизненно необходимо свободное время, а как получить его другим способом, я не представлял. На крайний случай взял дядькины четки с парой ученических проклятий.

Так и пошли: я, весь из себя мудрый и предусмотрительный, с бамбуковой ручкой от швабры (типа посох, да) и двое подпрыгивающих от возбуждения белых. Ну, недолго им прыгать…

Честно скажу, маршрут я не планировал. Зачем? Судя по карте лейтенанта Кларенса, местность во все стороны от озера была совершенно одинаковая — холмы, а за ними степь, и так на семь дней пути во все стороны. Мы выбрались за территорию интерната через поваленную секцию ограды (а ведь по ней должен был проходить защитный периметр) и пошли, выдерживая общее направление на запад. Вид растительности изменился быстро и сильно: вместо сочной зелени парка нас обступили буераки, высохшие на корню травы и бурьян. Стал другим запах, даже ощущение прикосновения воздуха к коже. Дикость ландшафта пробуждала какой — то древний инстинкт, заставляющий ступать осторожнее и соблюдать тишину, белые замолчали, но их возбуждение облаком искрилось вокруг. Новые впечатления полезны для детского организма!

Сам я пытался отследить момент, когда мы выйдем за пределы действия пресловутого отката (Кларенс ведь говорил, что не заметить этого невозможно), — хотелось понять, как он распределяется по местности. С периметрами все было ясно: они следовали линии знаков, а вот щиты вели себя по — другому — в две стороны, по оси, до предела мощности. Причем в черной магии заклятия такого типа существовали лишь до тех пор, пока в них закачивалась энергия Источника, то есть только в присутствии колдуна. Насколько я понял, белые заклинания действовали иначе: создавали некое искажение структуры реальности, время существования которого зависело не столько от вложенной энергии, сколько от сопротивления среды. Опытный маг мог сделать свое творение настолько естественным, что его влияние ощущалось бы веками (в черном разделе теории даже формул на такой случай не существовало), но именно изменение окружающей среды делало результат ворожбы таким неоднозначным.

От попытки изложить ситуацию привычными терминами я тихо косел. Вот, казалось бы, и то и то — магия, а ведь поди ж ты, пойми! Но, логически рассуждая, если есть щит и есть тень от щита, то где — то посередине должна находиться создавшая их пентаграмма. Если удастся найти хотя бы что — то на нее похожее, прибытие чистильщиков нам гарантировано. Осталось только понять, где у этой штуки середина…